Облом для властного или Я твой Зайчик

— Привет! — обворожительно улыбается Зайка.

— Привет, — с трудом сглотнув, как-то неуверенно отвечает Вася.

Он жадно ловит взглядом ее развевающиеся на ветру золотые волосы, манящие коралловые губы и понимает что пропал…

Красота страш-ш-шная сила.

Зайка

Первое чем поразил меня господин Лось — это огромный букет белоснежных лилий, который явно предназначался мне.

Губы против воли тронула улыбка.

Готовился, значит.

— Привет, — выдохнула я, смущаясь, словно школьница на первом свидании.

Судя по заторможенной реакции мужчины, мое черное платье произвело на него ошеломительно-сногсшибательное впечатление. Глаза Луганского очертили плавную линию скромного декольте и съехали на ноги да там и зависли, видимо воочию представляя, как бы классно эти ноги смотрелись у него на плечах.

— Это мне? — решила вывести мужчину из сладостного транса.

— Конечно, — Лось, спохватившись, неуклюже протянул букет, который оказался жутко тяжелым.

наслаждением вдохнула сладкий аромат лилий. Как же мне давно не дарили цветов. Я сейчас и не вспомню, когда это было в последний раз. Даже на работе на день рождения у нас не приняты были цветочные подарки. Заведующая считала их напрасной тратой денег. Оно и не мудрено при наших-то зарплатах.

А еще было что-то особенное именно в том, что цветы дарит именно мужчина. Это как его немое восхищение твоей красотой и очарованием.

— Если хочешь, можно в машине оставить, чтобы не мешал, — резонно предлагает Луганский.

Качаю головой в ответ.

Не отдам! Иш, чего удумал: мою прелесть и в душную машину. Чтоб они там все повяли?

— Тогда пойдем?

Лось галантно подставляет руку и я, удобно перехватив букет, иду рядом, с удивлением отмечая, как мне комфортно рядом с ним. Обычно Егор всегда куда-то торопился, забывая, что я на каблуках. Луганский же никуда не спешил, с ловкостью подстраиваясь под мой неспешный ритм.

И пусть весь мир подождет — рядом со мной идет шикарная женщина.

Усмехнулась своим мыслям, а в глубине души царапнуло: размечталась ты милая.

Ресторан «Автограф» красивое место. Я все же будучи бывшей женой состоятельного человека, конечно, бывала в заведениях и покруче. Но, стоит признать, хозяева «Автографа» постарались на славу. Здесь чувствуется какая-то особая расслабляющая атмосфера. Не для помпезного выхода в свет, а для отдыха, вкусного ужина и приятной беседы.

Приглушенный свет, создавал некую ауру интимности. Мягкие диваны, удобные кресла. Все теплых, пастельных тонов. Я обратила внимание на стены. Из фактурной штукатурки были вылеплены картины. Пейзажи, портреты, сценки, античные пейзажи.

— Красиво, — тихо произнесла я, чуть склонившись к мужчине.

Он усмехнулся каким-то своим мыслям и повел меня к дальнему столику, который был словно скрыт от любопытных глаз ненавязчивыми драпировками.

Опустившись на удобный диван, я окинула взглядом уже ожидавшие нас закуски. А Лось неплохо подготовился.

Четно, такой подход подкупал и ломал стереотип зажравшегося жизнью мужика. Но…

Но не стоило забывать, что дома меня ждет четверо детей и я первым делом достала телефон и положила его рядом с рукой. Мало ли? Музыка была негромкой, но вдруг не услышу.

Этот жест не укрылся от Луганского. Он хмуро посмотрел на телефон и, сделав свои, одному ему известные выводы, произнес:

— Я не стал заказывать основные блюда без тебя. Выбирай, а я пока схожу за вином. Красное или белое?

— Красное, — с царственным видом ответила я и удивленно моргнула, когда мужчина скрылся за барной стойкой с хозяйским видом рассматривая бутылки с вином.

Судя по бесстрастному лицу бармена все было в порядке вещей, словно Василия Михайловича тут давно знают.

— Надеюсь, ты любишь полусухое?

В ответ на мой кивок Луганский уверенными движениями разлил вино по бокалам и приподнял свой для тоста.

— За встречу. Я рад, что она все таки состоялась.

Я почувствовала, как запылали уши, и чуть, пригубив вина, спросила:

— Ты долго ждал…тогда.

— Долго. Ты ведь изначально не собиралась приходить?

— Не собиралась, — со вздохом призналась я, — Но ты сам виноват! Нечего было меня курицей обзывать.

— Значит, хотела проучить меня, — усмехнулся мужчина.

— Хотела, — почти прошептала я и несмело улыбнулась в ответ, чувствуя себя полной идиоткой.

— А знаешь, я рад, что ты так поступила, — жмурясь как довольный кот, заявил он.

— Почему?!

— Иногда каждому человеку необходима эмоциональная встряска. Ты стала катализатором. И вообще я люблю характерных женщин.

Сомнительный комплимент в Лосинном исполнении пришелся по душе. Я смотрела на его открытое, улыбчивое лицо и чувствовала, как с каждой минутой отступает чувство неловкости.

Василий Луганский оказался человеком разносторонних интересов. С ним легко и интересно можно было говорить на отвлеченные темы. В отличие от многих мужчин, которые любят говорить только о себе, он больше спрашивал. Интересовался о моей работе.

— Тебе нравится работать с детьми?

Нравится. Я с ними неплохо лажу. Наверное, это мое призвание. Дети окружают меня постоянно. В садике, в школе творчества, по выходным на спектаклях и д…, чуть не ляпнула «дома», но вовремя прикусила язык.

— Кошмар, — ужаснулся Лось, — У моих друзей двое спиногрызов. Так от них покоя нет ни днем не ночью. Однажды друзья попросили меня с ними посидеть. Так эти обезьяны за пару часов умудрились превратить мой дом в настоящее минное поле. Ходишь и ищешь «сюрпризики» в самых неожиданных местах.

Коль мы коснулись такой щекотливой темы, я не могла не спросить:

— Ты не любишь детей?

Люблю…наверное, как на духу признался мужчина, старательно разрезая отбивную, — Просто у меня мало опыта общения с ними. Своих мы с Людой так и не завели. А брат с семьей сейчас в Лондоне живет.

Из всего этого я выхватила только одну фразу:

— С Людой…, - и вопросительно уставилась на Лося, изогнув бровь.

— Жена моя бывшая. Полгода назад развелись, — расставил, сразу все точки и как-то разом помрачнел он.

Я тоже погрустнела и за каким-то лешим призналась:

— Понимаю. Это нелегко. Я вот тоже развожусь.

Если бы я хотела специально испортить настроение Луганскому, то лучше у меня не получилось. Лицо его вытянулось, глазищи злобно сверкнули и, отложив столовые приборы, он сурово поинтересовался: