Обмен

– Oh, no! No! Don't listen to her! People tellI heard terrible stories about that island, they say - it's a place of sacrifice! They You both will be scalped and killed you both over there! (Нет, нет! Не слушай ее! Про этот остров рассказывают ужасные истории, говорят, там совершают жертвоприношения! Вас обоих там оскальпируют и убьют! (англ.))

– Катюша, опомнись,- растерянно увещевал перепуганную молодую женщину доктор.- Ну что ты, ей-богу, как дитя малое. Я не верю в этот вздор, и, разумеется, никуда не поеду. А если даже и поеду, то только с охраной.

С лежанки донёесся слабый стон.

Отстранив Катти, Корнеев склонился над пациентом:

– How do you feel, Se~nor? Better? ((Как вы себя чувствуете, сеньор? Лучше? (англ.))

"Сеньор'" приоткрыл воспалённые, мутные от лихорадки глаза и еле слышно произнёс:

– Water...

– Николаша, воды!
– скомандовал доктор.

Подавая мексиканцу плошку с питьём, Коля заметил, что руки у того горячие и сильно дрожат.

– Пап, у него опять жар.

– Да, действие лекарства заканчивается. Выйдите все отсюда, мне надо заняться больным!

Зотова не двинулась с места.

– Скажите ему,- настойчиво попросила она.- Скажите, чтоб отдал покрывало. Иначе - смерть!

– Да что вы заладили - смерть, смерть!
– Рассерженный доктор повернулся к пациенту, быстро заговорил по-английски.

Тот, поняв, что от него хотят, сначала хрипло выругался по-испански, потом тоже перешёл на английский:

– Нет! Проклятые дикари! Пытались запугать меня, как только сошёл с корабля! Так вот зачем они спрашивали, как меня зовут! Сеньор, вы же врач, образованный человек, неужели вы не понимаете, что это примитивная хитрость? Воспользоваться болезнью и выманить бесценную вещь бесплатно! Старый трюк, в Испании так действуют цыгане. Но меня на это не поймаешь. Я не неграмотная крестьянка из Пуэблы, у меня университетское образование! Я собираю ценные артефакты индейской культуры по поручению одного очень богатого коллекционера. Эта штука обошлась мне в кругленькую сумму, я просто не могу вот так вот взять и отдать её! Как я отчитаюсь перед моим клиентом? Чем покрою расход? И почему вообще я должен отдавать законно купленную вещь? В конце концов, сделка есть сделка, и права собственности ещё никто не отменял! Что за варварство...

Взрыв эмоций окончательно истощил больного, и мексиканец без сил откинулся на подушки.

– Он не хочет поступить, как должно,- утвердительно сказала тлинкитка, без перевода догадавшаяся о смысле отповеди.

– Он заплатил деньги и может подтвердить сделку,- объяснил доктор.
– Если нет прямых доказательств, что вещь была украдена, то, боюсь, закон окажется на его стороне. Надо объяснить это Орлам.

– Нет!
– Первый раз за всё время визита Илькина мать утратила свою невозмутимость, и в её точёных чертах проступил испуг.
– Не надо! Если Орлы узнают, что против них не один человек, а весь ваш закон, может случиться беда! Ведь они знают и другие имена! Мой муж пишет своё имя на вывеске. Другие купцы - тоже. Да и у вас на двери висит табличка. Нельзя ничего объяснять! Может случиться большая беда...

Доктор собирался что-то возразить, но тут с лежанки опять донёсся стон. Мексиканцу явно становилось хуже. Глаза его блестели от жара, губы обметало. Корнеев-старший принял решение.

– Ну вот что, сударыня. Сейчас я дам больному лекарство, а потом мы с вами вместе отправимся к губернатору. Как бы там ни было, а ссора с Орлами нам не нужна. Его превосходительство следует известить и о недовольстве ваших сородичей, и о его причинах. Боюсь, правда, что у меня не получится достаточно убедительно изложить Григорию Ипполитовичу то, что сам я считаю вздором. Поэтому рассказывать будете вы, я же только засвидетельствую тяжёлое состояние иностранца и необычность симптомов. А теперь попрошу всех посторонних выйти наконец из смотровой!

И доктор энергичным жестом указал на дверь.

На этот раз даже Зотова не стала с ним спорить.

8

Чтобы поехать куда-нибудь с отцом, Коля обычно прибегал к очень простому способу - кротко смотрел на него и говорил тихим, страдальческим голосом:"Что ж, придётся опять одному дома сидеть... " И доктор Корнеев, постоянно чувствовавший себя виноватым перед сыном, сразу сдавался. На этот раз одной фразы не хватило - визит к губернатору был делом серьёзным. Пришлось выдвигать дополнительные аргументы:"мне же тоже интересно","я здесь живу и имею право знать, что происходит" и прочее в том же духе. В ход пошла даже вычитанная в подшивке старых журналов фраза "безнадзорность есть зло для юношества". Услышав журнальную мудрость, отец наконец не выдержал и махнул рукой:

– Шут с тобой, собирайся! Только быстро, я ждать не буду! И чтобы там из приёмной не отлучаться, никуда без спросу не лезть и ни гу-гу!

– Йес, сэр! Я буду тише воды!

Сейчас Коля готов был уже пожалеть о своей настойчивости. Сидеть в приёмной оказалось очень скучно. Звучное словосочетание '"губернатор Аляски'" на деле означало чиновника, управлявшего довольно дикой, холодной, малонаселённой и всё ещё плохо обжитой землёй. Поэтому резиденция Григория Ипполитовича фон Витте выглядела гораздо скромнее особняков его коллег в срединной России. Не имелось там ни мрамора, ни лепнины, ни пасторальных картин в золочёных рамах, ни зеркал во всю стену. Его превосходительство располагался в двухэтажном бревенчатом доме, очень просторном и добротном, но всё же вполне заурядном. Правда, обивка, шторы и мебель были дорогие и модные, но всё равно приёмная неуловимо напоминала комнату в деревенской избе - то ли запахом кедрового дерева, то ли самим видом широких половиц, выглядывавших из-под кромки персидского ковра. Впрочем, простота и скромность губернаторского жилья только отчасти объяснялись удалённостью острова Баранова от метрополии. Немалую роль играло и то, что управлять Аляской традиционно назначались бывшие флотские офицеры. Привыкшие к тесноте и спартанской обстановке корабельных кают, они не считали нужным менять эти привычки из-за перехода на сухопутную должность. Вместо картин и прочих декоративных финтифлюшек приёмную украшали только висевшая на одной из стен географическая карта мира и стоявшая в углу на подставке модель шлюпа "Нева".

Kогда они явились просить разрешения увидеться с губернатором, у того уже находился посетитель, поэтому cначала взрослые сидели и ждали вместе с Колей. В рабочих покоях его превосходительства было необычно тихо, чиновников по случаю праздника отпустили пораньше, при губернаторе остался только секретарь. Ждать пришлось недолго. Минут через десять в секретарской послышался шум, звуки голосов, и в приёмную быстрым шагом вышел британский представитель в Новоархангельске Джеймс Вильямс - тощий, белобрысый, высокомерный господин, словно спрыгнувший со страниц романов Диккенса. Правда, сегодня он выглядел не таким засушенным, как обычно, и даже улыбался самодовольной сытой улыбкой. Англичанин церемонно раскланялся с доктором и удалился, а секретарь тут же пригласил господина Корнеева и супругу господина Зотова пройти к его превосходительству.

Коля остался один.

Высидев для приличия ещё пару минут, он поднялся со своего места, подошёл к модели и начал её разглядывать. Внезапно дверь, в которую только что вошли отец и Илькина мать, снова раскрылась. Cекретарь, даже не взглянув на Корнеева-младшего, быстро прошёл к выходу и исчез в коридоре; Коля услышал, как заскрипели под его шагами ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж.

Искушение было слишком велико. Коля осторожно заглянул в секретарскую, посмотрел налево, направо... Никого. Он поспешно пересёк небольшую квадратную комнату, подошёл вплотную к следующей двери. К счастью, она была закрыта неплотно, и громкий сердитый голос губернатора слышался вполне отчётливо:

– Не остров Тлих, уважаемая, а остров Крузо! Извольте называть его так, как он обозначен на картах! Вся неразбериха, вся путаница из-за этих названий! Впрочем, ваш мексиканец должен за эту путаницу своему хранителю свечку поставить. Если бы не она, я бы ещё десять раз подумал, стоит ли рисковать людьми и лодкой ради какого-то незадачливого скупщика редкостей. А теперь вышло так, что я в любом случае вынужден послать отряд на этот чёртов остров, и чем скорее, тем лучше! Вы видели эту лощёную сволочь, Вильямса? Знаете, что он принёс мне на рассмотрение? Ноту их министерства о статусе спорной территории! Видите ли, раз на острове Крузо нет и никогда не было никаких опознавательных знаков, указывающих на его государственную принадлежность, то в силу вступают законы международного права, действовавшие на момент его открытия! А по этим законам, к вашему сведению, кто первый открыл и назвал остров, тот и хозяин. Вот и полюбуйтесь теперь, какую большую работу проделал этот мерзавец, чтобы выслужиться перед своим начальством. Нечего сказать, хороший подарок приготовил российской короне к праздничному дню! Не угодно ли взглянуть: испанская карта 1780 года, Тлих обозначен как остров Святого Гиацинта, назван так доном Хуаном де ла Бодега. А вот и британская карта, издана в 1792 году, - тут он уже остров Питт, назван так, видишь ли, английским капитаном Натаниэлем Потлоком. А вот милостивое разрешение испанцев на переход прав от них к англичашкам, чёрт бы их побрал! Интересно, сколько они содрали с Вильямса за эту филькину грамоту. А ведь прав-то у них никаких на самом деле нет. Всем историкам известно, что наш Чириков побывал у этого острова не в пример раньше, чем их де ла Бодегa, просто не имел привычки очертя голову переименовывать то, что не им названо!

– Так что же теперь?
– услышал Коля голос отца.

Губернатор ответил не сразу, а когда наконец заговорил, голос его звучал устало и гораздо тише, словно предыдущая бурная речь истощила его:

– Чтобы не доводить дело до европейской тяжбы, флаг бы наш там надо поставить. Тогда все политесы будут соблюдены. Только вот по мирному договору с господами Орлами у нас нет права ступать на священную землю, где они проводят тайные обряды. И мистер Вильямс прекрасно об этом осведомлён, потому и злорадствует. Крутись теперь как хочешь. Вы представляете, что будет, если англичане отсудят у нас этот чёртов Тлих? Они же до сих пор реванша жаждут. Вспомните, сколько раз за эти годы то они, то немцы пытались войну развязать. Захапают островок - тут же батарею на нём поставят, пушки на город наведут, и никакие тлинкиты им не помеха.