Обмани меня еще раз

Мысли в голове лихорадочно метались. Как так?! Этого в принципе быть не должно. У отца с первой группой крови не может быть ребенок с четвертой. Что дальше?! Думай, Ева, думай, времени совсем мало, надо что-то предпринимать.

– Несите все необходимое сюда, будем делать прямое переливание. У меня четвертая отрицательная, - я сама не поняла, как решилась на такой шаг.
– Лена, готовься на мое место. Павел Николаевич…

Я обернулась в сторону главврача и увидела, как он одобрительно кивнул головой. И мы одновременно облегченно вздохнули. Выхожу из операционной, чтобы с меня сняли верхний защитный костюм. В это же время в дверь врывается Чернов.

– Что с моей дочерью?
– его голос гремел словно гром.

– Выйди отсюда!
– мой голос не менее грозный.
– Все в порядке с Лесми, уже заканчивают.

Ни к чему ему знать все подробности, Павел Николаевич потом решит сам, что говорить отцу, а что нет. И медсестра вывела его за дверь. Я вижу, как он буравил меня своим стальныс взглядом. И что с того? Чем он мне может угрожать? Или помочь?

Пока для меня готовили соседнюю каталку, медсестры заносили все необходимое. Может, потом я и пожалею о своем поступке, но мне необходимо сделать это. Закончить операцию и, главное, спасти жизнь Лесми. Других вариантов у нас нет. Мы не можем ждать, пока кровь привезут с соседней больницы. Почувствовав, как в руку вставили широкую иглу, всего лишь на секунду закрыла глаза. Затем они следили, как по трубочке неслась густая темно-красная жидкость…

Мне непривычно было лежать в операционной и быть непричастной к происходящему. Моя рука привыкла держать скальпель. В данный момент она зафиксирована и слегка затекла.

– Этого мало, - услышала я едва различимый голос Лены.

– Берите, сколько нужно и сколько мой организм способен выдержать, - на здоровье я никогда не жаловалась, перетерпим, и не такое проходили.
– Я же в отпуске, отлежусь потом в нашей VIP-палате, витамины мне назначите, фрукты будете носить. Счет, Павел Николаевич, выставите Чернову. Все по его заказу и хотению.

Попытка всех рассмешить не удалась. Павел Николаевич улыбнулся, но его глаза выражали совсем другие эмоции, противоположные. Ох, и попадет мне потом от него. Придется немного побегать от главврача, а потом он сам успокоится. Где наша не пропадала…

Ева

С операционной меня на каталке увозила Лена и оставила отдыхать в свободной одноместной палате. Павел Николаевич хотел в VIP, но я отказалась. Лена помогла мне перелечь на кровать, а сама уселась на стул напротив, собираясь следить за моми состоянием. Каталку забрала медсестра.

– Лена, иди отдохни. Нечего меня охранять, я не сбегу. Вызову медсестер с поста, если что, - но подруга отрицательно покачала головой.

– Александр Геннадьевич велел мне следить за тобой и вернуть ему дочь в целости и сохранности. В последнее время он замечает, что ты изменилась. Так что лежи и не возникай, - упорству Лены оставалось только позавидовать.
– Ты сегодня не жалела себя. Вдруг еще что-нибудь эдакое выкинешь, а мне отвечай за тебя потом.

Дверь в палату снова открылась и для меня принесли глюкозу. Лена сама поставила мне систему, не то, чтобы она не доверяла нашим медсестрам, раз обещала отцу, то выполнять все надо самой. Подруга заканчила свои манипуляции, и в палате наступила тишина.

– Стоило ли так рисковать из-за него?
– вопрос Лены был неожиданным.

Я открыла закрытые глаза, повернула голову в сторону Лены и смотрела на нее. По ее лицу ничего невозможно понять.

– Причем тут он? Я девочку спасала, - только вот моему ответу подруга нисколько не поверила.

– Ну да, рассказывай мне тут сказки. Из всех своих пациентов ты кому-нибудь кровь отдавала? Ты даже донором была всего лишь пару раз, и то в годы учебы в университете. Сегодня же отличилась, до последнего из себя выкачивать дала, почти до обморока свой организм довела. К чему такие жертвы?

Я снова закрыла глаза и лежала, прислушиваясь к тишине. Мне нечего было ей ответить. И сама не знала, почему себя так повела. Хотя, есть ли разница для кого я старалась? Я врач, я клятку давала, что буду спасать человеческие жизни. И себе обещала, что буду делать все возможное и невозможное, но от меня зависящее. Сегодня с Лесми был как раз такой случай, когда ее жизнь была в моих руках. И это просто совпадение, что наши группы крови были одинаковы. Но я благодарна судьбе за это. Иначе трудно представить, как бы закончилась операция.

– Ева, поговори с ним. Отведи ты, наконец, свою душу. Так и будешь ведь мучиться. Он уедет, а ты останешься здесь, но облегчение все равно не наступит. Тебе надо выговориться, ему. Высказать все, что у тебя накопилось в сердце за все это время. Обида в тебе будет только расти, увеличиваясь в размерах и вытесняя все хорошее. Подумай, ведь еще не поздно что-то изменить. Прошлое не вернуть и не исправить, но настоящее у тебя в руках. Своим поступком ты выдала то, чего боишься признаться и самой себе. Что бы между вами не было, ты первая кинешься ему на помощь, случись с ним что-нибудь. Может, и помиритесь… - Лена подбирала слова, чтобы достучаться до меня.
– Ведь я наблюдала за тобой за то время, когда мы с тобой вместе и разговор между нами заходит о нем. У тебя сразу меняются глаза, в них появляются смешанные чувства: и злость, и грусть, и тоска, и печаль. Но, главное, они оживают. Это говорит лишь о том, что у тебя к нему остались еще чувства. Постарайся их сберечь, а не сжечь.

Я отвернулась к окну и слушала Лену, не перебивала. По моей щеке прокатилась одинокая слеза.

Что я ему скажу? Что он лишил меня самого главного в жизни, передав мне конверт с деньгами и визитку подпольного врача, а я в ответ на это сегодня спасла ему дочь? Равносильный бартер, не так ли? Лена права, я что-то да и испытывала к нему. Мы напрочь лишаемся головы, когда в борьбу вступают чувства. И никакие оправдания тут не помогут. Лена не учла только одного, что у Чернова есть семья. Я не вхожу в число женщин, что готовы на все ради своего счастья. Да и счастье ли это, наблюдать за тем, как твой любимый человек будет разрываться между прошлым и настоящим? Ведь у него останется ребенок, он будет к нему ездить, помогать ему, тратить на него время, а ты в это время будешь ждать его и терзаться в сомнениях. Разбивать семью я ни за что на свете не буду. Ребенку нужны оба родителя, какими бы они не были. Свои чувства можно спрятать, запереть глубоко в себе. Я же делала это все эти годы, только забыла вовремя сменить замки. Старые заржавели и сломались под малым натиском. Встреча с прошлым напрочь снесла не только замки, но и двери. Мне оставалось заново собрать свои чувства и снова запереть их, и не забыть купить новые замки…

– Чернов уже в прошлом. Не стоит ворошить то, что давно забыто…

Но в душе я не согласна с этим. Ничего не забыто. Стоило мне закрыть глаза и все наше прошлое тут же оживало, превращаясь в своего рода фильм. И где-то там между дешущипательными сценами мелькал двадцать пятый кадр, каждый раз напоминая мне об одном. И видела его только я.

– Лен, езжай к нам домой, отдохни, а вечером заберешь меня отсюда. Я прокапаюсь, посплю немного и буду в порядке. Папе передай, что я задержалась на работе с бумагами. Он поймет.

Подруга не ответила, но я услышала отдаляющиеся шаги. И выдохнула. Все эти разговоры, связанные с Черновым, выбывали почву из под моих ног. Будет лучше и для него, и для меня, если он уедет, а я останусь здесь и продолжу жить, как и раньше, до его приезда. У меня есть папа, скоро рядом будут близнецы. И большего мне не надо.

С такими мыслями я начала проваливаться в сон, но перед этим в палату кто-то зашел и присел на стул рядом с кроватью. Значит, она так и не уехала. Вот ведь упрямая! Приду в себя и всыплю ей по первое число. Только мои угрозы были лишними. Ведь в это самое время Лена выходила из больницы…