Обиды на Россию не имели. Штрафные и заградительные формирования в годы Великой Отечественной войны

По существу, штрафные части рассматривались как исправительно-пенитенциарные учреждения, а содержащиеся в них – как заключенные, хотя в Положении таких формулировок не было. К такому выводу приводит целый ряд и других статей Положения, содержащих указания на значительные ограничения военнослужащих-штрафников в правах.

Так, ст. 25 запрещала лицам, содержащимся в штрафных частях, иметь при себе какое бы то ни было оружие и деньги свыше 50 рублей. Ст. 15, 34, 35, 37 регулировали внутренний распорядок, явно отличный от того, который действовал в обычных воинских частях. Содержащиеся в штрафных частях военнослужащие производили подъем и отбой, их выводили на занятия или работы и возвращали с таковых, собирали к моменту приема пищи строго по сигналу. Внешнее охранение помещений, занимаемых штрафными частями, велось не собственным караулом, а караулом от воинских частей. Ворота и входные двери в эти помещения должны были быть постоянно закрыты на замок и открывались только в случаях, определенных начальником и комиссаром части. Казармы, в которых содержались штрафники (по терминологии документа – общие камеры), допускалось запирать на ночь, если начальник и комиссар части признавали это необходимым. Вход посторонних лиц в эти помещения допускался лишь с особого каждый раз разрешения начальника или комиссара части [61] .

61

РГВА. Ф. 6798. Оп. 1. Д. 5. Л. 33, 33 об., 34.

Ряд статей предусматривал меры наказания за нарушение установленного режима содержания. Так, ст. 36 определяла, что штрафники, совершившие побег, по их задержании подлежат суду как за побег с отягчающими вину обстоятельствами. За проступки, не влекущие за собой судебного преследования, лица, содержавшиеся в штрафных частях, сверх взыскания, указанного в Дисциплинарном уставе, как устанавливала ст. 28, могли подвергаться лишению свидания с родными на срок по усмотрению наложившего взыскание и аресту в одиночной камере до 15 суток. Право наложения таких взысканий принадлежало начальникам и комиссарам штрафных рот и частей, при которых состояли штрафные команды.

В случае неповиновения и сопротивления со стороны содержавшихся в штрафных частях, согласно ст. 29, распоряжением старших начальников, начальников и комиссаров штрафных частей, а также частей, при которых состояли штрафные команды, разрешалось употреблять силу и даже оружие для восстановления порядка и поддержания дисциплины.

Принципиально важной была группа статей Положения о штрафных частях, которыми устанавливался порядок освобождения из таких частей, в т. ч. досрочного, а также сокращения срока пребывания в них.

Согласно ст. 27, «в каждой штрафной части лица из числа содержащихся, проявившие хорошее поведение и усердие на занятиях и работах, переводятся в разряд исправляющихся. Перечисление в исправляющиеся производится по оценке совокупности данных о каждом лице начальником и комиссаром части приказом по части. Лица, не оправдавшие в этом отношении доверия, тем же порядком исключаются обратно. Лицам же, продолжающим проявлять те же хорошие качества и в положении исправляющихся, срок пребывания в штрафной части или команде может быть сокращен по усмотрению начальника или командира, причем по окончании определенного с такими сокращениям срока лица эти передаются для продолжения службы в ближайшую воинскую часть».

Ст. 30 предусматривала порядок освобождения из штрафных частей по трем основаниям: а) освобождение по истечению назначенного лицам переменного состава срока содержания в этих частях, б) досрочное освобождение по постановлению судебных органов, в) досрочное освобождение по совершенной негодности к военной службе и работам.

При освобождении по истечении срока или в порядке досрочного освобождения содержащиеся в штрафных частях передавались для продолжения службы в ближайшие запасные части или увольнялись от военной службы на общих основаниях. Освобождение из штрафной части по совершенной непригодности к военной службе и работам производилось после медицинского освидетельствования в установленном порядке [62] .

62

РГВА. Ф. 6798. Оп. 1. Д. 5. Л. 33 об.

Положение о штрафных частях и штат отдельной штрафной роты стали основными нормативными актами, руководствуясь которыми военное командование создавало в годы Гражданской войны штрафные формирования. Основными, но не единственными. Наркомат юстиции и органы военного управления по ходу войны разработали несколько нормативных документов, уточнявших и развивавших Положение.

Так, 6 августа 1919 г. заместителем наркома юстиции РСФСР П.П. Стучкой и председателем Ценкомдезертир С.С. Даниловым была подписана инструкция столичным и губернским комиссиям по борьбе с дезертирством. Последним было дано право «наложения наказаний на дезертиров вплоть до отправления в штрафные части». При этом устанавливалось, что «дела об особо злостных дезертирах… передаются комиссиями по борьбе с дезертирством в трибуналы, которые могут приговаривать их вплоть до расстрела» [63] .

63

РГВА. Ф. 11. Оп. 15. Д. 49. Л. 374.

Как явствует из документа, факт дезертирства рассматривался как тяжкое преступление далеко не во всех случаях. Не случайно инструкция требовала подходить дифференцированно и различать дезертиров злостных и по слабости воли. В зависимости от этого комиссии должны были определять, кто из задержанных подлежит суду, кто – наложению административного взыскания или отправке в штрафные части, а кто – отправке на фронт без наказания.

В инструкции давалось определение дезертирства в том виде, как оно было сформулировано на упомянутом выше заседании временной комиссии при Организационном управлении Всероссийского Главного штаба от 6 мая 1919 г., а именно – как «самовольное оставление военнослужащим военной службы». Воспроизводились и формулировки видов дезертирства: побег – самовольное оставление части с целью «уклонения вовсе или временно от военной службы» и самовольная отлучка – оставление части без цели уклонения от службы.

Обстоятельствами, усиливающими ответственность за попытку уклониться от обязанностей военной службы, признавались: учинение дезертирства во время боя, в местности, объявленной на военном или осадном положении, после получения приказа об отправлении части на фронт, оказание сопротивления при задержании, повторное дезертирство и другие. Притом что за эти действия мог последовать даже приговор к расстрелу, § 11 инструкции особо устанавливал: «За первый побег без наличности обстоятельств, усиливающих ответственность, виновный подвергается наказаниям не свыше отдачи в штрафную часть» [64] .

64

РГВА. Ф. 11. Оп. 15. Д. 49. Л. 373 об.

Если судить по документам правящей большевистской партии, благодаря политическим, агитационным и административно-карательным мерам к лету 1919 г. в борьбе с дезертирством наступил перелом, «в ряде губерний дезертир стал возвращаться в армию массами, дезертир, без преувеличения, повалил в Красную Армию» [65] .

Такой вывод представляется излишне оптимистичным, обратный процесс лишь обозначился. Если за первые две недели работы Ценкомдезертир и подведомственных ему органов на местах (май 1919 г.) были задержаны и добровольно явились в органы власти 31 683 человек, то в следующие две недели таковых было уже 47 393 человека. А после того, как 3 июня 1919 г. Совет труда и обороны издал постановление о добровольной явке, обещая прощение самовольно покинувшим свои части, за те две недели, на которые распространялось прощение, добровольно сдались властям уже 115 290 человек и 65 300 были задержаны. Работа с целью возврата дезертиров в ряды армии, тем не менее, продолжала оставаться, как говорилось в письме ЦК РКП(б) к партийным организациям «Все на борьбу с Деникиным!» от 3 июля 1919 г., одной из насущнейших.

65

КПСС о Вооруженных Силах Советского Союза. Документы 1917–1958. М., 1958. С. 94.

За вторую половину года в военкоматы и воинские части по своей воле прибыли около 975 тыс. дезертиров, а всего за 1919 г. по республике общее число добровольно явившихся и задержанных составило 1 761 104 человека [66] .

Постановлением ВЦИК от 5 ноября 1919 г. об амнистии ко 2-й годовщине Октябрьской революции лиц, приговоренных за дезертирство и уклонение от мобилизации к лишению свободы, было предписано «перевести в штрафные части, откуда по установлении их полного раскаяния отправить на фронт». В это число попадали и те, кто ранее за дезертирство был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу и кому по настоящей амнистии это наказание было заменено лишением свободы на срок до пяти лет [67] . Таким образом, перевод в штрафную часть с последующим направлением на фронт оказывался для части красноармейцев и граждан, уклонявшихся от мобилизации, альтернативой не только лишению свободы, но и расстрелу.

66

Молодцыгин М.А. Красная Армия: рождение и становление. 1917–1920 гг. М., 1997. С. 183; Оликов С. Дезертирство в Красной армии и борьба с ним. Л., 1926. С. 27–28, 31.

67

Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917–1952 гг. М., 1953. С. 52.

Разъясняя порядок выполнения постановления ВЦИК об амнистии дезертиров, председатель Ценкомдезертир С.С. Данилов 8 ноября 1919 г. направил губернским комиссиям и в копии – губернским отделам юстиции телеграмму следующего содержания: «Часть заключенных в тюрьмах можно перевести в штрафные роты. Приговоренные за дезертирство вкупе с другими преступлениями переводу в штрафные роты не подлежат. Вопрос перевода решается органом, вынесшим приговор к тюремному заключению» [68] .

68

РГВА. Ф. 11. Оп. 8. Д. 232. Л. 292.