Обнулись!

Терпение Романа тоже пошатнулось, он действительно пришел помочь, поддержать Стефанию, зачем этот мужик стал до него докапываться?

– ФСБшник я! Из отдела по борьбе с наркотиками, так понятнее? Капитан Пластинин.

Стефания резко подняла на него глаза - да, этого он ей не рассказывал. Когда устраивался на работу ограничился общими фразами, что служил в органах, да и в трудовой так записано.

– Нет, не понятнее, - на этот раз очевидно перк не дал нужного результата, и врач не поверил ему на слово, что он из органов.
– Иваныч уже приходил... в смысле, майор Беляев.

– Это местные менты...

– А почему, позвольте полюбопытствовать, ФСБ вдруг заинтересовалось рядовым случаем передозировки?

– Пока я здесь как частное лицо...

– Ну вот я это частное лицо и прошу удалиться.

– Да что же ты за человек такой...
– не сдержался Роман.

– Постойте...
– принюхался Валерий Сергеевич.
– Да от вас же алкоголем пахнет!

Пластинин смачно выругался про себя: собака этот мужик что ли, такое обоняние, или Восприятие в потолок прокачано?

– А чем от меня должно пахнуть? Шахматами?

– Пусть он останется, - вступилась Стефания, - Это Роман Павлович, он действительно из ФСБ... он... друг семьи.

Пластинин выдохнул: Стефания ему подыграла, значит оценила, что приехал.

– Ладно, - сдался доктор и поджал губы.
– Специально для вас повторю: состояние девочки крайне тяжелое, она в коме. Даем антидот. У нее передозировка наркотиков.

– Каких?
– спросил Роман и покосился на Стефанию: она смотрела куда-то вдаль, сквозь него, сквозь стену, сквозь здание, да и пожалуй сквозь весь этот мир.

– Это самое интересно, если можно так выразиться, - Валерий Сергеевич почесал щеку и уставился в монитор.
– Активное вещество нам неизвестно, но что-то из фенологликозидов, - он всмотрелся в монитор и добавил, - но там целый коктейль, также есть следы гликоалкалоидов...

Классы действующих веществ были знакомы Роману, все-таки он немного поднаторел в фармакологии за время в банде и благодаря самообучению на зоне.

– И этого вам недостаточно, чтобы назначить лечение?

– Мы даем Наркан... антидот, так сказать, широкого спектра, посмотрим на реакцию. Конечно, было бы лучше знать, что именно приняла пациентка.

– Маша...
– прошептала Стефания.
– Ее зовут Маша.

– Дайте мне анализы, расшифровку, - потребовал Роман.

– Зачем? Ну что вы там хотите увидеть? Если вы можете отличить пирацетам от циннаризина - это не значит, что вы разберетесь в этом, - он ткнул пальцем в монитор.

– У вас врачебный халат и целая лаборатория умников, но разобраться сами так и не смогли, - наехал Пластинин.
– От того, что я попробую - хуже не будет.

Валерий Сергеевич испытующе посмотрел на Романа, во взгляде неприязнь уже сменилась банальной усталостью. Тяжело вздохнув, сделал несколько щелчков мышкой и старый матричный принтер очнулся, заурчал, забурчал, закрякал и медленно высунул язык - распечатанный лист с расшифровкой результатов анализа Машиной крови.

Люди молчали, вслушиваясь в психоделическую песню техники прошлого века.

– Мамаша, вы бы шли спать, - наконец попросил врач, которому и самому не терпелось опустить голову на подушку вон на том обшарпанном диванчике, стоящем в углу кабинета. Сколько он на смене? Сутки? А может быть коллега-сменщик заболел, и он здесь уже почти сорок часов?

– Какое уж тут спать...
– прошептала Стефания.

– Доктор прав, - нехотя признал Роман, - поедем домой, если Маша...
– он осекся, - когда Маша очнется, вы должны быть в адеквате... ну то есть вам понадобятся силы...

Стефания посмотрела на него долгим взглядом, по-детски шмыгнула носом и поднялась со стула.

– Да, нужно Ластика выгулять, обычно это Маша делала...

Роман молча кивнул.

– Спасибо вам, - поблагодарила она врача.
– Мой телефон у вас есть, вдруг что-то... или Маша...

– Да, да, конечно, позвоню, проинформирую, не волнуйтесь, - затараторил Валерий Сергеевич, оживившийся от предвкушения такой близкой тишины и покоя.

– Ах да, простите, - Стефания полезла в сумочку и достала кошелек, - я знаю, в медицине сейчас сложно, возьмите пожалуйста за беспокойство и на лекарства, вдруг понадобится, - она протянула несколько купюр, глаза доктора раскрылись еще шире, а потом он прищурился и посмотрел на Романа. “Прямо мимический театр какой-то имени Ивана Урганта!” - подумал Пластинин и не стал отворачиваться или отводить взгляд: бери, мол, что телишься?

Валерий Сергеевич повел себя достойно: не стал изображать неловкость и принял деньги, поблагодарив.

Гамова и Пластинин вышли в теплую летнюю ночь, даже северный ветер не пытался забраться под одежду и защекотать, но Стефанию трясло мелкой дрожью, словно на дворе было около нуля. Когда подошли к машине, женщина вдруг сказала:

– Говорят, она прямо на улице сознание потеряла. Скажите, разве это возможно?

На такие темы Роман соображал очень быстро, в голове давно крутились вопросы касательно обстоятельств произошедшего, но он не хотел травмировать мать излишними напоминаниями. Поэтому сейчас вцепился в возможность выяснить детали.

– В людном месте? Одну?

– Да...

– Надо поговорить с ее подругами. Как вы сказали в кафе, Лена Щебенкина?

– Щербинина, у меня есть ее телефон, - Стефания полезла в сумочку.

Роман невольно отметил, что интеллигентная и воспитанная женщина в такой ситуации совсем не смущается разбудить девчонку посреди ночи. Все правильно, Лена может что-то знать о наркотике.

– Если бы они по вене гоняли, - размышлял Роман вслух, - то явно не посреди города, и передоз случился бы в том же месте, поскольку наступает сразу после укола. Таким образом можно отмести быстро всасывающиеся наркотики и способы их употребления. Значит - таблетки или бут.

Стефания смотрела на Романа огромными глазами полными ужаса и вздрагивала от каждого слова - неужели это могло произойти с ее девочкой? Как это случилось с ее умницей? Она даже забыла, что в руках держит телефон, пытающийся дозвониться, добудиться Лену Щербинину. А Лена не отвечала.

– Но таблетки - это хорошо, - продолжал мыслить Роман, - это не героин, значит не будет ломок, значит она не плотно сидит...
– здесь он все-таки замолчал, понял, что переусердствовал с подробностями.

Стефания расплакалась, точнее, вопреки ее воли из глаз потекли слезы, она не всхлипывала и не рыдала, просто из двух зеленовато-серых озер взяли основание две кристально чистые солоноватые реки. Так, наверное, плачут камни.

– Все будет хорошо, - Роман выдавил из себя банальность, - могло быть и хуже. Я постараюсь помочь...

– Спасибо, - ответила Стефания и вытерла лицо ладонью.

– Может быть я поведу?
– предложил он.
– Вы в таком состоянии...

– А вы... вы пили...
– безразлично заметила женщина.