Обняться, чтобы уцелеть

– Да, такое действительно было, – вынужден был признать Леонид. – Ну и что?

– Я же говорил тебе, что для нас нет ничего страшнее вашего самоубийства. И мы готовы на все, чтобы этого не случилось.

– Как будто ты в состоянии мне помочь, – горько усмехнулся Голубев.

– А если так?

– Но это просто смешно, согласись! Что ты можешь изменить в моей жизни? Разве ты в силах отсрочить наступающую на меня старость?

– Послушай, что я тебе скажу, – проговорил собеседник в зеркале, тоже присаживаясь на отражение кровати. – Послушай внимательно, потому что это действительно очень важно. И для тебя, и для меня. Я даже не знаю, для кого больше.

Голубев заинтересованно поглядел на него:

– Ну?

– Да, конечно, я не в силах остановить процесс твоего старения, – тихо, но очень убедительно говорило зеркало. – Но я знаю способ снова стать молодым. Обрести юное, сильное, здоровое и красивое тело…

– Но как такое возможно? – недоумевал Леонид.

– Подожди, придет время – и я тебе об этом расскажу. Но не сейчас. На сегодня наш разговор окончен. Через четверть часа к тебе придет твой врач. А с минуты на минуту позвонит твоя Инна, чтобы обсудить варианты поездки к морю…

Глава 6 В которой на сцене появляется новый, но очень важный персонаж – Кирилл Рощин

Болезнь продлилась несколько дольше, чем предполагал Леонид, и отняла у него последние силы. Он ослабел, осунулся и, несмотря на то, что целые дни проводил в кровати или в крайнем случае в кресле, постоянно чувствовал себя усталым и совершенно разбитым. Настроение было под стать самочувствию, вообще не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать. Голубев звонил только в крайних случаях, если нужно было отдать распоряжения, часто не брал трубку и, более того, периодически отключал телефон. Даже с Жоркой он говорил как-то нехотя, а уж Инну и вовсе избегал и был несказанно рад, когда она наконец улетела на свои вожделенные тропические острова. Единственным его собеседником в эти дни было отражение. Общение с собственным зеркальным двойником по-настоящему увлекало и почти заменило собой всю остальную жизнь. Они обсуждали множество интересных тем, отражение охотно поддерживало их, избегая только одной – того, каким образом оно может помочь своему хозяину вновь обрести ушедшую молодость. «Подожди, сейчас еще не время говорить об этом», – упрямо отвечало оно каждый раз.

Только через пару недель, в самом начале февраля, Леонид наконец нашел в себе силы добраться до офиса. Он приехал перед обедом, в разгар рабочего дня. Площадка на первом этаже перед лифтами непривычно пустовала – обычно утром и вечером тут было буквально не протолкнуться. Двери зеркального лифта уже закрывались за Голубевым, когда до него донесся громкий голос:

– Подождите секунду, пожалуйста!

Леонид знаком приказал охраннику придержать дверь, и спустя мгновение в лифт влетел высокий русоволосый молодой человек.

– Спасибо!.. А, добрый день, Леонид Николаевич.

Голубев кивнул в ответ. Он знал этого парня – начальник рекламного подразделения в одной из фирм холдинга, Леонид даже вспомнил фамилию: Рощин. Молодой человек встал рядом, Голубев, как обычно смотревший в зеркало, невольно обратил внимание и на своего попутчика, точнее – на его отражение, находившееся так близко к его собственному.

Контраст был впечатляющим. Один – человек пожилой, обрюзгший и ссутулившийся, стильный костюм не в состоянии скрыть выпирающего живота, а дорогие очки – усталого и потухшего взора. Другой – молодой, с густыми волосами, полный сил и энергии, со свежей кожей, стройным и ловким телом, счастливой полуулыбкой на полноватых губах. Даже сейчас, когда он стоял неподвижно, во всем его облике ощущалась сдерживаемая динамика, точно в ирландском сеттере, – ясно было, что, как только двери лифта откроются, он тотчас сорвется с места и помчится по своим делам, потому что никак иначе у такого человека и быть не может. Он тоже бросил быстрый взгляд в зеркало, чуть прищурился, точно от солнца, и поправил галстук.

«Красивый парень! – мысленно поделился Голубев со своим отражением. – И чертовски обаятельный. Кого-то он мне напоминает, не могу понять, кого… Кого-то, кого я не так давно видел…»

«Тебя же самого в молодости, – отвечал виртуальный собеседник. – У него похожая комплекция и форма носа, почти такой же цвет волос, как был у тебя…»

«Получается, я видел его в старинном зеркале, когда приезжал смотреть квартиру?»

«Ну нет, конечно, в зеркале ты тогда видел самого себя. Но некоторое сходство, безусловно, наблюдается».

«Он нас не слышит?»

«Нет, ведь ни ты, ни я этого не хотим. Поверхность зеркала очень чуткая, она знает, как себя вести».

«Ясно».

Лифт остановился, они вышли вместе. Молодой человек улыбнулся на прощание своему шефу, продемонстрировав безупречные, как у эстрадной звезды, зубы, и поспешил по коридору, успевая по дороге обменяться приветствиями и шутками почти с каждым встреченным, особенно с женщинами, которые были явно к нему неравнодушны. Голубев двигался следом, слушал довольно высокий и оттого звучавший как-то особенно задорно, по-мальчишески, голос, и на душе у него с каждой секундой становилось все сквернее и сквернее.

Весь день этот парень не шел у него из головы, а вечером, по дороге с работы, они вновь, как назло, оказались в одном лифте. Вместе с ними ехала Ира Шакурина, маркетолог, девушка, которая уже несколько лет подряд побеждала в конкурсах красоты, ежегодно устраивавшихся в холдинге. И Голубев услышал, как Ирочка с придыханием в голосе спросила Рощина:

– Кирилл, не хочешь сходить в театр? У меня есть лишний билет в «Ленком» на двадцать шестое…

А тот ответил, слегка прищурившись:

– Извини, солнце мое, но двадцать шестого я никак не могу – у меня вечером по воскресеньям дайвинг-клуб.

Дайвинг-клуб! Он опускается с аквалангом на дно моря – сколько Леонид мечтал об этом!

Домой Голубев приехал в прескверном расположении духа. Отражение не преминуло это заметить:

– Что-то ты сегодня невесел…

– Я устал и плохо себя чувствую. Видимо, еще не оправился после болезни, – отвечал Леонид, снимая пиджак.

– А я вижу, что ты чем-то расстроен…

– Можно подумать, ты не знаешь чем, – буркнул Голубев, стягивая с себя галстук от Armani и небрежно отбрасывая его куда-то в сторону.

– Конечно, знаю. Это я так, поддразниваю тебя. Скажи, а ты хотел бы быть таким, как этот парень? Молодым, сильным, энергичным, обаятельным, любимцем всех женщин?

– Зачем спрашивать, если ты сам отлично знаешь ответ? – Он сбросил туфли и принялся стаскивать брюки.

– Хочешь, я сделаю тебя таким?

Одна нога Леонида так и застряла в штанине.

– ЧТО-О-О?

– То, что ты слышал. Помнишь, я говорил тебе, что есть способ, сохранив собственный внутренний мир, приобрести другое – чужое – тело?

Полураздетый Леонид приблизился к зеркалу.

– Я не понимаю тебя! Можешь объяснить толком?

– Могу. Но это долгий разговор. Присядь пока… И оденься, не хватало еще нам с тобой заболеть повторно. Не май месяц на дворе, опять морозы вернулись…

– Не отвлекайся! – Леонид торопливо накинул халат и опустился в кресло. – Рассказывай!

– Ну хорошо, – зеркальный собеседник тоже присел, – видишь ли, как обстоит дело… Я уже говорил тебе, что облик человека определяет именно его отражение?