Обгоняя время

— Не, она не в моём вкусе, — категорично отказывается друг в раздевалке уже после церемонии награждения.

Девушки караулят нас снаружи, вернее, в фойе спорткомплекса. Интересно, есть тут черный выход? Так, Штыба! Ты сейчас под орех разделал серьёзного бойца, тебе ли бояться хрупк… круглолицей девицы?

— Да ей Толян понравился, а она девушка своенравная. Ленок сказала, что её отец — начальник местного КГБ, — бормочет Костя, накидывая на себя теплую куртку на меху.

Хоть и плюсовая температура тут в феврале, но это не повод ходить налегке. Надо же! А я, получается, её батю-то знаю! В день приезда Лукарь потащил меня зачем-то в кабинет начальника УКГб по Чуйской области Николая Леонидовича Лескова. Ничего особенного: посидели, я выпил две пиалы чая, мужики пили что-то крепкое, самодельное. Лукарь представил меня как перспективного партийного лидера, который непременно сделает карьеру и уже сейчас обладает массой знакомств даже в политбюро! Местный полкан впечатлился и дал свои телефоны — мол, если будут в городе проблемы… Да откуда? Я, кроме обожания от мальчишек — любителей бокса, никаких сильных эмоций в свой адрес тут не встретил. И вообще, киргизы — народ довольно флегматичный и выдержанный, никаких конфликтов. Азия-с! И моя Мадина имеет отчество «Николаевна». Совпадает! Внезапно я припомнил, что вроде бы конфликты как раз тут, в Киргизии, и будут проходить! Разногласия на межнациональной почве. И уже скоро, в 90-м году. Я тогда только что дембельнулся и переписывался со своим одноклассником, служившим в какой-то части МВД, которая то ли весной, то ли ранним летом в том году базировалась здесь. Даже припомнил, что ссора из-за участков земли случилась. Деталей не помню, но узбеки и киргизы сцепились крепко. И в тетради моей секретной этих событий нет, а вот гляди, как сейчас на месте припомнил! И что я сделать могу? Да, много в городе Ош узбеков! Ждать пока опрокинут «тарелку клубники», как в Фергане? Узбеки живут тут отдельной кастой, поддерживая друг друга, пристраивая своих сородичей на теплые места, вроде торговли, помогая влиянием во властных органах. Это не могло не вызывать раздражение коренного населения. Собственно и мне также противели всякие землячества в будущей России! Нет чтобы, как в Японии или Корее, взять и запретить их законодательством, а то и уголовным наказанием!

В гостиницу топаем впятером, наслаждаясь солнцем и теплом.

— Там такие люля делают! — восторженно шепчет «мой» (ну а куда деваться?) пухляш.

Лена отказалась идти без подруги, а Костя очень хочет продолжить знакомство с Леной. Ох, погубит меня моя доброта.

— Жарить люля-кебаб следует над углями, периодически переворачивая, в течение 10 минут, до появления золотистого цвета, — рассказывает тонкости приготовления этого блюда Мадина.

— Черт возьми! Я с вами! — соблазнился любящий пожрать Артемьев.

Кафе располагалось недалеко от гостиницы, в довольно тихом местечке. Сначала я даже подумал, что заведение закрыто, настолько там было безлюдно. Перед кафе располагался ряд помостов, на которых, очевидно, летом едят. Кафе как кафе — с виду не скажешь, что оно имеет мишленовскую звезду. А по рассказам явно разбирающейся в еде Лесковой, тут такая звезда не одна должна быть. Ну или в Мадине помирает талантливый блогер.

Наш столик оказался рядом с окном, под которым росла развесистая чинара. Её забавные колючки раскачивались от небольшого ветерка. Доверив заказ еды профи, я с интересом оглядывался по сторонам. Красивые резные стены, потемневшие от времени, полумрак от тусклых светильников, негромкое музыкальное исполнение в виде какой-то заунывной национальной мелодии. Люди, почти полностью заполнившие зал кафе, несмотря на будний день, степенно беседовали и не спеша поглощали восточные яства. Наш стол быстро заставлялся едой. Лепешки, парочка литровых, или больше, кувшинов, причем кувшины старинные, из меди, в таких ещё Хоттабыч любил жить. Что в них я пока не проверял. Вскоре принесли плов, очевидно, он у них уже готов был, так же быстро перед нами возникло блюдо с бешбармаком…

— Да мы всё не сожрём, — пророчествует Цзю, жадно пододвигая к себе тарелки.

— А мы не торопимся, можно сидеть хоть до вечера, — смеялась Леночка, обучая своего парня премудростям поедания киргизских блюд.

— Пиво, что ли? — нюхаю я содержимое кувшина.

— Это бозо. Там есть алкоголь, но немного, — поясняет Мадина. — Если не хочешь, есть Айран или чай.

— Да чего там, в честь победы можно и попробовать, — великодушно подставляю узкий стеклянный бокал я. — Ух ты, теплый!

Теплое пиво любите? А я люблю теперь. Вкус у напитка оказался отменным! Мадина быстро подлила ещё, держа кувшин в обоих руках. Очевидно, так положено у них.

— Спасибо, — благодарю я.

— Брбр гргргр! — прервал наше воркование мощный молодой азиат, который хоть и ниже меня ростом, но весом явно за сотню. Очень похож на сумоиста японского.

Мадина тоже киргизских кровей, поэтому поняла, что сказал парень. А мы вот нет. Судя по тому, как встревожилась её подружка Леночка, сказано было что-то нелицеприятное, тем более сзади подтягивались ещё несколько киргизов. Слава богу, на фоне первого тощих, как… как я, пожалуй.

Глава 3

— По-русски говори! — потребовал я, на всякий случай встав и обозначив себя как парня Мадины.

Временного, но тем не менее: пришли-то мы вместе, и будет ещё какая-то фря при мне рыкать на девушку.

— Гор гыныр? — обратился гость к Мадине, проигнорировав мою просьбу.

— Это мой друг! — гордо на великом могучем произнесла Мадина, взяв меня за руку.

— Ты это не мне расскажешь! — наконец-то также по-русски, но с заметным акцентом, ответил парень и, неожиданно развернувшись, ушёл, а с ним удалилась и его группа поддержки.

— Я не понял! А помахаться?! — крикнул я ему в спину, но тот уже скрылся в подсобном помещении кафе.

— Это мой двоюродный брат Садыр. Он из аула и плохо русский знает. Школу в прошлом году закончил с одними тройками, и вообще балбес балбесом, но решил, что должен за мной приглядывать!

— Ничё, в армию пойдёт, там научат, — пообещал многоопытный Цзю.

— Да бог с ним. Давайте жрать уже, тут столько вкусного! — отмахнулся от проблемы я, а зря.

Когда пир, по-другому и не скажешь, был в самом разгаре, нас навестил строгий русский дядя в модном тонком импортном пальто. Ну, не может такого кроя быть в СССР, как и такой качественной ткани. Или может?

— Молодые люди, ваши документы? — железным тоном потребовал он.

— О-о-о! — закатила глаза Мадина.

— А твои документы? Ты кто, дядя? — обостряю я ситуацию, намеренно стараясь выбить того из душевного равновесия своей юношеской наглостью.

— Разговорчивый? Это хорошо, — не повелся мужик, вытаскивая из полы дорогого пальто корочки.

В руки он мне их не дал, только махнул перед глазами. Я не остался в долгу, также достав первые попавшиеся документы, и невежливо ткнул ими в морду… пардоньте, лицо, товарища. В глазах незваного гостя появилось удивление и раздражение.

— Ты! Мы… Да я… — набрал воздуха в рот тот, для того чтобы разразиться гневной тирадой.

— Анатолий, рад приветствовать тебя! — в кафе появилось ещё одно действующее лицо — папа Мадины.

Модный дядя замер, и выражение его лица из невозмутимого, а затем гневного, стало немного придурковатым. «Не умеем мы, русские, „лицо держать“ на людях», — подумалось мне.

— Отмечаем наши золотые медали, — дружелюбно ответил я, стараясь незаметно отодвинуться подальше от дочки полковника.

— Ой! А вы знакомы? — удивилась Мадина.

— Ну, кто же не знает известного боксёра? — заюлил папа, присаживаясь к нам за столик без приглашения. — А мне Садыр позвонил, сказал, что ты с незнакомцами обедаешь. А это отличные парни, я вижу, спортсмены!

Товарища полковника, очевидно, тут знали, и официант возник быстрее, чем когда пришли мы, но особист, лишь досадливо отмахнувшись, принялся объедать нас, захватив первую попавшуюся чужую тарелку плова.

— Папа, а у тебя дел, что ли, нет? — возмущенно отобрала свой плов Мадина, а Артемьев на всякий случай придвинул свою тарелку к себе поближе.

Но Николай Леонидович неожиданно в нашу компанию вписался. Он балагурил, рассказывая байки из своей жизни, травил анекдоты, вмешался в спор Кости и Леночки насчёт распределения мужских и женских обязанностей в семье, поддержав последнюю.

— Ну, это вообще средневековье какое-то! Женщина такой же человек, как и мужчина, — запальчиво спорит Костя. — Всё надо делать вместе!

— Можно подумать, у вас в Корее по-другому? — фыркнула Лена.

— Я — русский! — возмущенно выдал Цзю, на что я не выдержал-таки и рассмеялся, припомнив эпизод из ещё не вышедшего фильма «Жмурки».