Облом для властного или Я твой Зайчик

— М-м-м, — простонал несчастный и, спрятав лицо в ладонях, перевернулся на другой бок.

— Махалыч! — снова громыхнуло, под аккомпанемент яростного пинания двери, — У тебя через час открытие детского садика. А тебе еще похмелиться надобно.

Мужчина на диване снова дернулся и, бормоча проклятия, натянул на голову, валяющийся рядом пиджак.

— Махалыч!!! Ты там живой?!

— Да, лучше б я умер! — не выдержал Луганский и, с трудом собрав свою немалую тушу с дивана, пошатываясь и прихрамывая словно старый дед, поплелся открывать дверь кабинета.

В помещение, словно энерджайзер влетел маленький плотный мужичок, моментально распространяя позитивный заряд энергии. В одной руке у него была бутылка хорошей водки, а во второй коробка с кефиром, от вида которой у хозяина кабинета моментально спазмом сжался желудок, грозя избавиться от интоксикации прямо на начищенный паркетный пол.

— А ты чего за спину-то держишься? — узрев сильно пожеванное начальство, первым делом выдал Саныч.

Не удостоив завхоза ответом, Василий поплелся обратно на диван в надежде, что там осталось немного минералки. Надежда сдохла, а вернее закончилась вместе с минералкой.

— Что плохо тебе? — ехидно пропел завхоз, нагло устраиваясь в царском кожаном кресле, — А я тебе говорил — не мешай водку с пивом. Вот, на меня посмотри-ка. Как огурчик! А все почему? — Саныч с дельным видом поднял палец к верху, — Правильно… Главное, знать свою норму.

— Угу, — промычал Вася, обводя кабинет жадным взглядом — авось где-то еще минерала завалялась, — А самое главное жену иметь под боком, которая с утра пораньше рассольчика принесет и с попойки палкой пригонит. Скажи спасибо Галке. Это она все твои нормы назубок выучила…Умник…

Саныч с некоторой долей превосходства посмотрел на друга и протянул:

— Галка да… Она может, — чуть подумал и добавил, — Жениться тебе Вась надо. Жениться.

Луганский, оставив попытки найти воду, с задумчивым видом посмотрел на стол, заставленный остатками вчерашнего пиршества, подцепил бутылку с пивом и сделал два жадных глотка.

О, да!

Сейчас чуть отпустит.

— Я уже пробовал. Женился на свою дурную голову.

— Да, ты женись на нормально бабе, — тут же встрепенулся Саныч, — Детишек заведи. Что ты как один как сыч на болоте?

— Сань, ты решил мое поганое утро сделать еще гаже? — хмуро поинтересовался Вася, падая обратно на диван.

Ответить тот не успел. Дверь со скрипом отворилась и мужчины тут же болезненно поморщились от высокого чуть визгливого голоса Марии Петровны.

— Батюшки!!! Вы чем охальники тут ночью занимались?!

Низкорослая, полная в голубом халате уборщицы дама лет пятидесяти с сильно выбеленными волосами в угрожающей позе застыла на пороге, а рука в резиновой перчатке воинственно сжалась на черенке деревянной швабры.

— Опять нажрались до поросячьего визга?!

Вася глухо сглотнул и, повернувшись к другу, с легкой иронией поинтересовался:

— Сань, напомни, пожалуйста, почему мы взяли Марию Петровну на работу?

— Потому что она моя тетя, — развел руками завхоз.

— Именно это и останавливает меня уволить ее за несоблюдение субординации.

— Но-но-но! — ничуть не смутившись, воскликнула импозантная дама, — Я, между прочим, в отличие от некоторых не бездельничаю, — и покосилась на приемную где Милочка, пользуясь временным отсутствием работоспособности у начальства с особым усердием маникюрила ноготки.

Губы страшного и ужасного повелителя администрации сжались в тонкую ниточку, глаза недобро свернули, рот приоткрылся и как гаркнет:

— Мила!!!

Девушка, подскочила от неожиданности на месте, перевела перепуганные как у суслика глаза на дверь и едва слышно промямлила:

— Да, Василий Михайлович.

— Зайди, — коротко и повелительно приказал Луганский.

Милочка была очень хорошей девушкой. Доброй, отзывчивой, красивой. Луганский бы даже мог в нее влюбиться, если не редкая, непроходимая как джунгли жгучей Бразилии тупость. Овечка Долли по сравнению с Милой просто доктор овечьих наук. Помимо тупости девушка была крайне забывчива. Все в совокупности мешало ей в выполнении даже самых простых и безобидных заданий.

Почему он ее еще не уволил?

Хороший вопрос.

Наверное, из жалости.

При всей своей глупости, Мила на редкость бесхитростна. А это качество Луганский в последние годы ценил все больше и больше.

Как и водится в администрации, ее попросил пристроить на тепло место один знакомый. И теперь Вася каждое утро пьет какую-то непонятную бурду вместо нормального кофе, давится просроченными булочками, которые этой наивной простоте втюхивают в магазине и с тоской вспоминает свою несменную «баклажаниху» в колхозе. Вот кто был поистине незаменим. Особенно по части сплетен.

Не то чтобы Василий не был в курсе кто, чем дышит администрации. Благо Мария Петровна пока убирала по утрам его кабинет, успевала пересказать все местные новости. Так он узнавал: кто с кем крутит романы на работе, ворует казенный бензин, халтурит на ремонте. А также, что коллеги придумали ему новое прозвище, которое, к слову, было гораздо приятнее предыдущего. Если еще год назад местный бомонд с большой долей ехидства обзывал его не иначе «наш Князек», то теперь его уважительно величали «Царь». Мелочь, а приятно.

— Милочка, — почти нежно проворковал Луганский, глядя на ковыляюшую на умопомрачительной шпильке девушку, — Надеюсь, ты забрала мой запасной костюм из химчистки?

Секретарша ожидаемо округлила глаза и из испуганно приоткрытого рта вырвалось ее коронное:

— Ой, забыла…

Сказала и тут же спряталась за широкой спиной Марии Петровны. Дура дурой, а инстинкт самосохранения у нее зашифрован в ДНК.

— Та-а-к, — с напускным спокойствием протянул Луганский, грозно хмуря брови, — И как мне теперь на людях показываться в этом? — и продемонстрировал, опасливо выглядывающей из-за плеча Петровны девушке мятый и пыльный пиджак.

— Так мы это…, - Мила сглотнула и проблеяла, — подчистим…

— И погладим, — поддакнула Мария Петровна.

— Значит, погладим, — тихо повторило начальство именуемое Царь, и будто отрабатывая свое прозвище, как рыкнет, — А ну живо ходули в ноги, и за костюмом! И без него на работу не возвращайся!

Милочка пискнула и поспешила скрыться за дверью. Мария Петровна слоником протопталась следом. И только Саныч гаденько захихикав, резонно заметил:

— Все равно не успеет.

Василий скривился и тут же поморщился.