Обняться, чтобы уцелеть

Некоторое время зеркало еще оставалось непрозрачным, а потом медленно прояснилось. В нем постепенно стали проступать очертания комнаты, а потом и отражение его, Леонида – самого что ни на есть настоящего Леонида Голубева, пятидесяти теперь уже восьми лет от роду, взъерошенного и, судя по выражению лица, насмерть перепуганного.

– Это все? – тихо спросил он у своего отражения.

– Все, – кивнуло оно в ответ.

Первое, что он сделал, – это открыл окно: в комнате отчетливо пахло паленым, хотя свечи исчезли. А потом поспешил к пульту связи с охраной.

– Вызовите «Скорую», моему гостю стало плохо. И ко мне сейчас должна прийти Ксения Волжанская.

И тут же принялся набирать номер мобильного Ксю.

Она появилась практически мгновенно и замерла в дверях, во все глаза глядя на него:

– Теперь ведь ты – это ты? Да?

– Теперь я – это я… – Он почему-то не решался приблизиться к ней, и она сделала это сама.

– У тебя теперь твои глаза, твое лицо… – Она испуганно оглянулась по сторонам: – А где этот?

– Его больше нет.

– Он исчез насовсем?

– Да, Глеб исчез. Осталась лишь внешняя оболочка – тело Рощина… – Леонид показал на лежащее тело Кирилла. – Я вызвал «Скорую».

– Я помогу, – спокойно сказала Ксения.

Через два часа тело Кирилла Рощина увезли в морг. Врачи «Скорой» зафиксировали в своих бумагах типичный «раковый интоксикоз».

– Что же, – вздохнула Ксения. – Значит, Кирилла Рощина больше нет… Жаль. Я даже по-своему привязалась к нему.

– Да, его больше нет, – отвечал Голубев. – Но я в отличие от тебя совершенно об этом не жалею.

– Вот как? – Ксения задумалась, потом вздохнула. – Покажи мне свою хваленую квартиру, а то я столько уже про нее слышала, а еще ни разу не видела.

Вдвоем они совершили небольшую экскурсию по дому.

– А это и есть то самое зеркало, да? – Ксения с некоторой опаской потрогала резную дубовую раму, будто боялась, что из-за стекла кто-то выскочит.

– Да, это оно, – подтвердил Леонид.

Они стояли рядом, их отражения были так близко друг к другу… Ксюша с интересом рассматривала Голубева через зеркало.

– Вот наконец-то передо мной тот, кого я всю жизнь ждала, – тихо проговорила она.

– Старый, обрюзгший и с животом? – усмехнулся он.

– Господи, ну какой же ты дурак, хоть и царь! Что это за возраст, право, для мужчины – пятьдесят восемь?!

– Но неужели ты готова любить меня такого! – недоумевал он.

– Как же ты не понимаешь элементарных вещей! Для меня ты – это всегда ты.

Он обнял ее, и она первая его поцеловала. Леонид расслабился, но тут его взгляд случайно наткнулся на зеркало, в котором отражались они с Ксенией и большая кровать у противоположной стены. Ему тут же ярко вспомнились «живые картины» с участием Инессы, которые так охотно демонстрировало ему в последнее время зеркало… А вдруг ему вздумается повторить то же самое с Ксенией? Нет, ни за что на свете!

– Что с тобой? – Она немного отстранилась и с тревогой поглядела на него. – Что-то не так? Ты плохо себя чувствуешь?

– Нет, все в порядке. – Он выдавил из себя улыбку. – Просто мне здесь, в этой квартире, как-то не по себе…

– Тогда поехали ко мне, что же мы стоим? – Она потянула его за руку. – Только скорее, умоляю тебя! Если бы ты знал, как я за эти восемнадцать лет истосковалась по своему царю Леониду!

* * *

– Ну и стоило бояться? – спросила она, когда он, весь мокрый, с бьющимся сердцем и тяжело дыша, повалился рядом с ней на кровать. – Если кого-нибудь интересует мое мнение, то, по-моему, все было просто чудесно!

– А откуда ты знаешь, что я боялся? – покосился он на нее.

Ксения пригладила его взмокшие от пота волосы и нежно потерлась щекой о голое плечо.

– Милый, но я, во-первых, врач, а во-вторых – взрослая женщина. Все вы, мужчины, с определенного момента начинаете бояться первого раза… И не только первого. Как будто для нас самое главное – получилось у вас или не получилось…

– А что для вас самое главное? – со счастливой улыбкой спросил он.

– Самое главное – что мы любим, все остальное неважно. Если не любим, тут уж ничем не поможешь.

Она села, машинально осмотрелась вокруг. Леонид взял с маленького столика сигареты и протянул ей:

– Ты ведь это ищешь?

Однако Ксения поглядела на пачку с откровенной брезгливостью, а потом даже скривила рот.

– Не хочу. Вообще больше никогда не буду курить.

– Вот как? – обрадовался он. – А что так?

– Знаешь, когда женщина курит – это верный признак того, что она несчастлива… Я не хочу больше быть несчастливой.

Он с интересом поглядел на нее:

– Это что же получается: все некурящие – счастливы?

Она рассмеялась:

– Нет, конечно, вечно ты все передергиваешь! И вообще я давно заметила, что у тебя плохо с логикой!

– Ну, смотри, ты сама это сказала. – Он приподнялся на локте и, размахнувшись, выбросил сигареты в открытое окно.

– Что ж ты делаешь? – ахнула Ксюша.

– Ничего. Бомж какой-нибудь подберет – обрадуется.

– А если дети найдут? Нет, ты с ума сошел, честное слово! Взрослый человек, а ведешь себя как ребенок!

– Ой, кто бы говорил! – Он обнял ее, притянул к себе, уткнулся носом в ее грудь.

– Ты все потерял?

– Да. Почти.

– Деньги, имущество… Жалеешь?

– Нет. Я быстро все восстановлю. Я привык много работать. Да и нужно ли иметь столько? Теперь ведь у меня есть главное – моя Любимая.

Глава 17 В которой Леонид Голубев возвращаетсяк прежней жизни

Первое, что сделал Леонид, придя в себя в прямом и переносном смысле, – это отправился в Ксенину клинику и в очередной раз сдал все анализы. Мало ли что, чем черт не шутит… Ксения посмеивалась над его мнительностью, однако в глубине души – и Голубев отлично это видел – сама беспокоилась. Во всяком случае, когда уже на подъезде к Лефортову он вдруг неопределенно предположил, что, может, и не стоит делать никакую диагностику, Ксюша решительно воспротивилась:

– Нет уж, начал дело – так доводи до конца! Тем более что мы уже практически на месте, не возвращаться же!..

Долгожданные результаты успокоили обоих.

– Ну слава богу… – пробормотал Леонид.

Возвращение к прошлой жизни прошло для Голубева на удивление легко. Казалось, будто бы и не было этих двух месяцев, странных приключений, пребывания в чужом теле… Такое чувство, будто он никогда и не покидал особняк на Бульварном кольце. Первое время Леонид всерьез подумывал о том, чтобы полностью изменить обстановку в своей некогда столь любимой квартире.