Обитатели холмов

Однажды Эль-Ахрайрах задумал подстроить для Гафсы ловушку, чтобы выяснить наверняка, в нем ли причина всех неудач или нет. Эль-Ахрайрах показал Гафсе дорожку в поле и сказал, что она ведет к заброшенному амбару, где полным-полно брюквы и репки, и несколько раз повторил, что на следующее утро они с Проказником наведаются в этот амбар. На самом деле Эль-Ахрайрах никуда не собирался и даже позаботился о том, чтобы никто ничего не узнал про эту тропу. Но на следующий день сам он осторожно прошелся вдоль тропинки и увидел в траве проволочку.

Вот тут Эль-Ахрайрах рассердился не на шутку, ведь любой мог попасться в ловушку и погибнуть. Конечно, он не подумал, будто Гафса сам поставил силки или знал, что их там поставят. Но конечно же, он все рассказал кому-то, кого такие вещи не остановят. В конце концов Эль-Ахрайрах пришел к выводу, что, наверное, принц Радуга выведывал все у Гафсы и передавал сторожу или фермеру, нисколько не заботясь о том, что из этого выйдет. Таким образом, из-за Гафсы жизнь каждого оказалась под угрозой, не говоря уже о потерянном салате или капусте. После этого случая Эль-Ахрайрах старался держать все в тайне от Гафсы. Но сделать так, чтобы до его ушей не дошли ничьи разговоры, было непросто, потому что кролики умеют хранить секреты лишь от других зверей и животных, но совсем не умеют хранить их друг от друга. Сама жизнь кроличьего городка устроена так, что не терпит тайн. И Эль-Ахрайрах задумал убить Гафсу, но прекрасно понимал, что тогда явится принц Радуга и неприятностей не оберешься. С большим трудом удавалось Эль-Ахрайраху не проболтаться, потому что если бы Гафса понял, что разоблачен, то рассказал бы об этом принцу, а принц забрал бы Гафсу и придумал еще что-нибудь похуже.

Эль-Ахрайрах думал и думал. Он думал до следующего вечера, когда к ним в гости заглянул принц.

— Ты очень изменился за эти дни, Эль-Ахрайрах, — сказал принц Радуга. — И если ты не притворяешься, люди скоро поверят тебе. А я вот проходил мимо и решил заглянуть, поблагодарить за любезность, с которой ты опекаешь Гафсу. Рядом с тобой он чувствует себя как дома.

— Да, ему тут неплохо, — ответил Эль-Ахрайрах. — Нам так хорошо вместе, что счастье скоро будет бить через край. Но я всегда говорил: «Не доверяйте принцам и…»

— Вот и прекрасно, Эль-Ахрайрах, — перебил его принц. — Но тебе-то, конечно, доверять можно. А чтобы доказать это, я посажу за холмом прекрасную морковку. Земля там хорошая, и морковь вырастет отменная. Особенно если никто здесь не замышляет ее украсть. Если хочешь, приходи посмотреть, как я буду ее сажать.

— Обязательно приду, — сказал Эль-Ахрайрах. — Это будет замечательно.

И Эль-Ахрайрах, Проказник, Гафса и с ними еще несколько кроликов отправились вместе с принцем на поле за холмом и помогли засеять длинные грядки. Почва была сухая, легкая, как раз подходящая для моркови, и Эль-Ахрайрах просто пришел в ярость, ибо не сомневался: принц Радуга дразнит его нарочно, чтобы показать, будто теперь-то Эль-Ахрайрах связан по ушам и ногам.

— Вот и великолепно, — сказал принц Радуга, когда работа была закончена. — Я, конечно, уверен: никто здесь не замышляет украсть мою морковь. Но если кто-нибудь… Эль-Ахрайрах! Если кто-нибудь это сделает, я рассержусь всерьез. Например, если король Дарзин украдет ее, лорд Фрит отберет у него королевство и отдаст кому-нибудь другому.

Но Эль-Ахрайрах понимал, что принц Радуга имеет в виду его самого, и если он попадется на краже, принц либо убьет его, либо изгонит из этих земель и отдаст народ Эль-Ахрайраха кому-нибудь другому; а при мысли о том, что этим «кем-нибудь» может оказаться Гафса, Эль-Ахрайрах заскрипел зубами. Но вслух он сказал:

— Конечно-конечно. Очень верно и справедливо.

И принц Радуга ушел.

В одну прекрасную ночь, через две луны после того, как посадили морковь, Эль-Ахрайрах и Проказник пошли на нее взглянуть. Ботву здесь никто не объедал, и она выросла густая, зеленая. Эль-Ахрайрах прикинул и решил, что каждая морковина может оказаться в длину не меньше его передней лапы. И пока он разглядывал при лунном свете чудесное поле, в голове у него родился план. Он уже так привык скрывать все от Гафсы — да и кто мог сказать, где Гафса окажется в следующую минуту, — что они забрались с Проказником в одну из нор на самом дальнем склоне, чтобы все обсудить спокойно. А там Эль-Ахрайрах пообещал Проказнику не только стянуть морковь принца Радуги, но и заодно покончить с Гафсой. Потом Проказник отправился к ферме позаимствовать немного зерна. А Эль-Ахрайрах провел остаток ночи, собирая слизней. Хлопотливое это оказалось занятие.

На следующий вечер Эль-Ахрайрах вышел из норы рано и увидел Йону, болтавшегося возле забора ежика.

— Йона, не хочешь ли ты отведать отличнейших жирных слизняков? — поинтересовался он.

— Хочу, Эль-Ахрайрах, — отвечал Йона, — но найти их не так-то просто. Был бы ты ежиком, ты это знал бы.

— У меня есть отличные слизни, — сказал Эль-Ахрайрах. — Можешь съесть все. Я тебе и больше дам, если ты сделаешь то, о чем я попрошу, и не станешь задавать вопросов. Скажи, ты умеешь петь?

— Петь? Нет, Эль-Ахрайрах, ежики не поют.

— Это хорошо, — заметил Эль-Ахрайрах. — Просто прекрасно. Но если ты хочешь получить моих слизней, тебе все же придется попробовать. Ого! Что я вижу — фермер забыл в канаве старую пустую коробку. Прекрасно-прекрасно. А теперь слушай.

В это же время Проказник разговаривал в лесу с фазаном по имени Шишник.

— Шишник, ты плавать умеешь? — спросил он.

— Я и к воде-то не подхожу, пока нужда не заставит, — отвечал Шишник. — Я терпеть ее не могу. Но конечно, если понадобится, то смог бы продержаться какое-то время.

— Великолепно, — произнес Проказник — А теперь смотри. Видишь, сколько у меня пшеницы? А ты ведь знаешь, как редко ее встретишь в такое время года. Можешь взять ее всю, но сначала поплавай немного в пруду на краю леса. Я все объясню по дороге. — И они отправились на край леса.

Когда настал час фа-Инле, Эль-Ахрайрах скатился в свою нору и увидел жующего Гафсу.

— Ах, вот ты где! — воскликнул он. — Замечательно. Никому я не доверился бы, но тебя с собой возьму. Пойдешь? Только ты да я — и больше никто ничего не должен знать.

— Почему? Что ты задумал, Эль-Ахрайрах? — спросил Гафса.

— Я ходил смотреть на морковку принца Радуги, — отозвался Эль-Ахрайрах. — И терпению моему пришел конец. Это самая лучшая морковка, которую я видел в жизни. Я хочу стащить все… или почти все. Конечно, если бы на такое дело я взял моих кроликов, то очень скоро нам не поздоровилось бы. Пошли бы разговоры, и будь уверен, принц Радуга все узнал бы. Но если мы отправимся только вдвоем, никто не узнает, чьих лап это дело.

— Конечно, я пойду, — отозвался Гафса. — Давай завтра ночью. — Он решил, что тогда ему хватит времени предупредить принца Радугу.

— Нет, — сказал Эль-Ахрайрах — Сегодня. Сейчас же.

Ему было интересно, станет Гафса отговаривать его от этой затеи или нет, но, взглянув на него, Эль-Ахрайрах понял, что тот думает лишь о близком конце Эль-Ахрайраха и о том, как скоро сам встанет на его место.

И при свете луны оба выбежали из норы.

Они бежали вдоль ограды и были уже довольно далеко, как вдруг в канаве увидели старую коробку. А на коробке сидел ежик Йона. Он нацепил на иголки лепестки дикой розы, как-то странно пискляво хрюкал и размахивал черными лапками. Кролики остановились.