Обновление чувств, или Зачем придумали любовь?
Шрифт:
– Смотря какой мужик. Некоторые в порыве страсти могут и вывалить.
– Страсть таких денег не стоит, – не согласилась Владка.
– А любовь стоит?
– Ну, пусть не любовь, а хотя бы влюбленность. Сама знаешь, какие сейчас мужики пошли. Они скорее расстанутся со своим сердцем, чем с кошельком. Вместо того чтобы сводить тебя в ресторан и накормить вкусным ужином, для того чтобы хоть как-то пустить пыль в глаза и произвести впечатление, они пройдут мимо ресторана, делая вид, что в упор его не замечают, и вместо ужина накормят тебя словами о любви. Мужики сейчас до неприличия жадные пошли. Все на хату хотят, чтобы был халявный ужин и халявный секс. Им по барабану,
– Влада, а ты уверена, что он не аферист?! – перебила я разбушевавшуюся подругу, понимая, что перемывать кости мужчинам она может часами. Ее хлебом не корми, а дай о мужиках поговорить, особенно об их отвратительных свойствах. – Какого черта он вообще твоей машиной распоряжается? Сколько ты его знаешь?
– Почти два месяца.
– Так долго! – язвительно заметила я.
– Некоторые вообще-то и после двух недель знакомства женятся, – попыталась противостоять мне Владка.
– А потом точно такими же темпами разводятся. Ты уверена, что он тебе денег на машину добавит?
– Если бы я не была в этом уверена, то свою машину не продавала бы, – обиженно заметила Влада. – У меня, между прочим, редкостное чутье на мужиков. Я подлецов за версту чую.
– Я это поняла, когда мы со Степаном в баню поехали.
– Юлька, да ладно тебе! Деньги, вырученные от продажи машины, у меня. Все в порядке. Человек порядочный. Завтра едем мне джип покупать. Как только со мной покупатель рассчитался, мы сразу джип посмотрели. Это же не тачка, а просто картинка!
– Будь осторожна, – по-матерински произнесла я. – Ты обладаешь редким даром влипать в самые неприятные ситуации.
– Да не парься ты по этому поводу. Уж я-то мужика-афериста от нормального отличить могу. У меня глаз наметан. А то, что я этого Степана вчера распознать не смогла, – так сбои везде бывают. Даже у профессионалов. Как же без них!
– Смотри, чтобы в этот раз сбоев не было.
– В этот раз – всё будет о’кей. Возможно, ты еще на моей свадьбе попляшешь, подруга. Только плясать будем прямо на столе, на глазах у удивленных гостей!
– Хорошо, если бы так.
– Кстати, как поживают твои трансвеститы?
– Нормально, что с ними будет, – холодно ответила я.
– Юлька, ты сколько лет с детьми проработала? А теперь вот – с трансвеститами. Носишься с ними, наверное, как с малыми детьми. Там все прооперированные?
– Если человек трансвестит, то это не значит, что он собирается делать операцию по смене пола, – объяснила я и, напомнив, что у меня на работе нет возможности трепаться по телефону столько, сколько хочется, сунула трубку в карман.
Вскоре народа в зале поубавилось, я вновь бросила беглый взгляд на Богдана. В платье он выглядит довольно комично. Вообще, многие мужчины в платьях вызывают насмешки и сами не отрицают этого. Богдан оставил мне хорошие чаевые и удалился. Когда клуб совсем опустел, я открыла дверь Ленкиного кабинета, для того чтобы попрощаться с ней до завтра, и закричала так, что сбежались все сотрудники нашего бара. Ленка висела на массивной бронзовой люстре, которую сама выбирала, когда обустраивала свой кабинет…
– Да что ж это такое происходит…
В эту ночь мне не удалось заснуть даже под утро. Бесконечные беседы с сотрудниками милиции и выяснение причины, почему Ленка пошла на этот отчаянный шаг. То, что это было самоубийство, ни у кого не вызывало сомнения, но всем было трудно объяснить причину, почему человек совершенно сознательно, прямо на рабочем месте
ушел из жизни.Пару раз сотрудники назвали покойницу Леной. Менты нас одергивали – следовало называть ее так, как записано в паспорте, а точнее – Леонидом. Лично мне было тяжело называть Ленку Леней, потому что я никогда не видела ее в мужской одежде, для меня она была стопроцентной женщиной. Ходила в мини-юбке, черных колготках, носила туфли на высоких каблуках. Ее любимой фразой была фраза о том, что не все девушки рождены женщинами.
Я вспоминала наши задушевные беседы в кафе и не могла свыкнуться с мыслью, что ее больше нет. Ленка не любила независимых женщин, а точнее, таких, как я, потому что я всегда считала себя независимой. Мы много с ней спорили по этому поводу. Я считала, что если женщина независима, то мужчина должен понять и принять ее независимость, Ленка же рассуждала, что в независимых женщинах слишком мало женственности и чересчур много мужественности. Она говорила, что мужчин привлекает в ней совсем не то, что она трансвестит, а то, что в ней много женственности, а на сегодняшний день этого так не хватает нашим мужчинам. Я же не могла с ней в этом согласиться и оставалась при своем непоколебимом мнении. Я была уверена, что с Ленкой знакомились в основном геи или те, кто хочет удовлетворить свои самые смелые сексуальные фантазии. Удивительно, несмотря на свою мужскую физиологию, Ленка имела женскую ранимую психику.
– Горе-то какое, – шептались сотрудники, наблюдая за тем, как Ленку выносят из клуба.
– Интересно, кто будет следующий…
Я обернулась и увидела повара Толю.
– Ты это о чем? – задала я вопрос и всмотрелась в его бледное лицо.
– О следующем мертвеце. Здесь это не редкость. Ты просто не так давно у нас работаешь.
– А почему это происходит? – зачем-то спросила я, хотя заранее знала ответ.
– Потому, что нельзя идти против природы.
– Нельзя, – согласилась я с Толей. – Но ведь не у всех это получается.
– Вот и результат налицо. Не могут они свыкнуться с мыслью, что не все принимают их новый облик, они, пожалуй, лучше, чем обычные женщины, знают, чего же хотят мужчины.
В Ленкином кабинете повсюду валялись женские шмотки и косметика. На столе рядами красовался лак для ногтей, на трюмо весели яркие бусы. Несколько париков, тюбиков помады, карандаши для губ, клипсы, сережки, повсюду туфли на шпильках… Этот клуб был для нее единственным пристанищем, тихой гаванью, здесь не осуждали таких, как она. Только тут она находилась среди единомышленников и получала моральную поддержку.
– У нее вчера у ребенка день рождения был. Жена не пустила, – объяснила я Толику и носовым платком вытерла неожиданно выступившие слезы.
– Оно и понятно. Зачем ребенка пугать. Можно было бы и в мужской одежде приехать.
– Не захотела она считаться с общественным мнением. Видимо, это ее и погубило.
Я смотрела на Ленкины туфли сорок шестого размера и удивлялась, где же она брала такую большую женскую обувь? Скорее всего, шила по спецзаказу и отваливала за нее нереальные деньги.
Когда милиция наконец объявила нам, что все сотрудники свободны и мы можем расходиться по домам, я вышла на улицу, чтобы взять такси. Но тут мне перегородил дорогу внушительных размеров автомобиль. Отскочив в сторону, я выругалась, но, узнав в сидящем за рулем мужчине Богдана, встала как вкопанная.
– Вы?
Глава 12
– Садитесь в машину, – в приказном тоне сказал Богдан и махнул головой в сторону заднего сиденья.
– Зачем? – занервничала я.