Обнажая Сердце

Ну а кто на самом деле сможет с этим поспорить?

И конечно, заканчивая разговор, он напоминает мне:

— Тем временем, несмотря на настроение, всегда помни святую троицу.

Когда я с сомнением спрашиваю, какого черта он еще хочет от моей бедной души, ответом, естественно, становится;

— Напитки, смех, секс.

Я открываю дверь после второго стука. На пороге моего временного убежища стоит неудержимая половина моего дуэта родственных душ, сияющий и чересчур элегантный. Я осматриваю его, думая, что только Ян может сделать из простой черной футболки и поношенных брюк карго образ, достойный красной дорожки.

Ян прижимается с поцелуем к моим губам, прежде чем низко присвистнуть и заявить:

— Святая Матерь Божественного Секса! — с моего языка срывается хихикание. — Бедная маленькая Хейлз, бродяжка, заключенная в своем временном убежище, — он саркастично изгибает губы.

Я строю рожицу и ежусь от очевидной нелепости этого места.

— Пойдем, красотка, — Ян предлагает мне руку после того, как в последний раз осматривает огромный чрезмерно шикарный номер.

— Куда?

Он смотрит на свои дайверские часы, затем возвращает взгляд ко мне с явной радостью:

— Час шампанского.

— Мое любимое время дня, — я согласно улыбаюсь и захлопываю дверь.

Прежде чем сесть в одной из мягких зон в баре отеля, мы обращаемся к источнику легальных наркотиков – к нашим напиткам. Ян неуклюже осматривает привлекательного стильного бармена, тщательно проходя своим встроенным в глаза гей-радаром по бедному парню, который, кажется, был в замешательстве.

— Итак, мы будем шампанское «Drescher», — наконец говорит он явно скучающим голосом, после того как мельком взглянул на алкогольное меню.

Гей-радар мигает красным: «Играет за другую команду».

— Сэр, к сожалению, шампанского нет. Игристое вино подойдет? — очень вежливо отвечает бармен, несмотря на то, что его только что изнасиловали взглядом.

— Если я расплачусь деньгами из «Монополии», будет нормально? — невозмутимо, но резко говорит Ян.

Я не могу сдержать хихиканье и посылаю бармену извиняющуюся улыбку.

— Игристое вино подойдет, спасибо, — вставляю я, прежде чем Мистер Сучка обезглавит парня за отсутствие нужного напитка с пузырьками.

— Мы принесем напитки за ваш столик, — говорит бармен мне, посылая Яну мимолетный испепеляющий взгляд.

Пока мы ждем напитки, я разглядываю помещение, и мой взгляд останавливается на женщине, сидящей через два столика от нас. Краем глаза я увидела, что Ян тоже заметил ее. На его лице ясно виден ужас, пока он внимательно изучает ее чересчур яркий внешний вид. Его реакция, как и предполагалось, не заставила себя долго ждать.

— На нее кончил клоун Бозо?

Я фыркаю и смеюсь от его красочного сравнения, в ответ его губы проказливо изгибаются.

— Люди специально так делают? — он возмущенно вздыхает. Мои брови выгибаются в любопытстве. — Даже ни разу не взглянут на свое шокирующее отражение, прежде чем выйти из дома?

Я хихикаю от, мягко говоря, сильно преувеличенного негодования. Он смотрит на меня из-под ресниц и хихикает.

— Я могу получить моральную травму. Серьезно, некоторых людей не должно быть вообще!

— Я обожаю, когда ты никогда-никогда не перегибаешь палку, — говорю я, он пожимает плечами, а потом начинает смеяться.

Я благодарю официантку за напитки и заношу их на счет своего номера в отеле. Поднимаю бокал, чтобы чокнуться, и Ян копирует мое движение. Услышав мелодию телефона Яна, я выгибаю бровь. Проверив экран, он сбрасывает звонок.

— Серьезно? — спрашиваю я о его рингтоне.

— Ну, красотка, мой молочный коктейль действительно приводит ко мне парней (Прим., строчка из песни «Kelis» — «Milkshake»)

Улыбаясь, я качаю головой.

Мы погружаемся в разговор о последних похождениях Яна, включая ночной марафон девчачьих фильмов с Ташей, в качестве подготовки к выходу нового фильма в серии. Следующей темой становится мое добровольное изгнание и неверное «достижение» Дэниела. После того как я зачитываю длинную речь о том, как противно и больно мне было, и насколько зла я была на Дэниела, Ян берет на себя главную роль в разговоре.

— Красотка, ты знаешь, в конце концов, логика отступает, и хотя ты очень стараешься избежать этого, сердце играет главную роль, — он осматривает меня своими экзотическими зелеными глазами, обрамленными длинными черными ресницами. — Как сильно ты его любишь? — он подносит бокал к губам, не отрывая от меня взгляда.

— Даже не измерить, — выдаю я раздражающее признание, прекрасно зная, как давно я вырезала имя Дэниела в своем сердце. Навечно.

— Как я понимаю… — он останавливается, чтобы стереть пальцем смазавшуюся тушь у меня под глазом.

Я мысленно закатываю глаза на этот жест. Я уже привыкла к склонностям Яна вмешиваться в личное пространство человека. Меня это почти не волнует.

— …то, что тебе нужно сделать, чтобы достичь блаженства, это… отпустить.

Мои губы машинально начинают хмуриться.

— Ты серьезно хочешь начать третью мировую из-за этого? — он поднял брови. — Читай по губам, Хейлз. У вас, ребята, был чертов перерыв — хер с ним, вы на самом деле расстались! — Ян качает головой, подчеркивая свои слова.

Я морщу нос, этот жест не полностью выражает мое согласие с его точкой зрения.

— Поэтому прекращай это дерьмо и возвращайся домой, или хотя бы встреться с ним, ради Бога. Дай ему вымолить у тебя прощение.

Когда я одновременно пожимаю плечами и вздыхаю, улыбка Яна становится шире. Затем он смеется:

— Между нами, красотка, ты можешь отрицать, если хочешь, но мы оба знаем, даже метадон не поможет тебе избавиться от этой зависимости, верно? — он хлопает по моему бедру и ухмыляется, слишком самоуверенно, как обычно.

— Я настолько погрязла в этом, да? Иногда я могу себя ненавидеть из-за этого, — я качаю головой. — Что со мной, док?

Полные губы Яна растягиваются в полуулыбку.

— Диагноз таков, моя прекрасная пациентка, у тебя серьезная психологическая зависимость, и ее осложнения не поддаются лечению, — он обнимает меня и целует в губы. Мы обмениваемся одобрительными взглядами. — Значит нужно простить и забыть, — объявляет он.

Я задумчиво киваю. Мы не были вместе, когда это случилось. Как бы мучительно это ни было, но такова правда. Как бы больно мне ни было, я не могу обвинять его в этом все время. Если бы только это было так просто, отличить неправильное от правильного.