Обитель теней
Шрифт:
Мы приблизились еще к одним кирпичным воротам, за которыми просматривались густые розовые кусты, торчащие в разные стороны, – как видно, их давно не подстригали.
Мой проводник открыл ворота и ступил на гравиевую дорожку меж кустов.
– Идите вот так, прямо, – сказал он. – Через пятнадцать минут я вернусь за вами.
– Пятнадцать минут? – переспросил я. – Почему так мало?
– Так распорядился брат Роберт.
Он, повернувшись, побрел прочь.
Дорожка делала поворот, за которым передо мной открывался собственно сад, да такой, что у меня перехватило
Никаких сомнений – то был Скелет. Жидкие волосы сильно посеребрились сединой, козлиная бороденка прикрывала нижнюю часть лица, и все-таки Скелета Ридпэта я узнал сразу.
– Как вам понравился наш сад? – поинтересовался он вместо приветствия.
– Здесь просто потрясающе красиво. – Я говорил чистую правду. – Ухаживаете за ним вы, да?
Вместо ответа он сказал:
– Нужно заняться розами, они совсем запущены. – Подняв секатор со скамейки, он мрачно кивнул: дескать, присаживайтесь. – Могу вам уделить четверть часа, но, должен заметить, вы зря теряете время.
– На этот счет у меня свое мнение, однако, если вы не возражаете, давайте к делу. Скажите, почему вы после Клемзона решили поступить в Теологический институт Хэдли?
По моим детским воспоминаниям, карьера священника вас абсолютно не прельщала.
Достав ручку и блокнот, я приготовился записывать.
– Вам это не понять. – Он щелкнул лезвиями секатора.
– Раз уж вы мне уделили целых пятнадцать минут, – проговорил я чуть насмешливо, – давайте, может, поговорим более конкретно? В противном случае и ваше драгоценное время будет потеряно: насколько я понял, вы чрезвычайно талантливый садовод.
В ответ на комплимент он как-то горько усмехнулся.
– Что это было, – настаивал я, – нечто вроде духовного кризиса, да?
– Верно, я пережил кризис, – ответил монах. – Можете называть его духовным.
– А поподробнее? – Он вздохнул; ему, как видно, не терпелось заняться розами. Я предложил:
– Давайте так: вы займитесь своим делом, и одновременно мы будем беседовать.
– Спасибо, – пробормотал он и, поднявшись со скамейки, принялся за розы. Чик-чик, и несколько тяжелых цветов, теряя лепестки, упали на скамейку.
– На втором курсе в колледже я едва не лишился рассудка. – От этих слов в груди у меня екнуло: кажется, я что-то нащупал. – У меня начались видения, точнее, одно и то же видение. Как потом выяснилось, оно было пророческим.
– Какое? – спросил я, затаив дыхание.
– То был один из ваших одноклассников, – внезапно он посмотрел мне прямо в глаза, – Маркус Рейли. Я видел его мертвым, причем не однажды, а много, очень много раз. – Теперь мое дыхание остановилось совершенно. – Видел, как он сидя в своей машине, вытащил пистолет, приставил дуло к уху… Продолжать?
–
Не надо. – Я наконец выдохнул. – Мне известно, как умер Маркус.Чик-чик, и опять упало несколько цветков. Скамейку покрывали все новые лепестки.
– Вот и все, что я могу вам рассказать. Остальное вы вряд ли поймете – впрочем, тут нет тайны. Сначала я душой принял Христа, потом вошел в лоно Церкви. Необычно лишь то, что я стал католиком.
– Вы пожертвовали крыльями, так? – спросил я осторожно.
– Здесь, в монастыре, я останусь навсегда, да меня отсюда никуда и не тянет. Если, конечно, вы это имеете в виду.
Внезапно я почувствовал, как он разволновался. Неосмотрительно я отважился спросить:
– Брат Роберт, а что произошло в Вермонте?
– Время аудиенции окончено, – заявил он, не глядя на меня. – Напрасно я вообще согласился принять вас.
Срезанные розы покрыли теперь не только скамью, но и дорожку, они все падали и падали.
– Если я приеду сюда с Томом Фланагеном, вы нас примете?
Идея эта показалась мне блестящей.
Брат Роберт, оторвавшись от своих роз, на мгновение замер, как только услышал имя Тома. Рука его с секатором повисла в воздухе.
– Ни при каких обстоятельствах! А также я не желаю больше видеть вас, никогда! Понятно вам?
Он срезал очередной цветок. Мне стало ясно, что беседа окончена. Лица его я в этот момент так и не увидел.
– Ну что ж, спасибо и на этом, – проговорил я и, не попрощавшись, двинулся к воротам, где меня уже ожидал брат Тео с видом человека, тщетно пытавшегося подслушать разговор. Он поинтересовался, доволен ли я посещением монастыря.
Позднее мне довелось побывать в гостях у друзей, которые жили в Пьютни, штат Вермонт. Перед возвращением я отыскал на дорожной карте Холмистый Дол: чтобы туда заехать, нужно было сделать небольшой крюк в сто десять миль.
Том описал городок довольно точно, и за прошедшие двадцать лет здесь мало что изменилось. Припарковавшись на Мейн-стрит, я заглянул в магазинчик экологически чистых продуктов – он был, как видно, одним из немногих новшеств. За прилавком стоял молодой человек с волосами до плеч и в полосатом фартуке; он жевал шоколадный батончик.
– Я разыскиваю место, где было старое поместье Коллинза, – обратился я к нему. – Вы мне не поможете?
– Я тут всего полтора года, – широко улыбнулся он. – Может, миссис Брюстер что-то знает? – Он кивнул на даму лет пятидесяти, склонившуюся над витриной, – Миссис Брюстер! Тут один джентльмен спрашивает… – Он вопросительно поднял брови.
– Старое поместье Коллинза, – подсказал я. – Где был большой пожар, если мне память не изменяет, в 1959 году, в самом конце лета.
– Ну конечно, – ответила миссис Брюстер, и у меня, как и в случае с братом Робертом, перехватило дыхание. – Как же, как же, помню. Особняк сгорел дотла, мы и узнали о пожаре только спустя несколько недель. Кошмар! И мистер Коллинз погиб. Знаете, он был когда-то знаменитым фокусником, настоящим магом. – Она взглянула на меня с какой-то лукавинкой. – А вы, случайно, не мистер Фланаген?