Облако возмездия

Слева, притиснутый пустырем к дороге, возвышался высокий холм, Магистраль у его подножия сверкала рельсами, как река водой. Что-то потянуло Нетроя в ту сторону, захотелось ему забраться на верхотуру и оттуда обозреть, так сказать, пространство. А что? Почему нет? Хозяин-барин. В смысле, своих ног хозяин им же и барин.

Напрямую, продираясь сквозь бурьян, жесткий и спутанный, как спираль Бруно, он вскоре достался до холма, и не остановился, пока не взошел на его вершину. И, да, там Нетрой понял, что не ошибся в своих ожиданиях – вид с макушки открывался обширный, и на Магистраль в оба конца, и на равнину за ней, туманную, окаймленную сиреневыми сопками, округлыми, будто вырезанными из бархатной бумаги маникюрными ножницами. Здесь вовсю резвился ветер, а на самом краю обрыва, вытянув ноги в стоптанных кирзачах в сторону железной дороги, сидел еще один ценитель изысканных пейзажей и захватывающих перспектив. Как легко угадать по удобной обувке – мужчина старшего житейского возраста. По внешнему виду – десятке на седьмом очного по жизни плавания.

Нетрой молча пристроился рядом. Лишь свесив, как и старик, ноги с обрыва, поздоровался с ним:

– Здрав будь, командир!

Тот глянул на Феликса из-под мохнатых седых бровей.

– Доброго здоровьица! – пожелал в ответ, с поклоном.

Помолчали, выравниваясь настроением и ритмом дыхания. Проникаясь моментом, Нетрой обозревал пространство.

За городом, непосредственно за Магистралью, раскрывалась большая и глубокая даже не падь – долина, укрытая обманной накидкой, туманами и пылью, в которой терялась широкая бетонная дорога. Как раз, ходом на запад, прошумел состав, открылся переезд, и по дороге той во главе с полосатым автобусом потянулась колонна машин. Автобус недолго был в лидерах, машины по одной шли на обгон и, отрываясь, тонули в тумане. Скоро и автобус, как губка каплю воды, всосала в себя эта явно живая субстанция.

За долиной, на одной длинной сопке, Феликс обнаружил с пяток белых и розовых пятиэтажек, и столько же домов пониже. Оседлав горбатую гору, они плыли над туманами, как большой корабль по морю. Долина та по прикидке, была километров десять во все стороны, может, и больше.

Над домами, ясно видимые при свете солнца, кружили самолеты.

– Кто там живет? – кивнул на дома Нетрой.

– Сейчас может и никто, – был ответ.

– А раньше кто жил?

– Знамо дело, военные.

– А как же они там жили?

Старик пожал плечами.

– Знамо дело, жили как-то.

– А зачем они там жили?

– Знамо дело, зачем… Стойко переносили все тяготы и лишения.

– Складно вы толкуете.

– Это не я: устав так толкует.

– Служили?

– Довелось, знамо дело. Почетную обязанность отбыл, не уклонившись, в полном объеме. Вот там и отбыл. И он, как перед тем Феликс, мотнул косматой головой в сторону домов.

– Ваше право…

– Будь мое право, я бы… Знамо дело!

– Что?

– А ничего! Знамо дело!

– А что, туман здесь всегда такой густой?

– Частенько, знамо дело. Там Пионерка, в тумане. А за ней Загубинка.

– Что такое Пионерка?

– Вроде деревни.

– Пригород, значит. А самолеты?

– Про самолеты ничего не знаю.

– Как так?

– А вот так. И никто не знает. Уже давно попадать должны были, но нет, летают себе и летают.

– Почему же они попадать должны?

– Ну, ты настырный! Да потому, что экипажей в них нет! Летчики давно, уже много лет назад, все попрыгали, а эти все летают. Хоть и керосин закончился. И никто не знает, что их в воздухе держит. Загадка, знамо дело!

Странные байки отец сказывает, подумал Нетрой. Уж больно удивительной казалась ему история про самолеты, которые, точно газом накачанные, летали сами по себе. Но виду он не подал, не желая обидеть рассказчика – все-таки хотелось узнать еще подробностей.

Старик достал из кармана книгу небольшого формата и, открыв переплет, оторвал от нее пол страницы. Потом из другого кармана вытащил кисет, насыпал на бумагу самосад и, путаясь огрубевшими пальцами, свернул самокрутку. Подумав немного, протянул припасы Нетрою.

– Из Дома офицеров? – полюбопытствовал Феликс, указывая на книгу.

– Знамо дело! – подтвердил догадку старик.

– А, давай! Вспомню, как это делается! Доводилось мне в свое время, в разведочной партии, «козьи ножки» крутить.

– Геолог, что ли?

– Знамо дело! В прошлом.

Глава 7. Кто кого

Обратный путь в город Нетрой проделал в глубокой задумчивости, так что даже не заметил, как проходил мимо магазина, на площадке перед которым, разбившись на группы, мужики пили пиво. А то бы он за них порадовался, ведь всегда очень важно в жизни дождаться и получить, наконец, то, ради чего так долго страдал. Он проплыл мимо, как льдина отмороженная по весенней реке, и только мужик беспалый протянул в его сторону широким щедрым жестом бутылку с пивом, и промычал что-то призывное – да зря, впустую, Феликс не обратил на него внимания.

Они перед тем долго разговаривали со стариком на вершине холма, и успели выкурить по нескольку самокруток. Самосад у деда был едреный, такой, что слезы из глаз, но обладал попутно не меньшей силы ароматом. Хитрость заключалась в том, чтобы научиться тот табачок курить, и аромат улавливать. А для этого следовало проявить известную настойчивость и умение слушать советы наставника. Да, собственно, как и во всем в жизни, успех всецело зависит от личных качеств и улыбки судьбы. Нетрою в этом плане и тут повезло, и последнюю козью ножку он выкуривал уже, откровенно наслаждаясь ее смолистым духом. Смаковал, будто кальян какой. На прощание он развернул стержень, который лежал все время рядом на земле, сложил газетку компактно и протянул ее старику:

– Держи, дед! Вот это самая правильная бумага, чтобы самокрутки вертеть. Попробуй, тебе понравится. Главное, надолго хватит. Потом взял железку, покачал ее на ладони, прощаясь, и тоже протянул новому знакомцу. – И металл забирай! В хозяйстве сгодится!

Старик на газету посмотрел с сомнением, но принял, тут же сунул ее под обложку похудевшей книги. А при виде прутка просиял:

– А вот за это спасибо! – сказал. – Знамо дело, сгодится! Я как раз такой шкворень искал. Мне к воротам новый дзынь приварить надоть, а то прежний лопнул от перекоса.

Так что, шел назад Нетрой налегке, ничем не отягощенный, если, конечно, не считать мыслей, которых в голове его образовалось непредвиденное и весьма сомнительное множество. Он и представить себе не мог, что такой пустопорожний по виду городишка, как Загубинск, может до такой степени быть переполнен фольклором и сказочным духом. Да и каким! Тут тебе и Мянь-гора, и мальцы, и непостижимое противостояние с землей-матушкой, и странные пришельцы с севера. Самолеты еще эти, вечно летающие. Самое удивительное то, что кое-что из списка чудес и непонятностей он сам, своими глазами видел. Те же самолеты, например. С этим что делать? Или крыса? Ее, кстати, уже кормить пора. Это все на проделки фантазии да на всплески воображения не спишешь. Если, конечно, собственным глазам доверяешь.

Он доверял. И все же не сразу поверил им, когда, вдруг вынырнув из мутных вод своих сомнений, увидал на площади перед кинотеатром Мир, на самом краю тротуара девицу Лауру ака Лимбо. Она была в своем веселом, активно рекламировавшем всю прелесть ее попки, комбинезоне. Плюшевый рюкзачок, неотъемлемый ее атрибут – за спиной. Рядом с ней, в двух шагах в восточном направлении, стоял парень. Стоял как дерево, как неожиданное и несуразное в этом месте природное образование. Он глядел куда-то поверх ее плеча, жевал мундштук папиросы и щурился. Еще он был гладко выбрит, кепочку нес на голове восьмиклинку, надвинув ее по самые брови, а руки, запустив их под полы пиджака, сунул в карманы брюк, глубоко. Хоть и смотрел он мимо девушки, но сразу было видно, что имеет к ней прямой и непосредственный интерес. В общем, Феликс сразу признал в нем одного из тех двух зеков, которые на его глазах взымали кровавую плату за карточный долг.