Обнажая нежность.com

– Привет.

Я обернулась на приветствие, и увидела перед собой Макса.

– Макс? Что ты здесь делаешь?

– Вероятно, то же, что и ты.

Он звякнул своим бокалом о мой, и осушил его до последней капли.

– Почему ты не сказал, что идешь? Поехали бы вместе!

– Я до последнего сомневался. Принести еще вина?

– Да, спасибо.

С балкона открывался непередаваемый вид на столицу, от которого дух захватывало.

– Держи, - через минуту вернулся Макс с выпивкой.

Мы молча смотрели куда-то вдаль, и каждый думал о своем. Наверное, о лучших моментах. Я же не переставала думать о Мишеле, который доводил меня своим игнорированием.

– Прекрасное платье, - он подмигнул мне. – Как настроение?

– Все просто замечательно.

– Судя по твоему голосу, все не так уж и хорошо.

– Что ты? Я готова танцевать на столе стриптиз, у меня же праздник. Приватный праздник души.

– Значит, Мишель так и не объявился?

– Нет.

Позади я услышала детские возгласы «Happy birthday».

– Идем? – я подтолкнула Макса к выходу.

В зале все дети встали вокруг именинницы, и напивали песенку про день рождения. Девочка была достаточно красива, а ее темные кудряшки были собраны в хвостики.

Когда выносили трехъярусный торт в зал, в дверь позвонили. Ольга убежала открывать, а я наслаждалась эмоциями детей, которые с огромными глазами смотрели на это сладкое лакомство, и стояли в предвкушении его поедания.

Через минуту Ольга вернулась, а после нее зашел Мишель с большой упаковочной коробкой.

– Катя? Катюша, смотри, кто пришел! – Ольга позвала девочку.

Та отозвалась, и с возгласами «Папа, папа!» побежала к Мишелю. Он, бросив подарок, взял ее на руки, и поцеловал в щеку. Наконец, он заметил на этом празднике жизни меня, и его улыбка сползла с лица.

От неожиданности я потеряла дар речи, и прикрыла рот рукой. Уж лучше бы я потеряла зрение, и никогда не узнала бы эту правду. Меня парализовало, и казалось, я уже никогда не сдвинусь с этого места. Меня иногда поливали бы, как неприхотливое растение, а в дни максимального солнца подкармливали бы прикормом.

В это время Ольга подошла ко мне, едва задевая приглашенных гостей. Я не сразу заметила ее.

– Как ты, детка? – она усмехнулась мне в лицо. – Я же говорила тебе, что он – не твое. И никогда не будет твоим. – Она отпила шампанского. – Ты – не из нашего круга, и никогда не будешь в нем. Никогда, слышишь?

Слезы стояли в глазах, но, я старалась не моргать, чтобы все содержимое не ливануло ручьем. Я не сводила взгляд с Мишеля, который был белее листа бумаги, и мне казалось, что все смеются надо мной.

– Оль, довольно, - Макс приобнял меня.

Найдя в себе силы, я все же сдвинулась с места, и не сказав никому ни слова, убежала в сторону выхода. Проклиная всю эту лживую семейку, тихо ненавидя Макса за то, что он все знал, но не сказал ни слова. Мне хотелось сброситься с моста. До одури я мечтала перегрызть себе вены, а еще лучше – сонную артерию Мишеля. Хотя нет, лучше не станет меня, а в своей предсмертной записке я попрошу винить во всем француза, который сводил меня с ума, и не обмолвился ни словечком о том, что женат. И у него есть дети.

На протяжении трех недель я безвылазно существовала в своей комнате, стабильно по вечерам выслушивая ахи-вздохи родителей, которые везде приписывали фразу «Мы же тебе говорили!». По их мнению, во всем я виновата сама, и именно по моей вине Никита сейчас страдает. На дочь плевать, главное – ее бывший парень.

Я проводила пустые дни и пустые ночи в гордом одиночестве, отгородившись от внешнего мира колючей проволокой с электричеством, повесив табличку «Не входи – убьет. Меня уже убило». Синие круги и мешки под глазами от слез уже достигли своего пика, но, меня это мало волновало. Я медленно превращалась в ходячего мертвеца, и единственным отличием от него было то, что от меня не разило за километр тухлой человечиной. Не исключено, что это не за горами. Время дарило мне свежие раны на сердце, а старые рубцевались слишком медленно. Эхо слов с той вечеринки изо дня в день проносились в голове, и мне показалось, что слезы закончились. Я до одурения хотела выть волком на Луну, но, с каждым новым днем мне казалось, что все это произошло не со мной. Я успокаивала себя тем, что все это – плод моего воображения. У меня была затяжная кома, где я была главным героем этой постановки. Все это – не по-настоящему, нет. Немцы, французы и их полоумные жены с маленькими детьми – всего лишь сон. Или, на худой конец, игра разума.

Он донимал меня звонками и sms, но, желания говорить с ним не было. Нам больше нечего было обсуждать. Поэтому, мне пришлось сменить номер телефона. За все это время он приезжал, раз пять, но, я дала родителям четко понять: чтобы ноги его здесь не было, иначе, я сама выйду через окно. Он ежедневно засыпал нашу квартиру цветами, на которых я находила записки. Я не прочла ни одной, гордо и безжалостно разрывая их в мелкие клочья. Каждый букет я хотела выбросить с балкона, правда, меня останавливало то, что цветы не виноваты в том, что их отправитель – редкостный кобель.

Дни и ночи напролет я проводила в ноутбуке, просматривая самые трогательные мелодрамы, попутно заедая тоску банками мороженого. Я считала, что жизнь кончилась. Даже не успев начаться. Мой хрупкий мир был уничтожен, и его уже никто не отреставрирует. Яркие краски ловко уступали серым оттенкам, навевая тоску и печаль.

Возраст – это всего лишь цифра, которая в принципе не несет в себе какую-либо ценность. Точкой взросления можно считать и первую неразделенную любовь в четырнадцать, так и рождение второго ребенка в сорок. Ступени развития каждый перешагивает тогда, когда посчитает нужным. Можно убиваться по любимому человеку изо дня в день, и чувствовать себя на все пятьдесят, а ведь на самом-то деле тебе всего двадцать лет.

Я выглядела ни чуть не лучше Керри Бредшоу из фильма «Секс в большом городе», от которой убежал взрослый мужик прямо из-под венца. Да, хоть в чем-то ей повезло больше - у него не было жены и ребенка. Умиляло лишь то, что все в конечном итоге разрешилось. К сожалению, в фильмах всегда так. В реальности же я одна. И даже не в состоянии назвать себя независимой, потому как у меня нет кошек. Одиночество до безумия давило на мозг, акцентируя мое внимание на всех самых паршивых моментах, которые преподнесла мне судьба. Хотелось неслышно лечь, и незаметно умереть.

По ночам приходило понимание, что нужно что-то менять. Выгулять мозг, прочистить сознание. Сменить обстановку, ежедневно заряжаться энергией от мимо проходящих влюбленных пар, и чтобы все кошки из моей души разбежались по углам, боясь высунуть свои носы. Хотелось глотать свежий воздух, и избавиться, наконец, от кислородного голодания.

– Мам, я уезжаю, - одним прекрасным утром я все же взяла себя в руки.

Волоча позади себя чемодан, я обещала звонить, писать и слать открытки.