Обитель зла

Мужчина упрямо пополз к двери. Он открыл дверь пошире, слепо шаря рукой перед собой, и преодолел порог.

Ветер играл полами его длинного синего пальто. Оно билось о согнутые ноги, шлепало по телу и плотно закручивалось. Человека будто подгоняли вперед чьи-то нетерпеливые руки. Но он очень медленно спускался вниз по ступенькам, одолевая одну за другой, наконец добрался до тротуара, повернул и точно так же, на четвереньках, терпеливо направился вниз по склону к тусклому свету уличного фонаря на углу.

За его спиной под порывами ветра стучала открытая дверь, ведущая в пустой и холодный холл. Петли отрывисто скрипели, словно жалуясь. На стене, в том месте, где толстый человечек прижимался спиной, осталось неровное, смазанное кровавое пятно. Оно было ярко-красным и зловеще блестело.

* * *

Дейв Блай спешил, как только мог, но только после шести вечера сумел добраться до офисного здания и взбежал по длинной, грязной и плохо освещенной лестнице на второй этаж.

Джанет все еще ждала его — он услышал стук пишущей машинки. Блай свистнул один раз, стук прекратился, и сквозь матовое стекло он увидел ее стройный силуэт. Это означало, что Джанет встала из-за письменного стола и надевает шляпу.

Блай поднялся по еще одному пролету на третий этаж. При мысли о предстоящем разговоре у него все сжималось внутри. Но он быстро приближался к освещенной двери в конце коридора. Буквы на стеклянной табличке были жирными, маленькими и широкими, в общем выглядели достойно. Надпись гласила:

«ДЖ. С. КРОЗЬЕР

Ссуды частным лицам»

Блай отворил дверь и вошел в узкую приемную. Личный кабинет босса был открыт, и оттуда послышался голос Дж. С. Крозьера:

— Блай, это ты?

— Да, сэр.

Заскрипел вертящийся стул, затем Крозьер появился в дверном проеме.

— М-да, ты сильно опоздал, — сказал он, не скрывая недовольства.

— Мне пришлось много побегать.

— Давай посмотрим, что ты принес.

Блай вручил ему аккуратную пачку чеков и счетов, а также отпечатанный на машинке список должников, вовремя не оплативших счета. Крозьер просматривал счета и чеки. Тени полосками ложились на его лицо. Глаза под очками без оправы увеличивались, превращаясь в бесцветные и бесформенные кляксы. Крозьер был мужчиной плотного телосложения, гордо державшим осанку. Но он носил парик, из которого торчали в разные стороны спутанные волосы, и выглядел смешно.

— Сорок три доллара! — воскликнул он и бросил пачку счетов на письменный стол Блая. — И половину этих чеков банк возвратит. Они окажутся недействительными! Немного ты сегодня сделал, Блай.

— Да, сэр.

Крозьер ткнул пальцем в отпечатанный на машинке список:

— А что с миссис Тремайн? Она не платит шесть недель. Ты ее видел?

— Она перенесла тяжелую операцию. Сейчас в больнице.

— Так почему ты не сходил туда?

— Я сходил, — ответил Блай. Он этого не сделал, но знал, что лучше соврать, а не пытаться объяснить, почему он не сходил к миссис Тремайн. — Меня к ней не пустили.

— О-о, как обычно! И когда пустят?

— На следующей неделе.

— Ты должен постараться ее увидеть как можно быстрее. Скажешь ей, что если не вернет ссуду, а также недоимку по процентам и штраф за просрочку, то может оставаться в больнице, потому что дома ей не на чем будет лежать.

— Хорошо.

Крозьер ухмыльнулся.

— А ты, случайно, не жалеешь ее, Блай? Больно ты чувствительный.

Блай ничего не ответил. Дж. С. Крозьер продолжал ухмыляться, рассматривая Блая бесцветными глазами. Его взгляд поднимался от ботинок Дейва, которые уже начали трескаться в носке, к потрепанному пальто и остановился на бледном и слегка вытянутом, усталом лице Блая. Вокруг рта у него пролегли морщинки.

— Вот я не могу позволить себе быть чувствительным, Блай. А ты?

Блай ничего не ответил, и Дж. С. Крозьер задумчиво произнес:

— Я разочарован в твоей работе. Может, ты не подходишь для таких мелких заданий. Ты не думал о том, чтобы в ближайшее время сменить место работы?

— Нет, — ответил Блай.

— Тебе непременно стоит об этом подумать. Хотя я понимаю, что сейчас трудно найти работу… Очень трудно, Блай.

Блая трясло от злости и ощущения безнадежности. Даже тошнота стала подступать к горлу. Он пытался скрыть свои чувства, причем так сильно, что ему показалось, будто мышцы у него на лице одеревенели. Но он знал, что у него ничего не получается. Крозьер заметил эту внутреннюю борьбу и усмехнулся. Они стояли молча друг напротив друга целую минуту, потом босс сказал:

— Это все, Блай. До свидания. — Слова прозвучали тихо, но в них прекрасно слышалась ирония.

— До свидания, — с трудом выдавил из себя Блай.

Крозьер позволил ему дойти почти до самой двери, прежде чем произнес:

— О-о, кстати, Блай!

Блай развернулся.

— Да?

— Тот дворник из твоего дома. Гас Финдли. Он задержал платеж уже на три недели. Вытяни из него что-нибудь сегодня вечером.

— Хорошо, я попытаюсь.

— Нет, — жестко сказал Крозьер. — Не пытайся, Блай, а сделай. Я считаю, что в этом случае ответственность лежит на тебе. Обращаясь за ссудой, он упомянул тебя, поэтому я, естественно, поверил в то, что он сможет ее вернуть. Получи от него хоть сколько-нибудь денег сегодня вечером.

Блай вышел и закрыл за собой дверь. Его ждала Джанет, худенькая невысокая девушка с бледным лицом, в темной шляпе с полями. Она беспокоилась за Блая. Джанет взяла его под руку, и Блай оперся на нее. Его душила ярость, причем так сильно, что было трудно дышать. Но мгновение спустя он взял себя в руки, распрямил спину и пошел, поскольку знал, что Крозьер прислушивается к его шагам и ухмыляется. Джанет шла рядом с ним. Они спустились по лестнице, ярость уступила место болезненному отчаянию.

— Он знал, что ты меня ждешь, Джанет. Именно поэтому он говорил так громко — чтобы ты слышала, как он устраивает мне разнос.

— Я знаю, дорогой. Не обращай внимания.

— Он каждый день делает что-то подобное. Он знает, что я и полминуты не стал бы заниматься этой грязной работой, если бы мог найти что-то другое. Я бы предпочел голодать, если бы не вы с Биллом и… и надежда…

Теперь они вышли на улицу. Джанет стояла рядом с ним, маленькая и верная, и смотрела ему в глаза.

— Мы будем и дальше надеяться, Дейв, — сказала она.

— Сколько? — горько спросил Блай. — Сколько еще надеяться?

— Вечность, если потребуется, — тихо ответила Джанет.

Блай благодарно посмотрел на нее.

— Спасибо, — прошептал он. — Спасибо за то, что ты есть, моя дорогая. — Он грустно улыбнулся. — Я больше не буду рыдать над кружкой пива. Может, поужинаем у «Грязного Дэна»? Позволим себе ужин «люкс» за тридцать пять центов?

Глава вторая Блондинка из 107–й квартиры