Обладатель-двадцатник

Иван получил возможность чмокнуть подставленную щёчку, после чего вздохнул да и отправился в выбранную комнату, бормоча на ходу:

– Чего это её так на празднование потянуло? Вроде и алкоголь не пьёт, и на ночь не объедается… Хотя… пополнить запас энергии с помощью Ялято не помешало бы…

Все фантомы действовали в данный момент с максимальной нагрузкой. И естественно, что это сказывалось на резервуарах с силой обладателя. Кольца стали заметно тоньше, да и яркие цвета в жгутах и плетениях заметно потускнели. Даже по оптимистическим прогнозам получалось: двое, максимум трое суток вот такой интенсивной деятельности, и Загралов останется без команды. И ведь никак не сэкономишь!

Новый фантом под девятым номером сейчас весьма интенсивно работал в личном особняке начальника управления. То есть полным ходом допрашивал своё бывшее начальство, собирая компромат как на самого Кирюху, так и на всех его подельников. Оборотень в погонах раскололся быстро, не понадобилось даже вмешательство ведьмы. Оказалось достаточно показать собственный труп негодяю и спросить:

– По твоему приказу меня убили. Теперь я буду убивать тебя.

Дальше только оставалось записывать показания да соответствующими вопросами держать их в нужном русле. При этом Николаю Соболеву помогала Ульяна Семёновна, тоже будучи в телесном виде.

Тогда как Алексей Васильевич Клещ отправился в посёлок и уже там, вместе с переброшенным отставным майором Батяниковым, пытался завершить наведение порядка. Здесь пригодилось не только его умение духа таюрти, но и такое же умении отправленной к ним в помощь Сестри-2. Правда, убивать никого не пришлось, а вот наказывать да вразумлять болями, инсультами и прочими нехорошими ощущениями нужно было в огромном количестве. Никак органы правопорядка, прокуратуры и прочей исполнительной власти не желали перестраиваться на честную, принципиально законную деятельность.

Трое оставшихся фантомов, Фрол, Кракен-2 и Галина-2, в виде духов, плотно и непрерывно продолжали опекать непосредственно комплекс. Причём больше пришлось присматриваться и прислушиваться к новым людям. В том числе и к тем, которые прибыли на объект после приглашения боевых генералов Фаншеля и Захарова. Ребята и в самом деле оказались хваткие, опытные, надёжные и разносторонне развитые. Таких профи смять и устроить некую гадость в виде пожара – дело совершенно бесперспективное. Сами кого угодно затопчут, сотрут в порошок и даже оглядываться не станут.

Но с другой стороны, с такими лихими вояками при нужде и самим надо держать ухо востро. Поступит приказ от генералов, они тут камня на камешке не оставят, всё с землёй сровняют. А потом и землю вместе с пеплом вывезут. Зато приказы пока выполняли чётко: и сами к жилому зданию не приближались, и других не подпускали.

Ну а про занятость Ольги Фаншель и господина Хоча и упоминать не стоило, крутились полноценными телами, словно белки в колесе.

К десяти часам вечера было решено, что Фрол несколько освободился, и обладатель перебросил его в отдельную комнату. Решили попробовать восстановить матрицу естества супруги Пасечника, Дарьи Валентиновны Шарыгиной. Та погибла в очень молодом возрасте, ещё и двадцати пяти не исполнилось, а Фрол, невзирая на то, что сам погиб около двадцати лет назад, выглядит сорокалетним. Ну, может, лет на тридцать шесть, тридцать семь. Кстати, ещё и по этой причине он невзлюбил свою фамилию, посчитав её несчастливой и заставляя всех обращаться к себе произвищем Пасечник. Причём и с маленькой буквы разрешал, утверждая, что это его основная профессия.

Но именно по поводу возраста Иван начал разговор:

– Сомнения у меня. Если мы твою жену воссоздадим удачно, как она к тебе такому… престарелому отнесётся? Всё-таки ты в её памяти совершенно иным остаёшься.

Неутешный вдовец серьёзно задумался над таким вопросом. И только через минуту признался:

– Я тоже над этим уже успел поразмыслить. Но и сейчас твёрдо уверен: что бы ни случилось, я готов на всё. Вплоть до собственного развоплощения. Лишь бы Дашенька ещё хоть немного пожила, лишь бы почувствовала себя, осознала, лишь бы увидела небо…

И так надрывно у него получилось, что у Загралова непроизвольно защипало в глазах. Поэтому он постарался весело рассмеяться, разгоняя грустную атмосферу:

– Ладно, давай не будем печалиться заранее! Всё равно ведь ещё неизвестно, получится у нас или нет. Поэтому просто настраиваемся на эксперимент, а если он не удастся, продолжаем жить, как прежде.

– Голосую двумя руками, – согласился Фрол, протягивая ладони в сторону обладателя. Но при этом всё-таки вздохнул нервно и судорожно: – Считывай!

– Ладно, становимся вот над этим столом… Мне так легче концентрироваться… Твои ладони сверху… Начинай вспоминать её тело… и не стесняйся, я твои мысли не читаю… Чем больше деталей представляешь, тем лучше. В том числе и все места, где её трогал, гладил… и всё остальное…

Кажется, вначале Пасечник попросту стеснялся подобных воспоминаний. Ибо ничего толком ни ухватить, ни рассмотреть где-то там, в далёкой памяти ушедшего в Лету пространства, не удавалось. Но потом он одновременно и расслабился, и сконцентрировался на нужных воспоминаниях. И процесс считки маленьких, а потом и всё больших фрагментов матрицы естества пошёл по нарастающей.

– Есть! Так держать! – шёпотом подбадривал мужчину обладатель. – Пусть и медленно, но у нас получается… Закрой глаза… Представляй! Вспоминай! Ощути опять всем телом полное соприкосновение с ней! Всем телом!.. Испытай с ней оргазм!.. Вспомни её в моменты наивысшего наслаждения!..

Хоть и самому было неудобно призывать к такому острому ощущению другого человека, но Иван незамедлительно заметил резкое насыщение образа создаваемой матрицы. А там не замедлил появиться и полный всплеск, словно единым взрывом окончательно раскрашивая уже знакомую картину с ростком аурного фона в центре.

Вот после этого немедленно пришло понимание: «Есть! Есть готовая матрица!» Ну, и без долгих объяснений объявил Пасечнику:

– Получилось. Но ещё надо поработать над излечением структуры. Так что пока возвращайся на дежурство, мне всё равно помочь ничем не сможешь.

Стоило видеть, сколько восторженных эмоций обуревало фантома, когда он растворялся, превращаясь в духа. Ну а обладатель с терпением и некоторыми наработанными умениями поколдовал над лечением ростка, его оживлением с помощью вливаемых радостных эмоций. При этом не забывая присматриваться к расходу сил из Цепи. А те вылетали в момент излечения уже не ручьём или малой речкой, а этаким истощающимся водопадом. Благо что ещё было откуда черпать силёнки, но жёнам была отправлена по внутренней связи пришедшая в голову мысль:

«Истощение! На Дарью уходит слишком много сил, правда, появилась уверенность, что скорее всего её воссоздать удастся… Этой ночью придётся нам опять постараться с яляторными потоками. Так что праздничный ужин долго затягивать не станем…»

Сестри благоразумно на это промолчала, да и Ольга отозвалась только после долгой паузы:

– Ладно, чего уж там, мы-то выдержим… А вот тебе не будет ли чересчур? Излишнее перенапряжение опасно, если что, тебя тогда от импотенции даже дедушка Игнат не вылечит. И что потом будем делать?