Обман чувств

— Не смотри на меня так угрюмо, Рис, — промурлыкала она. — Ведь мы… старые друзья, верно? — Она подняла на него невинно-доверчивые глазки.

Диане стало дурно при мысли, что эти двое когда-то были близки.

— Рис, — едва слышно прошептала Дженнет. — Ты помнишь?

Нежного, любящего Риса, каким Диана знала его, словно не бывало, перед ней стоял Рис Кондор с его ледяным взглядом, которого она увидела в Париже, — человек, который не терпит дураков и не потерпит обмана!

— Дженнет… — коротко кивнул он, давая понять, что узнал ее, но совершенно не реагируя на ее «помнишь». Но если он сразу узнал ее, значит, хорошо все помнит. — Я и понятия не имел, что вы знакомы. — Его глаза превратились в две стальные щелочки.

— О да. — Дженнет уже вполне овладела собой. Даже если она и проиграла в этой опасной игре, все равно не все потеряно, у нее еще остается реальный шанс восторжествовать над Дианой. — Мне кажется, ты тогда так ни разу и не видел Дивинию? — нарочито беспечным тоном заговорила она. — Согласись, что она выросла в настоящую красавицу!

— Дивиния?.. — Рис нахмурился. — Но я… ты… — Кажется, смысл сказанного начал доходить до него.

Диана хотела крикнуть, что это совсем не то, что он подумал, и кричать до тех пор, пока он не поверит. По его лицу она увидела, что он понял, кто она такая. Самое печальное было то, что вначале она просто хотела открыть ему правду таким образом, чтобы заставить его страдать так же, как страдал ее отец и все эти годы страдала она сама. Но теперь все изменилось, все было не так. Господи, совсем не так!

Дивиния Ламбет…

На минуту Рис растерялся — полный ступор, как он когда-то сказал сам.

Он с болезненной отчетливостью вспомнил ту памятную встречу с Говардом Ламбетом, во время которой он пытался обсудить с ним создавшееся финансовое положение; он потом понял всю тщетность своих усилий — ибо Говард в тот момент был явно не в себе — и решил уехать.

Всю дорогу до Лондона он клял Говарда за его глупость, а когда приехал домой, из вечерних новостей узнал о том, что с Ламбетом случилось несчастье и что он скончался от пулевых ран. Всего несколько часов назад он пытался, как мог, образумить этого человека, и вдруг узнает, что его уже нет в живых!

Дженнет позвонила ему и, то и дело сбиваясь с истеричного на прокурорский тон, сообщила, что это был вовсе не несчастный случай — Говард застрелился. Она явно пыталась выкарабкаться из двусмысленного положения, в которое угодила. Дженнет сказала, что в комнате в этот момент находилась девятилетняя дочь Говарда…

Рис наконец-то осознал, что Диана и была той самой девятилетней девочкой, которая оказалась свидетельницей самоубийства отца и долго потом не могла оправиться от потрясения.

Теперь понятно, откуда в такой молодой девушке эта необъяснимая холодность и железное самообладание. Дианой Ламб стала маленькая Дивиния Ламбет, которая считала, что имеет основания ненавидеть его…

Она не сводила глаз с Риса. Диана понимала, что он сразу вспомнил ту трагедию, которая разыгралась тогда в папином кабинете, и догадался, какую роль отвела она ему в своей биографии. Лицо его исказилось от отчаяния и боли.

Диана почувствовала, как он страдает, думая о том, что не любовь привела Диану в его объятия, мысль об этом разрывала ему душу.

Об этой долгожданной минуте она мечтала давным-давно, когда жизнь ее представляла собой один нескончаемый кошмар и когда она еще не знала любви… Но теперь, когда Диана любила Риса, она всем сердцем почувствовала его отчаяние. Отныне между ними все кончено! Рис никогда не поверит, что она любит его, что полюбила его несмотря ни на что, и теперь любую попытку примирения он будет рассматривать как очередную уловку. Он не поверит ей больше никогда.

Диана оглянулась на Дженнет. Эта женщина, на которой был женат ее отец и которой он после смерти доверил свою дочь, не скрывала своего торжества. Дженнет все прекрасно поняла: попытка Дианы остаться верной памяти отца потерпела крах…

Диана перевела взгляд на Риса, глаза которого горели, словно два уголька, и на нее накатило такое отчаяние, такая безысходность, что захотелось поскорее убежать куда-нибудь. Никогда в жизни не отступала она перед трудностями, а вот теперь пришлось…

Она повернулась и бросилась вон из комнаты. Рис зачем-то окликнул ее. Слезы душили Диану. Не станет она слушать его! Что он может сейчас сказать? Он, наверное, готов задушить ее собственными руками! Сейчас главное — уйти, убежать подальше от Риса и Дженнет.

Она сама не замечала, куда идет. По улице навстречу ей сплошным потоком двигались люди, много людей, целое море враждебных лиц и любопытных глаз. Спасаясь от них, Диана в отчаянии шагнула на мостовую. Несколько пешеходов явно узнали ее и с удивлением посмотрели на девушку, а она горько разрыдалась и, пытаясь скрыться от этих взглядов, сделала еще один шаг…

Она не увидела машины и даже не почувствовала удара, она просто с облегчением погрузилась в блаженную темноту небытия, которая навалилась на нее.

Глава 10

Минуты тянулись как часы. Медленно, невероятно медленно. Мысленно подгоняя течение этих мучительных минут, Рис сидел на стуле возле кровати Дианы, следя за тем, как едва заметно вздымается и опускается ее грудь под белоснежной простыней. Ее лицо было почти одного цвета с подушкой или с толстой марлевой повязкой, скрывающей глубокую рану на голове. Падая, Диана ударилась головой об асфальт и потеряла сознание.

Других травм не было. Водитель машины — это оказалось такси — расплатился с клиентом и едва тронулся с места, поэтому он лишь сбил Диану с ног.

Рис тяжело вздохнул, подумав о том, что медики совершенно верно определили: внешних травм у Дианы нет. Но он-то знал, что в ее душе навсегда осталась незаживающая рана: память о погибшем отце.

Как она, должно быть, ненавидела его, виновника смерти отца, она просто не могла не ненавидеть его все эти годы. Тогда, двенадцать лет назад, Рис не понял, какое отчаяние овладело Ламбетом. Если бы Говард послушался его, ничего бы не случилось… Но тот так разозлился, что даже слышать ничего не хотел. В конце концов Рис уехал, решив отложить разговор до тех пор, когда Говард будет в состоянии воспринимать чужое мнение. Впоследствии Рис не раз упрекал себя за то, что не догадался: другого времени для разговора с Говардом у него уже не будет, но потом пришел к выводу, что не стоит казнить себя, раз уж ничего нельзя изменить. Да, жизнь брала свое.

А вот Диана была лишена этой роскоши забвения, и ее жизнь превратилась в сплошной кошмар…

Конечно, Рис знал, что у Говарда Ламбета была маленькая дочка, но он и помыслить не мог, что Диана и есть та самая девочка. Господи, теперь он готов был убить себя за то, что не обратил внимания на одну деталь: в собранном его помощником Полом досье не было сведений о детских годах Дианы. Как же мог он так беспечно пройти мимо этого факта? Рис считал, что детство Дианы не должно его интересовать, главное — какова она сейчас. Какое заблуждение! Ведь из той маленькой несчастной девочки и выросла сегодняшняя Диана.