Обнаженный Бог: Финал

— Сволочь! — Аль посмотрел на мешок с трупом, проклиная Бернарда.

Почему эта проклятая задница не оказалась сильнее? Сопротивляться тем подонкам, которые его побили, по крайней мере забрать парочку из них с собой в потусторонье. Пронеси, Господи, такую неприятность для меня!

Он смягчился. Бернард был надежным человеком с тех пор, как подрулил на своем фантастическом «олдсмобиле» и подвез Аля назад, в Сан-Анджелес. Вообще-то эта надежность и была, скорее всего, тем, что его погубило. Тушуйся в средних рядах, по-настоящему ценных, и разрушишь опору того парня, который на вершине.

Эта, мать ее, сучка.

— Это интересно, — Эммет наклонился, чтобы как следует рассмотреть часть пола в коридоре с одного конца кровавого потока. — Здесь следы. Возможно, их оставили чьи-то ноги.

Внезапно заинтересовавшись, Аль подошел поближе, чтобы взглянуть. Пятна высохшей крови грубо повторяли размер и форму подошв чьих-то сапог. Их было восемь и они становились явно меньше размером по мере того, как приближались к шлюзу.

Аль внезапно расхохотался. Черт его дери, я делаю эту вонючую работу сыщика! Это я-то коп.

— Я понял, — сказал он. — Раз они оставили отпечатки, значит, кровь была еще свежая, да? Это значит, что это произошло примерно в то же время, когда убили Бернарда.

— Так я тебе и не нужен, — улыбнулся Эммет.

— Конечно, нужен, — Аль хлопнул его по плечу. — Эммет, парень, ты же шеф полиции на всей этой вшивой скале. Я хочу знать, кто это сделал, Эммет, в самом деле хочу.

Эммет поскреб в затылке, окидывая взглядом грязную сцену убийства, размышляя, что тут можно сделать. Эти дни и то, что Аль привел его сюда, сильно повлияли на его мочевой пузырь.

— Я посоветуюсь с Авраамом, посмотрим, есть ли у нас какие-нибудь ребята из полицейской лаборатории, чтобы я мог привести их сюда.

— Если таких нет, вызови их с планеты, — посоветовал Аль.

— Верно, — Эммет разглядывал пневматическую дверь. — Парни, которые нанесли этот удар, должны быть неподалеку; это единственный путь, чтобы не дать ему выйти. Прорваться через такую дверь не было бы проблемой для одержимого, даже для Бернарда, — он поскреб своим стилетом стеклянный иллюминатор посередине двери. — Видишь? На стекле крови нет, хотя она растеклась по всей поверхности. Они, вероятно, смотрели на него, чтобы убедиться, что он мертв.

— Если они стояли по ту сторону двери, откуда взялись эти следы ног?

— Почем я знаю? — Эммет пожал плечами.

— В этом коридоре есть какие-нибудь скрытые камеры полиции?

— Есть. Я просмотрю всю их память, но это очень сомнительно, Аль. Эти парни — профессионалы.

— Посмотри же, что ты сможешь обнаружить для меня, дружище. А тем временем пусти разговоры об этом случае, я хочу, чтобы ваши парни приняли меры предосторожности. Бернард — только начало. Она охотится за нами всеми. А я не могу допустить потерю еще кого-то из вас. Усек?

— Я тебя слышу, Аль.

— Это хорошо. Патриция, я думаю, может быть, мы должны ответить на комплимент.

Патриция так и раздулась от восторга.

— Конечно, босс.

— Нанесите этой сучке удар посильнее, по кому-нибудь, на кого она полагается. Кто этот тип с крысиной мордой, который повсюду ее сопровождает? Получили его физические данные от черноястребов?

— Хадсон Проктор.

— Тот самый тип. Разбейте ему задницу до самого основания. Но сначала убедитесь, что он мучается. О'кей?

Группа людей ждала Аля, когда он вернулся в «апартаменты Никсона». Лерой и Сильвано тихонько разговаривали с Джез, тревога нависала над ними, точно устойчивый туман. Один парень (одержимый), которого Аль не узнал, был под прикрытием двух своих солдат. Голова незнакомца была полна самых яростных мыслей, какие когда-либо встречались Алю.

Его мозг горел от жгучего гнева. Оттенок этого гнева стал глубже, когда вошел Аль.

— Господь милосердный, что здесь такое происходит? Сильвано?

— Ты что, не помнишь меня, Аль? — спросил незнакомец.

Его тон был опасно насмешливым. Его одежда начала меняться, превращаясь в полную форму лейтенанта-командира флота Конфедерации. И лицо его изменилось, затронув память Аля.

Джеззибелла издала нервный смешок.

— Кингсли Прайор вернулся, — объявила она.

— Привет, Кингсли! — Аль широко улыбнулся. — Приятель, как здорово тебя увидеть! Вот черт собачий, ты же в этих местах слывешь таким распроклятым героем! Ты это совершил, парень, ты, к дьяволу, и в самом деле с этим справился! Весь флот Конфедерации опрокинул одной левой. Ну можно ли поверить такой дьявольщине?

Кингсли Прайор выдавил из себя некое подобие улыбки, сверкнувшей у него в глазах, она даже напугала Аля, и он призадумался — да хватит ли двух солдат, чтобы удержать этого человека?

— Значит, ты прямо так и поверил в это дерьмо, — сказал Кингсли. — Это я прекрасно проделал. Одновременно я убил ради тебя пятнадцать тысяч человек. Теперь пора бы тебе выполнить твою часть уговора. Мне нужны моя жена и мой ребенок, и я решил, что мне еще нужен космический корабль. Это совсем небольшое вознаграждение, которое ты мне должен за выполнение моей миссии.

Аль широко распростер руки, его мысли были воплощением рассудочности.

— Но, черт побери, Кингсли, соглашение было о том, что ты взорвешь Трафальгар изнутри.

— ОТДАЙТЕ МНЕ КЛАРИССУ И ВЕБСТЕРА.

Аль отступил на шаг назад. Кингсли в буквальном смысле светился, свет исходил из глубины его тела и мерцал, освещая его лицо и форму. Все, кроме глаз: они поглощали свет. Оба солдата нервно сжали сильнее суб-автоматы Томпсона, которые держали в руках.

— Хорошо, правда, — сказал Аль, пытаясь сделать обстановку спокойнее. — Черт побери, Кингсли, все здесь на одной стороне, — он, точно по волшебству, вытащил гаванскую сигару и протянул ее, улыбаясь.

— Неправда, — Кингсли вытянул вверх напряженный палец, точно проповедник и медленно опустил его до уровня головы Аля. — Не говори мне об этих сторонах, ты, кусок дерьма. Я из-за тебя умер. Я из-за тебя убил своих товарищей. Так что никогда, слышишь, никогда не воображай, будто можешь говорить мне о вере, о доверии, о верности. А теперь — или ты отдашь мне мою жену и моего сына, или мы решим все прямо здесь и теперь.

— Слушай, я же ни от чего не отказываюсь. Ты получишь то, что хочешь. Аль Капоне своего слова не нарушает. Ты понимаешь? У нас было соглашение. Это все равно что твердый курс зеленых банкнот в наши дни. А я никогда не избегаю расплачиваться. Ты понимаешь? Никогда! Все, что у меня здесь есть, это мое имя, и оно — все, чего я стою. Так что можешь не продолжать об этом спрашивать. Я ценю, как тебе чертовски все удалось. О'кей — после всего этого ты имеешь право. Но уж не говори никому, будто я отступился от своего слова.