Обгоняя время

А стол тут, говорят, дорогой! Шашлыки готовил специальный человек, балагур и весельчак абхазец Гамлет. К столу его не позвали, как и местную врачиху Марину, я сам её притащил несмотря на возражения девушки. Думал… да что уж теперь? Пусть кудахчет с прокурором. Тут заметно четче соблюдается субординация, и дистанция между властью и народом видна без микроскопа. Нет, у нас с Шениным тоже панибратства не замечено, даже со мною, молодым. А дистанцию с этим местным партократом держат… да, наверное, из-за его подтянутого и серьезного внешнего вида, четкого командного голоса и немалых связей.

В воскресенье возвращаемся обратно. Марина, конечно, ко мне ночью не пришла, а по Пётру не видать — было чего у них или нет. Я же, разумеется, интересоваться не стал.

Сразу едем в Сочинский дом моделей на финал, хотя он только с двенадцати будет проходить. И первые же девушки-участницы, которых я встретил, оказались моими знакомыми: Лилия и Мари действительно работают тут моделями. Надо же — не соврали!

— Толя, привет! — облапала меня рыженькая Лиля. — А я уже расстроилась, что больше не увижу тебя красивого! Ну, ясно — дел у тебя много! Трудишься, наверное, в поте лица. Идём в буфет, я тебя покормлю. Вижу, недоедаешь!

Я застыл, пытаясь сообразить, когда это я много трудился, недоедал, а самое главное — почему это в глазах девушки я вдруг стал красивым? А потом понял — девчонка говорит это не для меня, а для своих подруг. Ну как же — я зашёл в Дом моделей вместе с председателем жюри конкурса, и тот меня между делом познакомил с директором этого заведения Валентином Сергеевичем, причем представил меня ему в дружеской манере. Получается, что я, вроде как, человек, которым можно и похвастаться. Тем более Лиля помнила, как лихо заступился за меня в ресторане прокурор.

— Ну, покушать я всегда не против! — согласился я с предложением Лили и кивнул её подружке: — Привет, Мари.

— Вижу, Анатолий, ты в надёжных руках! Как освободишься, приходи — подготовим тебе почётное место в жюри, — пошутил (или не пошутил?) прокурор.

Замечаю, как взгляды на меня девиц, стоящих рядом с Лилей и Мари, стали пристальными и откровенно… хищными, так что я заторопился за своей знакомой на второй этаж, где, видимо, и располагался буфет. А вот пожрать тут особо нечего! Бутерброды, в том числе с красной и черной икрой, нарезка сырная, какие-то пироженки, ну и выпивка. Пить мы, разумеется, не стали, заказали пару бутеров и чай.

— Слушай, а ты чего не участвуешь? — добродушно спросил я, любуясь красавицей, сидящей напротив.

— Ха! Так мне двадцать шесть уже, а в конкурсе до двадцати пяти лет включительно можно. Перестарок я, — весело пояснила та.

— Ерунда какая! У нас в Красноярске и замужние участвовали. Сегодня что будет, дефиле в купальниках?

— Ага. Придут посмотреть сластолюбцы. А тебе твой старший товарищ ничего про конкурс не рассказывал? Ну, о том, например, кто там победить может?

— Если смотреть по табелю о рангах, то старший товарищ — это я, а победит, думаю, самая красивая и достойная, — дипломатично ушёл я от ответа, попутно не упустив случая прихвастнуть.

— Толя, привет. Можно с тобой поговорить? — вдруг раздался голос за спиной.

На меня смотрела Катерина. Та, что сбежала от меня к липовому актёру. И вид у девушки был несчастный.

Глава 25

— Это срочно? Как дела-то у тебя? Подругу из больнички выписали? — повернулся я к Кате с нарочитой неохотой, хотя, признаюсь, внутри меня разбирало любопытство.

Девушка выглядела просто великолепно: длинное сиреневое платье в пол, сложная причёска, которая явно требовала усилий, аккуратные серёжки с камушками и минимум косметики. Не хуже, чем местные конкурсантки, которые то и дело шастали туда-сюда по коридору, готовясь к финалу.

— Да выписали, да, срочно! Я хотела с тобой поговорить насчет того вечера в ресторане, — твердо ответила Катя, одновременно пристально сверля взглядом мою спутницу.

— Ну, говори. Или секретное что-то? — уступаю я, отходя к окну, где нет людей.

— Можешь поговорить со своим товарищем, чтобы моего друга выпустили из милиции? — не стала ходить вокруг да около Катя.

— Так его поймали всё-таки? — не смог скрыть я своей радости. — А почему ты за него заступаешься? Он, думаю, не актёр, а жулик какой-то, иначе чего бы стал убегать?

— Актёр! Правда, не сильно известный. А убегал… ну, незнаю, испугался.

— Наркотики поди с собой были? — якобы сочувственно спросил я.

Катя на мгновение замялась, огляделась и, понизив голос до едва слышного шёпота, призналась: — Доллары… Понимаешь, я сама их ему хотела дать, повезло что не успела. Поэтому и прошу за него. — Она говорила быстро, словно боялась, что её перебьют. — Купила баксы у нас в санатории… Только ты никому, — прошептала девушка, чуть подступив ближе, — да и я не признаюсь, в тюрьму неохота.

Это было похоже на правду — с долларами в СССР сейчас не шутят, особенно если они «неофициальные».

— Допустим. А я что могу сделать? И вообще, что предъявляют твоему знакомому, за что задержали? Валюту он, надеюсь, выкинул?

— Сначала за оказание сопротивления, или что-то в этом роде, а сейчас хулиганство шьют. В понедельник суд. Хулиганство — это конечно не валютные махинации, но на работу сообщат. Ещё и 15 суток дадут. А он мне предложение сделать вот-вот должен был… Ну, я так думаю. Нельзя ли отпустить? Или штраф там какой-нибудь выписать?

— Не мне тебе советы давать, но если этот тип до свадьбы руки распускает, то зря ты с ним связываешься, — наставительно менторствую я.

— Много ты понимаешь! — вспыхнула Катя, и её глаза сверкнули обидой. — Что, мне всю жизнь чужие спины мять? А у него квартира в Москве!

— И вообще, — продолжил я, нахмурившись, — завязывала бы ты с незаконными делишками. Не пристало советской комсомолке в такие махинации лезть, с валютой связываться…

— Да ладно тебе с комсомолкой, — пробормотала она, отворачиваясь, будто пытаясь скрыть смущение. — Все сейчас что-то мутят… Толя, ну что тебе жалко? Хочешь, когда он уедет, я опять у тебя поживу? — просительно заглянула мне в глаза бывшая любовница.

— Ладно, поговорю с Петром Евгеньевичем, что можно сделать. Но учти — наступаю своей совести на горло! И это… я сам в понедельник улечу, так что без благодарностей твоих обойдусь.

— Спасибо, Толя, — обняла меня Катя, на секунду прижавшись всем телом, вызвав острое сожаление о том, что покину я Сочи, скорее всего, раньше, чем её актёришка.

— Потом благодарить будешь. И не связывалась бы ты с криминалом.

Зал Дома моделей был забит до отказа — зрители с нетерпением ждали финальных конкурсов: литературного и, конечно же, дефиле в купальниках. Атмосфера накалялась, как перед важным футбольным матчем. Петр выполнил свою угрозу и посадил-таки меня в жюри. Разумеется, голосовать и выбирать победительниц мне не доверили, но прокурор, очевидно, повлиял на голосование, так как победила та самая не приглянувшаяся мне сестричка Марины с базы. Как я понял, летом ей предстоит поехать на конкурс красоты в Москву и будет она там бороться уже за звание «Мисс СССР».