Обо мне ни слова

М а л и к а (испуганно). Нет, я ничего…

В о р и с о в. Тогда идите и выполняйте!.. Постойте — сначала пригласите сюда всех работников кладбища!

М а л и к а. Сюда?

В о р и с о в. Сюда!

М а л и к а. Так они же здесь не поместятся!..

В о р и с о в. Ничего — в коридоре постоят. Услышат, у меня голос хороший: я в свое время руководил ансамблем песни и пляски!..

М а л и к а. Иду, товарищ директор. (Выходит.)

В о р и с о в (один). Режим экономии… Интересная идея! Прежний директор в этом нич-чего не понимал… Но мы это упущение наверстаем, хе-хе! (Приподнимает занавеску на зеркале.) Ай молодец Ворисов! Ай да молодец!.. Такой почин подхватит вся кладбищенская общественность! (Опускает занавеску и вновь оглядывает комнату.) Ц-ц-ц… надо же понимать — экономия экономией, но на директорском кабинете экономить нельзя! Даже кресла нет — одни табуретки. Тьфу! (Пробует одну из табуреток на прочность, потом садится, осторожно раскачивается, встает.) Нет — так не пойдет. С табуретки человека столкнуть — раз плюнуть. Кресло — другое дело: в кресле держаться есть за что… О чем говорить: нету кресла — нету директора!

Слышен шум шагов. В комнату со словами «Салом алейкум», «Здравствуйте» входят т р о е или ч е т в е р о р а б о ч и х кладбища, головы еще д в у х - т р е х видны в открытую дверь.

Уважаемые могильщики и сторожа! Я ваш новый директор… Мерос Ворисович Ворисов…

Г о л о с а. Знаем, знаем. Слышали…

В о р и с о в. Я назначен сюда для того, чтобы повысить рентабельность нашего кладбища!.. Некоторые близорукие люди думают — оно исчерпало свои возможности. Сами знаете, товарищи, — это не так. Если надо, мы еще многих похороним. У нас на кладбище осталось немало скрытых резервов, и наша задача — их выявить, товарищи!.. Не забывайте, товарищи, — наше кладбище — Центральное!.. Вопросы есть?

Все молчат.

Я спрашиваю, товарищи, — вопросы есть?

Г о л о с и з к о р и д о р а. А где место взять?

В о р и с о в. Это вопрос второй, товарищи. Некоторые покойники очень широко размахнулись. Надо указать им настоящее место. Где надо — подвинем!

Г о л о с и з к о р и д о р а. Так скандал же будет!

В о р и с о в. Кто будет скандалить — покойники?

Г о л о с и з к о р и д о р а. Родственники…

В о р и с о в. Родственники — это тоже будущие покойники. Им с нами скандалить ни к чему… За работу, товарищи!

Рабочие, толпясь, молчаливо выходят из кабинета. Им навстречу пробирается Т е ш а б а й.

Йе! Тешабай! Ты здесь что делаешь?

Т е ш а б а й. Работаем, Мерос-ака.

В о р и с о в. Смотри — действительно, куда ни приду, везде мои бывшие подчиненные! Давно сюда перешел?

Т е ш а б а й. Давно, Мерос-ака. Как вы из химчистки ушли — так и я ушел. Все думал — когда мы с вами опять встретимся? Вот, слава богу, и встретились. Прямо мечта моя осуществилась! Когда прежний директор умер — кого, думаю, к нам пришлют?.. Оказывается, вас! Большая радость для коллектива, Мерос-ака! Теперь наше кладбище расцветет, как райский сад!..

В о р и с о в. Э, Тешабай, я вижу, ты тут прямо поэтом стал!

Т е ш а б а й. Приходится, Мерос-ака. Я тут сторожем работаю. Ночью на луну смотришь, розы нюхаешь…

В о р и с о в. Воров ловишь…

Т е ш а б а й. Какие воры, Мерос-ака! Самому бы не украсть — только нечего… (Понизив голос.) Тяжело, Мерос-ака… зарплата маленькая, детей много…

В о р и с о в. Э, Тешабай, я же тебя знаю, говори прямо! В чем дело? Не бойся, я старых сотрудников ценю!

Т е ш а б а й. Спасибо за доброе слово, Мерос-ака… Мерос-ака, не оставьте своими заботами бедного сторожа! Прежний директор тоже разрешал!

В о р и с о в. Да в чем дело, ты скажи!..

Т е ш а б а й. Мерос-ака, у нас на кладбище три сторожа: дневной, ночной, вечерний. Один сторож — я…

В о р и с о в. А второй?

Т е ш а б а й. Второй — тоже я…

В о р и с о в. А третий?

Т е ш а б а й. Третий — тоже я…

В о р и с о в. Йе!.. А спишь когда?

Т е ш а б а й. Спать можно! Ходить тяжело…

В о р и с о в. Куда ходить?

Т е ш а б а й. Далеко…

В о р и с о в. Зачем?

Т е ш а б а й. Служба такая…

В о р и с о в. Какая служба?

Т е ш а б а й (вздохнув). Районное кладбище знаете?

В о р и с о в. Ну, знаю, и что?

Т е ш а б а й (пригорюнясь). Там тоже сторожем работаю…

В о р и с о в. И там тоже: один — ты, другой — ты, третий — ты?..

Т е ш а б а й (вздохнув еще тяжелей). Да, Мерос-ака…

В о р и с о в. Ай да Тешабай!.. А пока ты ходишь туда-назад, кто кладбище сторожит?

Т е ш а б а й. Зачем сторожить, Мерос-ака? Совесть — лучший сторож!

В о р и с о в. Ай, молодец! Ай, молодец!.. Ну ладно, так и быть: ты мой авторитет поддержи, я тебя поддержу! Спи спокойно, дорогой товарищ.

Т е ш а б а й. Вот спасибо, Мерос Ворисович! Вот спасибо! От моих детей спасибо, от моей жены спасибо, от моей родни спа…

В о р и с о в (перебивая, великодушно). Ладно, ладно… ничего.

Т е ш а б а й. Как ничего! Нет, Мерос Ворисович, я в долгу не останусь. Я вам тоже большую услугу окажу.

В о р и с о в (удивленно). Какую услугу?

Т е ш а б а й (торжественно). Сейчас пойдем вам могилу выбирать!

В о р и с о в (испуганно и возмущенно). Эй, ты что? Спятил? Типун тебе…

Т е ш а б а й. Э, Мерос Ворисович! Почему спятил? Прежний директор тоже сначала так говорил, а теперь доволен…

В о р и с о в. Как это доволен? Ты что мелешь? Он же умер?..

Т е ш а б а й. Умер-то умер, а где лежит? На Центральном кладбище, центральная аллея, центральное место! А?

В о р и с о в. Я пока умирать не собираюсь! Понял?..

Т е ш а б а й. Мерос-ака, зачем умирать, боже сохрани, дай бог долгой жизни!.. (Вкрадчиво.) Но человек-то не вечен, Мерос-ака? Ваши большие заслуги сегодня, конечно, все знают, а потом?.. А здесь все увидят — на Центральном кладбище похоронен! Прочитают, кем был, какие посты занимал… А? И доску заранее заготовим…

В о р и с о в. Нет, нехорошо. Опасно.

Т е ш а б а й. Что опасно?

В о р и с о в. Со смертью играть опасно!.. А что ты на доске напишешь?

Т е ш а б а й. Как что напишу! (Оживляясь.) Наверху — большими золотыми буквами «ВОРИСОВ МЕРОС ВОРИСОВИЧ». Потом год рождения… Вы когда родились?

В о р и с о в. Тысяча девятьсот двадцать пятый.

Т е ш а б а й. Правильно! Тысяча девятьсот двадцать пятый… тире — тысяча девятьсот восемьдесят… место оставим.

В о р и с о в. Почему восемьдесят?! Опять меня раньше времени хоронишь.

Т е ш а б а й. Нет, Мерос-ака! Это я — к примеру… Оставим место, я же говорю. Дай бог вам двухтысячный год встретить!