Обнажённый экстаз

Прежде чем она успела возразить, Эйдолон взял ее за запястье.

– Прижми свою рану, – бросил он Лору. Идесс стиснула зубы, когда Эйдолон начал болезненный процесс исцеления ее порезов, и после того как он закончил, очень аккуратно вытер кровь и наложил марлевую повязку на только что исцеленную рану.

Эйдолон опустился в кресло напротив своего брата.

– Ты забрал... останки?

Идесс закрыла глаза и вознесла молитву за маленького мальчика, убитого ее братом.

– Я собираюсь забрать их, как только закончу здесь, – мрачно произнес он.

Очень осторожно, Эйдолон положил руку Лора себе на колени.

– Видать тебе не раз приходилось латать такие раны? – проворчал Лор.

– От мечей?

– Вот это да! – воскликнул Лор. Тогда Идесс подошла к нему и взяла за здоровую руку. – Все будет хорошо.

– Я часто вижу такое, – усмехаясь, произнес Эйдолон. – Как правило, у Рейта. Ты готов?

– Да. – Глядя на Идесс, Лор сжал ее руку. – Я готов.

Что-то екнуло у нее в груди. Обычно Лор страдал в одиночку и ни на кого не полагался, возможно, он предпочитал именно так. Но сейчас он принимал поддержку и утешение от нее.

Татуировка Эйдолона засветилась, и когда он закончил, то просто стер кровь.

Как только Идесс опустилась в кресло рядом с Лором, засигналил пейджер врача. Эйдолон глянул на него и крепко выругался.

– В чем дело? – спросил Лор.

– Варги, – сообщил он. – Двоих везут на скорой помощи и еще трое идут сюда через Хэррогейт. – Эйдолон закрыл глаза и вздохнул. – Итого, восемь в течение нескольких дней. У нас тут настоящая эпидемия. – Он открыл глаза и посмотрел на Лора таким взглядом, от которого у Идесс все похолодело внутри. – У Син есть хоть какие-нибудь целительные способности? Что-нибудь, что восстанавливает силы?

– Нет, а что? – Но у Идесс сложилось такое чувство, что она знала, в чем дело, и по выражению лица Лора, что он тоже догадался.

– О, Боже! Син. Она все это начала, да?

– Да.

Лор выругался.

– У нас здесь ни минуты покоя, не так ли?

Эйдолон поправил висевший на шее стетоскоп.

– Я хотел бы сказать, что все происходящее очень необычно, но последние пару лет здесь творится настоящий хаос. И если мы не избавимся от Роуга и его веселой компании приведений, все станет только хуже.

"Глупый ублюдок! Вы не сможете избавиться от меня. Вы сделали меня таким!"

Идесс повернула голову и посмотрела в направлении двери, где скрывался Роуг. Капюшон плаща сполз назад, представляя взору отвратительное, изуродованное лицо. Его кожа была сплошным месивом из темной, рубцовой ткани, натянутой на кости, которые местами были оголены. Безумие светилось в его поблекших глазах.

– Вообще-то, – тихо произнесла Идесс, – я могу с этим кое-что сделать.

"Ты можешь мне помочь? Пожалуйста. Это проклятье... агония, которую ты не можешь себе представить. Я не сделал ничего, чтобы заслужить это".

– Ты нанял своего брата, чтобы убить его собственных братьев! – возразила ему Идесс. – Твоих братьев!

– Э-э... Идесс? – Раздался голос Лора у нее за спиной, но она подняла руку и жестом остановила его и Признака.

– Ты слышишь меня Роуг? Ты хотел смерти своим братьям.

"Потому что они сожгли меня заживо!"– он сорвал плащ, и она почти задохнулась от вида его сморщенного, изуродованного тела.

"А сейчас я испытываю невыносимую боль. Голод. Жажду. Ничто не облегчает мои страдания. Пожалуйста. Помоги мне".Его губы искривились в самой злобной усмешки, которую она когда-либо видела.

"Убей моих братьев и их семьи, так что бы их кровь текла, подобно реке по улицам. Выпотроши их. Оторви их конечности от тел, и выдави их глаза из орбит!"

Его смех пронзил ее, словно копье, вырезанное изо льда.

– Ты просишь помощи? В самом деле? – Она схватила Роуга за руку. Хотя он не состоял из плотной материи, его энергия окружила Идесс как статическое электричество. – Я могу избавить тебя от страданий. Полностью. У меня нет силы, чтобы уничтожить душу, но я знаю того, у кого она есть.

Она потащила его из больницы на подземную стоянку. Смутно, Идесс слышала как Лор и Эйдолон звали ее по имени, но она продолжала идти.

Ее брат разрушил их семью, и она ничего не могла с этим поделать, но в сложившейся ситуации, Идесс определенно могла, что-нибудь сделать.

Сделав глубокий вдох, Идесс перенеслась в царство ее отца, куда были вхожи только его дети и Грименионс. [14]

Она возникла на ступеньках древнего греческого храма, построенного из черного дерева, окруженного черными колоннами и стоявшего посреди других черных строений.

14

Грименионс – слуги смерти, сопровождающие души демонов в Рай, подобно ангелам, сопровождающих души людей.

Как только она приложила руку к стене, та сразу же покрылась масленым веществом. А там, где только, что лежала ее рука, из-под маслянистой грязи выступил грязно-белый мрамор.

Когда-то чисто-белое величественное здание, колонны и статуи теперь стонали под тяжестью смрада и гниения. Все королевство было огромной копией Афин, но только во мраке. Афины в их худшем кошмаре.

Сохраняя контроль над Роугом, чья борьба была просто шепотом на ее коже, она поднялась по ступенькам и вошла через двойные двери достаточно большие, что даже Кайнг-Конг мог пройти.

Внутри, полированные эбонитовые полы казались бесконечными. Мрачные, темные статуи демонов и людей запечатленные в момент неимоверных мук, стояли вдоль стен, а в центре огромной комнаты находился фонтан, из которого били красные струйки, падающие в темный бассейн у основания.

Она тащила Роуга по запутанному, напоминающему лабиринт коридору, после десятка левых и правых поворотов она оказалась перед огромной железной дверью, которую распахнули два ее брата, одного из которых Идесс смутно помнила.

Идесс была почти, что ослеплена ярким светом лившимся изнутри. Весь остальной храм по-прежнему оставался во мраке, но Азаготу нравился этот цвет, и она с содроганием отметила, что видимо ему, нравилась и музыка Битлз.

Он повернулся к ней, с того места где стоял перед аркой, через которую Грименионсы проводили души умёрших демонов.

В тот момент, когда он обернулся, Грименионсы остановили поток идущих, не желая двигаться вперед к месту их назначения – Шеул-гра, пока их босс не увидит и не одобрит каждую представленную пред ним душу.