Обнаженный любовник

Услышав скрип, Мэй замерла и посмотрела на холодильник, который забаррикадировал заднюю дверь. Когда звук не повторился, она глубоко вздохнула и сказала себе, что хоть она и не может ничего сделать с тем, что находится за пределами коттеджа, черт возьми, она может вымыть и высушить грязную посуду внутри.

Когда полка наполнилась чистой посудой, она прекратила намыливать и ополаскивать и потянулась за кухонным полотенцем.

– Ой! – она ахнула. – Ты встал.

Сэвидж прислонился к открытой двери в общую ванную, скрестив руки и опустив веки, изучал ее. Он казался больше, чем когда–либо прежде, Мэй уже знала, что это выработанный рефлекс. Казалось, что каждый раз, когда она его видела, ей приходилось заново привыкать к его размерам.

И это – не единственное, что производило свежее впечатление. Его глаза. Его губы. Его... бедра.

– Я не хотела тебя разбудить. – Она начала просушивать образовавшуюся стопку. – Здесь требовалась уборка на случай, если кто–то снова захочет что–то приготовить.

– Я не спал. Просто дал отдых глазам. Талла проснулась?

– Обычно она не встает до полуночи. – Мэй слегка улыбнулась. – Она верит в сон красоты. Раньше это сводило мою мамэн с ума… в общем, не важно.

– Нет, продолжай.

Мэй обвела полотенцем внутреннюю часть сотейника.

– Талла любила мою мамэн. И это было взаимно. Они были настолько разными, насколько это возможно, но у них сложилась прекрасная дружба, преодолевшая барьер статусов слуги и хозяйки.

– Талла, должно быть, скучает по ней.

– Я думаю, что да.

Последовало долгое молчание. Затем он сказал:

– Послушай, нам нужно обсудить один деликатный вопрос.

У Мэй не было намерения скользить взглядом по его телу. Но она это сделала. И она не хотела, чтобы ее лицо покраснело. Но это случилось. И она молилась, чтобы он не заметил ни того, ни другого.

Но он заметил.

Когда Сэвидж выпрямился, Мэй тяжело сглотнула и четко для себя решила, что не уронит сковороду в руках. Поэтому отложила ее.

Днем ей снились яркие сны о том, как он приближается к ней. Обнимает ее. Опускает голову, чтобы накрыть ее губы своими…

И каждый раз, как раз перед самым поцелуем, изображение исчезало. Снова и снова. Это было похоже на бесконечную петлю, заманчивое обещание, которое никак не сбывалось.

Мираж, который всегда зависал на грани, не перетекая в реальность.

Хотя теперь его прикрытые глаза были сосредоточены на ней, и его тело двигалось к ней, и...

Сэвидж прошел мимо нее и вернулся в гостиную. Рядом с креслом, в котором он спал, он взял с пола черную спортивную сумку, которую всегда держал при себе, и по звону металла о металл, Мэй поняла, что лежало внутри.

И все же это было шоком, когда он положил сумку на стол и начал расстегивать молнию.

– Так много... – прошептала Мэй.

Оружия, – закончила она мысленно.

Мэй наблюдала, как его большие руки порхают по дулам и прикладам, или как там, черт возьми, это все называлось. Там были боеприпасы, пули, длинные и заостренные, а также какие–то коробки.

Пистолет, который он достал, был маленьким ручным черт–знает–чем.

– Это девятимиллиметровый автомат с полностью заряженным магазином, – сказал Сэвидж. – У него есть лазерный прицел. Буквально наводи и стреляй. Держи обеими руками. И убедись, что за тем, во что ты целишься, не стоит тот, кто тебе дорог. Предохранитель вот здесь. Снять. Поставить. Попробуй.

При любых других обстоятельствах она бы и близко не подошла к этой штуке. Но Сэвидж не мог оставаться с ними навсегда, и ну, во–первых, эта брюнетка. Во–вторых, тень.

Руки Мэй были на удивление твердыми, когда она приняла вес. Опять же, она не пыталась ничего сделать с пистолетом.

– Снять. Поставить, – сказала она, повторяя его движения с предохранителем.

– Вот, дай, я вытащу магазин. – Удалив затвор, полный пуль, Сэвидж вернул ей оружие. – Видишь кнопку на рукоятке? Нажни ее… правильно, это твой лазерный прицел.

Мэй переместила красную точку по кухне, наведя ее на логотип «GE» на холодильнике, а затем на дверную ручку ванной. Потом она выбрала сковороду в сушилке, а после направила луч на стул.

– Всегда держи предохранитель включенным, пока не будешь готова стрелять, – сказал Сэвидж. – Кобуры нет, но его можно засунуть в карман.

– Даже когда я просто дома.

– Да. Я бы отдал его тебе раньше, но не хотел тревожить Таллу. – Он кивнул в сторону ванны. – Я приму душ. Вот, возьми магазин, и вставь обратно, чтобы знать, как это делается.

Она взяла магазин и вставила его.

– Я никогда раньше не стреляла из пистолета. Ну... в одиночку, то есть.

– Надеюсь, это не войдет в привычку.

Мэй кивнула и откашлялась.

– Слушай, мне нужно вернуться домой… ну, знаешь, взять кое–что по работе.

– Я могу пойти с тобой…

– Нет–нет. Я беспокоюсь о Талле больше, чем о себе.

– У тебя неверная оценка реальности.

Она откашлялась и попыталась вести себя непринужденно.

– Слушай, ты можешь остаться здесь? Ранчо охраняется, ты сам так сказал. К тому же, если Талла проснется, я не хочу, чтобы она подумала, что мы ее бросили или, что еще хуже, что со мной что–то случилось.

– У тебя есть сотовый. Она может позвонить тебе…

– Она плохо разбирается в телефонах. Пожалуйста, я ненадолго.

Сэвидж покачал головой. Но потом пожал плечами.

– Я не могу тебя остановить. Но ты возьмешь пистолет с собой.

Когда он указал на оружие, она кивнула.

– Да. Возьму.

– Дай мне минутку принять душ и потом уходи, хорошо?

– Договорились. – Она протянула руки, чтобы успокоить его… и поняла, что в одной из них был пистолет. Поэтому опустила их. – Не торопись.

– Я ненадолго, – сказал он, исчезая в маленькой комнате и закрывая дверь.

Оставшись одна, Мэй поникла, думая о том, как ей пережить эту ночь. Затем – о том, что делает Сэвидж и где.

Когда Талла переехала в коттедж, отец Мэй оборудовал ванну на первом этаже современным душем… потому что она настаивала на этом, чтобы у нее могли быть гости. Гости так и не появились, поэтому Мэй не знала, когда в последний раз использовалась насадка для душа.

Было так странно думать, что этот незнакомец первым откроет кран.