Обнажая душу убийцы

Снова.

Он не дёргался. Не пытался со мной бороться. Не засыпал меня ругательствами. Просто лежал и смотрел на меня. Я потянулся к ремешкам на тумбочке у кровати, которыми хотел снова привязать его руку к спинке кровати.

– Не надо.. Пожалуйста. Я не сбегу.

– Дело не в этом…

– А в чем?

– Послушай, мне и самому уже не в кайф от этой ситуации, но ещё одну ночь тебе придется потерпеть. Я не могу уйти спать, зная, что ты сможешь свободно передвигаться по дому и…

– Ты думаешь что я отомщу и задушу тебя во сне?

– Ну… как вариант.

– Я не собирался. Можешь спать спокойно.

Почему-то подумал о том, что как раз именно это мне удастся нескоро, учитывая то, что сотворил своими собственными руками с этим парнем.

– Ага. Так я тебе и поверил.

– Просто поверь. Хочешь, поклянусь? Отвезешь меня утром, как и договаривались.

Я задумался. Но потом что-то щелкнуло внутри. Придушит, хрен с ним. Значит я это заслужил. Я сделал шаг назад:

– Как докапает, сможешь сам вытащить иглу?

– Мгм.

– Ну тогда спокойной ночи, Амир.

Я резко развернулся и направился к дверям, но его голос задержал меня буквально между спальней и гостиной:

– Вариус?

Я молча смотрел прямо ему в глаза. А он тихо произнес:

– Спасибо.

У меня изо рта чуть истерический смех не вырвался. А может, и вырвался, но я не заметил. Пришлось задать ему самый резонный вопрос в данных обстоятельствах:

– За что?

– За то, что не связал…

– Ну… Думаю, справедливо почувствовать себя на твоём месте и переживать теперь за свою жизнь.

– Можешь спать. Я серьезно не трону тебя.

– Что ж. Проверим это утром.

*****

Я проснулся на диване возле потухшего камина от того, что немного замёрз к утру и тут же вскочил, чтобы проверить спальню.

Открыв дверь, обнаружил, что Амира в ней не было.

Выскочил обратно в гостиную и первой моей мыслью было не то, что он сбежал, а то что возможно я больше его никогда не увижу.

Я метнулся на улицу босиком и удивился тому, что увидел. Спиной ко мне, засунув обе руки в боковые карманы штанов, стоял Амир. Он не сбежал. И судя по его спокойному виду, даже не собирался.

Сердце колотилось как бешеное, но внутренне я ощутил… Спокойствие? Радость? Возможно и то, и другое.

Ни к чему было врать самому себе.

Амир развернулся ко мне лицом:

– Проснулся?

– Почему не разбудил?

Он пожал плечами.

– Я выспался, похоже, за то время, что ты пичкал меня снотворным.. Что ж… Надеюсь, теперь ты сдержишь свое слово?

Меня будто разрывало изнутри на две части. Одна часть, хотела чтоб он сел в машину и уехал, чтоб я никогда его больше не видел, вторая, отчаянно желала никуда его не отпускать.

Я с минуту, как дурак вглядывался в его лицо и только потом, хриплым после сна голосом выдавил из себя:

– Конечно сдержу.

Хоть это я мог сделать для него и попытаться если не исправить то, что натворил, то хотя найти общий язык со своей совестью.

Как мы и договаривались заранее, я завязал ему глаза, довел за руку до машины, а повязку позволил снять только у границ Фиросса. Амир молча вышел и кивнул мне. Может я и хотел что-то ему сказать, но все слова оставил при себе.

11 Глава

Ния.

Орус/Мотобаза.

Соревнования.

Проснувшись на удивление рано, в предвкушении сегодняшнего дня, чувствовала себя достаточно бодро, хотя и поспала совсем немного из-за очередного кошмара.

Кроме комнаты, в которой мне было более-менее комфортно, все остальные стены в этом доме меня просто душили, и я старалась проводить в нем минимум времени, в основном чтобы поспать, принять душ и иногда выпить кофе, если, конечно, удавалось его сварить.

Поэтому, быстро вскочив с кровати, сразу же стала собираться. Приняв прохладный душ и вернувшись в комнату, бросила взгляд на полки со всеми своими кубками, медалями и наградами за участие в гонках и соревнованиях.

Дядя Юрэй всегда гордился моими достижениями, но для меня было важно само участие, а не груда железяк, собирающих пыль в комнате. Но все же убрать их в коробку и отправить куда-нибудь подальше рука не поднималась. Все эти кубки словно были обречены собирать множество пылинок в комнате, но также напоминали о победах и моих стремлениях к чему-то большему. Мне нравилось, что в этом виде спорта практически невозможно было нащупать предел и достичь абсолютно всех вершин. Развиваться и расти можно было бесконечно, пока билось сердце.

Три этажа в огромном доме – это все же слишком для меня. Мне даже иногда казалось, что за свою жизнь, кроме своей спальни, кухни, ванной и гостиной, в остальных комнатах я не была никогда. Здесь было неуютно, всегда холодно и некомфортно.

А во дворе, прямо на выезде возле ворот стоял небольшой домик, я называла его будкой, потому что в нем вечно сидела собака-боец Сиана, который вроде как должен был меня охранять, но по факту следил за каждым моим шагом. Во сколько уезжала, во сколько возвращалась, во что одевалась. Уверена, что каждую мельчайшую деталь тут же ему докладывали. Я вполне могла остаться с ночёвкой у Вариуса или Эммы с Ченом, но они должны были подтвердить сей факт главе или опять же его величайшей заносчивой Сиановой заднице.

Я откинула взглядом единственную комнату, которая мне нравилась: на стене, возле большого белого напольного гримерного зеркала на колесиках, висели пара плакатов любимых рок-групп. Посередине комнаты обычная, ничем не выделяющаяся двуспальная кровать, накрытая уютным пледом молочного цвета с длинным пушистым искусственным ворсом, похожим на мех лисицы. Я постоянно мерзла и чего-чего, а теплых пледов в моей берлоге хватало. Эту комнату не тронули великие дизайнеры Сиана, и она для меня была самой уютной и комфортной из всех.

Пара тумбочек и электро-гитара, которая уже давненько пылилась в углу из-за отсутствия у меня времени на ней играть, дополняли скромный интерьер. Гитара служила неким напоминаем о том, насколько безумно обожала всё, что было связано с музыкой. Единственное окно спальни почти всегда обрамляли тёмно-синие, почти черные занавески, а небольшой участок пола перед кроватью украшал круглый ковер им в тон. Мне редко удавалось выспаться по ночам и иногда просто физически был необходим дневной сон, чтобы не упасть без сил на тренировках, поэтому плотные темные занавески здесь, скорее, играли практичную роль. Периодически приходилось разбавлять в воде пару капель специального сильного снотворного средства, чтобы уснуть и не видеть свои кошмары.