Обнаженность

Этот мужчина сводил меня с ума. Наше безумие не знало границ. Мы были полностью и безвозвратно отданы друг другу - без правил, без ограничений.

Несовместимость реальной жизни с моим бурным романом придавала определенный горько-сладкий вкус нашим встречам. День за днём между нами зарождалось всё больше близости, общих секретов, безумных шалостей. Наши встречи и моменты наедине были яркими, страстными, а расставания - нежными, с горьким привкусом. Каждый раз мы хотели побыть еще минутку, еще хоть несколько секунд наедине.

Но в этом фейерверке счастья была и печальная сторона - Мишка. Я знала, что он с трудом переживал мои отношения с другими мужчинами. Он стремился быть сильным, безразличным, делал вид, что ему было всё равно, но я хорошо знала, что это было не так. К тому же, он был мне настолько близок, что секретов между нами существовать не могло. Он видел меня насквозь и в тот момент он что-то подозревал.

Именно с ним мы встретились одним прохладным вечером за чашечкой горячего шоколада в "Шоколаднице" на улице Пушечной.

Мишка сидел за столиком, набирая пальцами сообщение, которое пришло на мой мобильный у входной двери: "Ты где потерялась?"

– Я здесь, Миш. Привет!
– произнесла я, приблизившись.

Он обнял меня, поцеловал в щеку и помог снять куртку.

Я отложила телефон на край стола и присела напротив него, заметив нетерпеливость в его жестах. Он как будто злился, избегал смотреть мне прямо в глаза и нервно крутил в руках свой телефон.

– Миш... У тебя что-то случилось?

Он еще немного помолчал, а затем направил на меня воинственный взгляд. Взгляд, который я раньше назвала бы: "Я знаю, кто поломал мою приставку". Но теперь, ведь, мы были взрослыми и речи о поломанной игрушке или съеденной шоколадке идти не могло.

– Я знаю, что с тобой происходит...
– произнёс он.

– Со мной?
– удивленно спросила я, так как еще минуту назад я на самом деле думала, что речь пойдет о нём.

А со мной, ведь, ничего не могло происходить. Я была счастлива, я была полностью отдана своему новому секрету.

– Я знаю, куда ты пропадаешь последнее время...
– продолжил Мишка.

“Ах, вот он о чём…“ - подумала я, ёрзая на стуле, который в тот момент начал казаться мне жутко неудобным.

Мишка замолчал и подозрительно уставился на меня, будто ожидая, что я выдам свой секрет с потрохами, еще до того, как он начнет упрашивать меня об этом.

– Ты про что, Миш?
– задала я всё тот же вопрос, пытаясь растянуть время, но на самом деле, я нервничала и потела.

– Я хорошо знаю этот взгляд... Ты влюблена. Кто он?
– выдал Мишка разом, и в его глазах промелькнула доля то ли ревности, то ли грусти.

Я застенчиво опустила ресницы, расплылась в улыбке. Я попыталась подавить эту улыбку, стиснув губы, как будто подправляя макияж. В тот момент мне хотелось поделиться с ним своей бурной эмоцией, своей новой страстью, но это было невозможно. Я пообещала себе, что Мишка никогда не должен был узнать о нашей связи.

Я продолжала молчать, нервно наматывая кончики волос на указательный палец.

– Ну, что молчишь? Мне самому начать догадки кидать? А что, я могу!
– он вновь направил на меня грозный взгляд и немного прищурил свои голубые глаза.

И теперь я знала, что речь шла не просто о том, где именно я проводила своё свободное время, а скорее о том, с кем я его проводила.

Мишка не сдавался.

– Сколько времени это уже длится?
– продолжил он настойчиво забрасывать меня дерзкими вопросами.

Я всё молчала, лишь подняла на него большие глаза, чтобы смягчить его гнев.

– Ну, дай, я сам попробую догадаться... Пару недель, возможно?

Он замолк, ожидая ответа, которого он так и не дождался.

– Ну! Не терзай меня! Отвечай! – вскрикивал Мишка, выражая самое настоящее раздражение, и все более злился на моё продолжительное молчание.

“А вдруг он что-то знает? Наверняка знает. Иначе, чем же вызван его гнев? И откуда все эти вопросы? “ - подумала я и в тот же момент поняла, что если это было так, то молчание только ухудшало ситуацию.

Я вновь подняла на него глаза. Теперь он тоже молчал и только раздраженно колотил коленкой под столом.

“ Если он должен знать правду, то лучше он узнает её от меня”.
– я мысленно перебрала возможные исходы этой ситуации и моментально решилась на избавление от тяжелой ноши, которую представлял собой этот секрет, к осмыслению которого я не была готова.

Нарушив данное самой себе обещание и, не желая хранить секретов от родного мне Мишки, я собралась с силами и прервала молчание.

– Миш, полковник...
– я подняла на него грешный, грустный взгляд, при этом добавив: - Не говори мне ничего. Я ни о чем не сожалею, не буду сожалеть и не хочу ничего менять.

– Я ведь тебя предупреждал… - раздраженно протянул он, сжимая руки в кулаки.
– Ты ведь...
– прерывал он фразы, пытаясь сдержать своё возмущение и то, что он на самом деле хотел сказать по этому поводу.

– Миш, ну не злись, пожалуйста. Я прошу тебя.
– упрашивала я Мишку со слезами на глазах, только надеясь в тот момент, что он не встанет из-за столика и не оставит меня там, хлопнув стеклянной дверью на выходе.

Была ли я готова в 18 лет холодно относиться к факту, что мужчина, который с каждым днем все больше влюблял меня, был женат, имел детей и положение в обществе и, что мои отношения с ним могли погубить все вокруг? Возможно – нет, но я была совсем не готова лишиться этого бесконечного счастья, которое меня переполняло, вдохновляя каждый момент моей жизни.

Молча, я поникла головой, в ожидании дальнейшей обнажающей критики... Мои глаза наполнились слезами. Я вновь грустно взглянула на Мишку.

– Было бы лучше, если бы я тебе соврала?
– уныло произнесла.

Его взгляд смягчился. Он не выносил видеть мою грусть, не выносил моих слез.

– Ну, успокойся, я не хотел так… - сказал он и сжал мою ладонь.
– Я так… поинтересовался. Я не хочу, чтобы тебе причинили боль. Я знаю, что ты очень смело принимаешь решения и не жалеешь о них.

Я вновь прижалась к Мишкиной руке, пытаясь спрятаться за ней от происходящего. Я продолжала молча и грустно смотреть на него, не пытаясь объяснить ситуацию.