Обитель Неудачников

– В район вези. Потом с ним разберёмся. Ну!

Выволакиваю всего в извёстке грибника из домика. Сажаю опять на мотоцикл, в этот раз не в коляску, а за спину и мы мчим по посёлку. Грибник уже не крутит головой и не беспокоит меня вопросами. Мы вылетаем из посёлка, мчим по дороге, махом проскакиваем мимо поста ДПС. Салютую ребятам, мол спешу. Тем всё равно. Из посёлка хоть сто раз.

Перед выездом на трассу скидываю скорость. Грибник бьёт меня по плечу, просит остановиться. Торможу. Послушаем, что скажет. Малый горячо пытается доказать мне, что не делал ничего такого.

– Ты же сам видел, в лесу никого не было. Это какая-то чудовищная ошибка, случайность.

Он признается, что никакой он не менеджер, а журналист, зовут его Никита, а вот фамилия Брейкин, а никакой не Нечайло. Редактор дал ему задание разузнать про наш посёлок. Его интересовало, почему это к нам регулярно ездят известные люди.

– Вы ведь не Рублёвка и не Барвиха.

После этого журналист начинает умолять отпустить его. Немного ломаюсь и отпускаю. Тот, счастливый, бежит к трассе, до которой метров сто и начинает голосовать проезжающим фурам.

Возвращаюсь обратно. В оперпункте меня поджидает один лишь Матвеев. Мужиков уже нет. Докладываю Матвееву о грибнике, что оказался журналистом.

– Я так и думал, - ухмыляется Геннадий Александрович, - Грибник из него никакой.

– А как вы догадались?
– недоумеваю я.

– Ну, во-первых, сегодня понедельник. Какой нормальный горожанин ходит по грибы не в свой выходной.

Возражаю:

– Он сказался менеджером. У него мог быть плавающий выходной.

– Ага, - кривится скептично Матвеев, - Неделю отпахав по 12 часов, он в свой выходной, с самого, что ни на есть ранья, вместо того, чтобы как нормальный менеджер мучиться похмельем, едет собирать грибочки. Ты сам-то веришь в это?

– А во-вторых?
– соглашаюсь с первым я.

– Во-вторых, в корзине его хорошие грибы вперемешку с поганками.

Надо же, корзина с грибами стояла на входе, Матвеев всего лишь взгляд на неё бросил и сразу всё срисовал.

– Это хорошо, что мы его пугнули, - удовлетворённо говорит он, - Теперь надолго никто не полезет. Не только этот. Он ещё своим друзьям закажет ходить сюда.

– Не любите журналистов?

– Ненавижу. Проходил, небось в своей академии, что девяносто процентов разведывательной информации извлекается из газет противника. Значит журналисты кто? Правильно, внештатные шпионы.

– А с девочкой заготовка?
– интересуюсь.

– По-моему не плохая. А?

– И мужики с ружьём?

– Это экспромт. Попросил ребят из драмкружка. Ты ещё не был на их спектаклях? Нет? Рекомендую. Не хуже столичных артистов играют. Вот как сейчас, с лёту, без репетиций. А?

Соглашаюсь, даже сам поверил.

– Заодно и развлеклись немного, - весьма довольный своей задумкой, собой и случившимся, говорит Матвеев и уходит.

Гляжу на пол, усыпанный извёсткой, затем на испорченный потолок.

– Все развлеклись, а убирать как всегда хозяину, - бурчу, берясь за веник.

И всё равно настроение приподнятое. Где, как ни в Царёво поучаствуешь в подобном спектакле. Отцу что ли рассказать?

МЕСТНЫЙ АВЕЛЬ

Надо сказать, тунеядцы-алкоголики-дебоширы и пьяницы хлопот мне не доставляли. Врать не буду, выпивал народ. А что сделать? Кругом люди, с их страстями и нервами. А что лучше по уверению Ольги Семёновны, а также местного эскулапа, чем пара-тройка рюмок в виде профилактики от стресса. Случались и дебоши, простите за неточность - семейные скандалы с рукоприкладством. Это когда одна половинка, заподозрив другую в неверности, кулаком или скалкой доходчиво объясняла семейную политику. Хотя, если честно, я сильно сгущаю краски. Ну, было подобное раза два или три. Так два или три? Раз, два, этот случай не считаем, три! Три подобных случая и всякий раз я опаздывал. Мне оставалось лишь выслушивать взаимные обвинения.

Не подумайте, что у нас такое сплошь и рядом. Случалось, выпивали, но под заборами никто не валялся. Двух ярчайших представителей племени местных выпивох - стариков Егорыча и дядю Гришу клеймить позором язык не поворачивался. Егорыча, местного охальника, вы уже знаете. Это его дом с резными наличниками и необычным флюгером в виде Буратино. О дяде Грише стоит рассказать особо. С виду старик как старик, потрёпанный временем и алкоголем. На шее и левой руке его следы страшного ожога, кожа в сборках и рубцах. Видимо из-за этого дядя Гриша плохо владеет этой рукой. Жил он в домике на окраине с берёзой и рябиной под окнами. Как раз у его ворот заканчивалась асфальтированная дорога. Если Егорычу любовь к спиртному ограничивала его жена, то дядю Гришу я практически не видел трезвым. Но, что удивительно, несмотря на его асоциальный образ жизни, жители Царёва относились к нему с уважением. Не моё дело воспитывать алкоголиков, это прерогатива нашего эскулапа. И тот действительно, случалось, заходил к дяде Грише, но не ради профилактических бесед. Это было видно по глазам и походке доктора, когда он возвращался домой из гостей.

Функциональная ценность пьющего дяди Гриши для Царёва, долгое время для меня оставалась непонятной. Можно было бы напрямую спросить о Григории Викторовиче Каткове, так он проходил по адресным спискам, у Матвеева или того проще, у Семёновны, но мне интересно было разобраться самому. Почему все учтиво здороваются с ним, а бабка Антипова, та, чью козу я искал, при этом ещё и крестится? Почему Люська-продавщица всегда даёт ему бутылку в долг, хотя я не разу не видел, чтобы тот расплачивался за прежние. Почему дорогие иномарки гостей нет-нет, а стояли у его дома. И наконец, за какие "заслуги" он оказался здесь? В то, что дядя Гриша когда-то имел отношение к органам, я догадался сразу. В первую нашу встречу старик уставил в меня палец и произнёс:

– О! Младший коллега.

"Какой коллега?" - удивляюсь, оказывается, про себя. Вслух спрашивать об этом у явно нетрезвого старика абсолютно не хочется. "А, может, он из бывших участковых? Работал здесь ещё до меня и Кузьмича?"

– Добро пожаловать в Обитель Неудачников, - улыбка старика, что гримаса горгульи, - Обживайся. Это теперь твой дом, надолго.

Ну, зачем же так? Я всё же ещё надеялся вырваться отсюда. Обидно лучшие годы провести в деревне. Втайне я надеялся, что пройдет год, два-три и там, наверху, позабудут о покатушках на Геликах и я смогу вернуться в столицу. И не за такие грехи люди из ссылок возвращались.

Уже собираясь уйти и даже сделав пару шагов, старик вдруг оборачивается:

– Скажи отцу, пусть заедет ко мне, это очень важно для него. В следующее воскресенье. Обязательно передай. Скажи Катков приглашает, из бывшего отдела "Т".

И пошёл. А ты стой и думай, стоит ли беспокоить генерала-отца по просьбе старого алкоголика или нет. И что за отдел "Т"? Никогда не слышал о таком. Что-то со времён КГБ, очень секретное? Позвонил отцу, сказал и был крайне удивлён, увидев его в следующее воскресенье.

– Как его найти?
– озабоченно спросил батя прямо с порога.

Ни "Здравствуй", ни "Как дела?". Словно и не родной сын сейчас перед ним, а один и из его подчинённых.

Предлагаю проводить его. Отец отказывается, тогда объясняю, как проехать. Минут через тридцать отец возвращается, озабоченный ещё больше. Вспомнив, передает мне гостинцы от матери, кое-какие вещи, которые я просил привезти. Взяв алаверды от Семёновны, банку солёных огурцов и банку помидоров, отец уезжает. О как! Даже толком не поинтересовавшись, как тут я.