Обман

— Брат, — предостерегающе сказал Ажар, взглянув на него. Он впервые за время разговора посмотрел на Муханнада. — Инспектор? — вновь обратился он к Эмили.

— Мистер Ажар, при проведении полицейского расследования речь не может идти о каких бы то ни было уступках. Поэтому я не понимаю, о каком компромиссе может идти речь.

— То, что я собираюсь предложить, поможет ослабить растущую напряженность в общине.

Она решила взвесить все за и против. Возможно, он действительно может помочь удержать азиатов от выступлений. Что и говорить, сейчас это было ей просто необходимо.

— Не стану отрицать, что сейчас меня в первую очередь волнует, как поведет себя община, — осторожно начала она, надеясь понять, к чему он клонит.

— Хочу предложить вам почаще встречаться с семьей и сообщать, как идут дела. Это поможет успокоить не только членов семьи, но и всю общину. Вы согласны?

Он терпеливо ждал ее ответа. Выражение его лица было таким же непроницаемым, как и в первый момент встречи, будто он всем своим видом старался показать, что ничто — и меньше всего мирная ситуация в Балфорде-ле-Нез — не зависело от ее желания или нежелания сотрудничать. Глядя на него, Эмили вдруг поняла, что, задавая вопросы, он знал наперед все ответы и подводил к тому, чтобы предложить сейчас свой выход из ситуации, логически основанный на ее доводах. Вот они ее и переиграли. Они разыграли нечто похожее на прием «добрый коп — злой коп», и она клюнула на эту приманку, словно школьница на дешевый леденец.

— Я готова к сотрудничеству в пределах, максимально допустимых моим статусом, — ответила она, тщательно подбирая слова, чтобы не взять на себя невыполнимых обязательств. — Но в ходе проведения расследования могут возникнуть обстоятельства, мешающие мне встречаться с вами тогда, когда вы пожелаете.

— Удобная позиция, — съязвил Муханнад. — Мне кажется, пора кончать эту бодягу, Ажар.

— Боюсь, вы не совсем правильно поняли, что я имела в виду, — повернувшись к нему, произнесла Эмили.

— Оставьте, я все отлично понял, ваша цель — дать возможность любому, кто поднимает на нас руку, в том числе и убийце, выйти сухим из воды.

— Муханнад, — по-прежнему спокойно произнес Ажар, — давай дадим инспектору возможность договорить о способах сотрудничества.

Эмили лихорадочно соображала, стараясь как можно скорее найти выход из положения. Пока идет расследование, она не может связывать себя встречами, на которых ей придется контролировать каждый свой шаг, следить за каждым словом и постоянно сдерживать себя. У нее не было никакого желания вступать в эту игру. А главное, у нее не было на это времени. Этапы проведения расследования были строго расписаны, главным образом благодаря стараниям Малика, и сейчас она уже на сутки опоздала с выполнением графика. Но Таймулла Ажар, возможно сам того не сознавая, предложил ей выход.

— А согласится ли семья, если на этих встречах меня кто-нибудь заменит?

— Кто, например?

— Кто-нибудь незаинтересованный, посредник между вами — семьей и общиной — и группой, ведущей расследование.

А вы будете заниматься неотложными делами, продолжила она мысленно, внушите всем своим парням, что им надо сидеть дома, ходить на работу, а не околачиваться на улицах.

Ажар и Муханнад переглянулись. Муханнад пожал плечами.

— Мы согласны, — вставая, произнес Ажар. — Но с условием, что мы можем сменить посредника, если уличим его или ее в предвзятости или нечестности.

С этим Эмили согласилась, и они вышли из кабинета. Она вытерла мокрые лицо и затылок бумажным платком, который, мгновенно промокнув, распался на куски. Снимая прилипшие к влажной коже обрывки, она прослушала сообщения, оставленные на автоответчике. Поговорила с шефом.

Взглянув на досье Муханнада Малика, она записала в свой журнал имя Таймуллы Ажара и направила в отдел полицейской разведки запрос и на него. После этого, перекинув через плечо ремень парусиновой сумки, Эмили выключила свет. Разговор с этими двумя мусульманами был пустой тратой времени. А ведь именно время важнее всего, когда ищешь убийцу.

Барбара Хейверс отыскала наконец управление полиции Балфорда, расположенное на Мартелло-роуд — узкой, спускающейся к морю улице, стиснутой с обеих сторон домами из красного кирпича. Управление размещалось в здании, построенном в викторианском стиле, с крутой крышей, утыканной множеством труб. Ранее оно, несомненно, принадлежало одному из наиболее преуспевающих семейств города. Сейчас на старинных, с голубоватым оттенком стеклах белыми буквами было выведено слово «Полиция».

Как раз когда Барбара остановила машину перед входом, включили уличное освещение. На фоне распахнувшейся двери возникла женская фигура; в дверях женщина остановилась, чтобы поправить ремень переброшенной через плечо набитой сумки. Барбара не видела Эмили Барлоу почти полтора года, но сразу же узнала ее. Высокая, в белой блузке без рукавов и темных брюках, широкоплечая и подтянутая; четко обрисованные мышцы свидетельствовали, что спортом старший инспектор уголовной полиции не пренебрегает и по сей день. Ей, должно быть, уже под сорок, но тело как у двадцатилетней. Глядя на нее — даже с некоторого расстояния да еще в сгущавшихся сумерках, — Барбара почувствовала себя так же, как тогда, когда они вместе корпели над лекциями и учебниками. Уже в то время ее терзали мысли о липосакции, о специальной одежде для желающих похудеть, об интенсивном шестимесячном курсе с персональным тренером.

— Эм, — тихонько окликнула Барбара. — Привет. Я так и знала, что ты еще на работе.

Едва Барбара успела произнести приветствие, как Эмили вышла из дверей участка и подошла к краю тротуара.

— Господи, — произнесла она. — Барбара Хейверс? Какой бес занес тебя в Балфорд?

«Как бы все это объяснить поубедительнее? — подумала Барбара. — Я слежу за необычным пакистанцем и его ребенком в надежде отвести от них неприятности? Да неужели старший инспектор уголовной полиции Эмили Барлоу поверит этой странной сказочке?»

— Я в отпуске, — решилась сказать Барбара. — Только что приехала сюда и уже прочитала об убийстве в местной газете. Увидела твое имя и подумала: а что, если неожиданно заявиться к тебе?

— Похоже, ты не в состоянии обойтись без работы даже в отпуске.

— Не могу выйти из привычного ритма. Да ты и сама такая.

Барбара полезла за сигаретами, но тут вспомнила, что Эмили не только не курила сама, но всегда была готова бороться с курящими любыми средствами, вплоть до поединка на ринге. Барбара вместо пачки сигарет достала упаковку жевательной резинки.

— Поздравляю с повышением, — продолжила она. — Эмили, черт возьми, да ты просто взлетаешь вверх по служебной лестнице!

Она сунула в рот подушечку жвачки, угостив Эмили.

— Поздравления могут оказаться преждевременными. Если мой шеф добьется задуманного, я снова стану тем, кем была. — Эмили нахмурилась. — А что у тебя с лицом, Барб? На тебя страшно смотреть.

Барбара решила про себя, что снимет пластырь, как только окажется перед зеркалом.

— Не успела уклониться. Это напоминание о последнем деле.

— Надеюсь, он выглядит еще хуже. Это был он?

Барбара, утвердительно кивнув, сказала:

— Он уже сидит за убийство.

— Вот это здорово, — улыбнулась Эмили.

— Куда ты сейчас?

Старший инспектор уголовной полиции, расправив плечи и перевесив сумку, провела рукой по волосам. Этот жест был хорошо знаком Барбаре. Волосы Эмили, выкрашенные и подстриженные под панка, любую другую женщину ее возраста делали бы смешной. Но не Эмили Барлоу. Ничто не способно было сделать Барлоу нелепой.