Оболенский: петля времени I. Часть 1

Говоря об этих двоих, они упорно обедали со мной каждый божий день. Я бы хотел сказать, что это я обедаю с ними, но моего мненрия и не то чтобы спрашивали.

Не мешают, и ладно. Нина, вон, хорошенькая и молчит, даже приятно как-то.

В очередной день мы собрались за дальним столом; я сосредоточенно рассматривал студентов в поисках идей для проекта — члены класса вызвались строить андроида для годового проекта, — пока Миша… Делал то, что он обычно делает. Говорил.

С ним всё вообще странно — с того момента, как началась учёба, с близнецами Морозовыми не было никаких проблем. Всё затизло настолько, что это даже пугало; день за днём во мне копилось чувство напряжения и подготовки к чему-то неизвестному, в то время как Миша явно был в порядке.

— Мне предложили общежитие, — вдруг сказал Миша. — Так странно. Кажется, куратор о некоторых сиуждентах очень беспокоится. Говорит, безопасность хорошая, условия тоже… Если бы не мелкие, я бы даже подумал об этом. Главноес говорят, кормят отлично!'

— С чего это они? — нахмурился я. — Заманивают тебя.

Миша за секунду смёл еду со своей тарелки и довольно сказал:

— Не знаю, но не только мне. Ещё говор ли что-то про моих младших, типа, если я что-то там оформлю… На самом деле я ничего не понял.

— Тц, пустая голова, — закатил глаза я. — По крайней мере, никто не сможет тебя ни к чему склонить, когда у тебя в одно ухо влетает, а из другого вылетает…

— Хорошо быть таким… — прошептала Нина, сжимая в руках кружку чая. — Очень освежающе.

Я только пожал плечами. Иногда Нина довольно странно говорила о людях; такой уж она человек.

— Ну, странно переезжать общежитие, когда живёшь не так уж далеко, — пробубнил я, когда позади раздалось громкое:

— Ты!

Какой-то знакомый голос…

— Ух ты, это же княжна из моей группы… — вылупил глаза Миша. — А откуда ты её знаешь, Вань?

— Я? — указав на себя, я переспросил: — Полный зал людей, а звали меня?

— Кого ещё, тебя! — прокричали сзади; раздалось стремительно приближающееся цоканье каблуков. — Смеешь меня игнорировать?!

Я обернулся. София Павловна собственной персоной, та самая девушка, которая донимала меня по поводу пса-мутанта. Мне-то казалось, в тот раз я от неё отделался, но гневных выкриков в свой адрес я от неё не ожидал.

С собранными огненно-рыжими волосами и пышной грудью, обтянутой почему-то чуть более прозрачной, чем принято по форме, рубашкой, Долгорукова была страшно хороша, но всё омрачалось таким яростным выражением лица, что было понятно: доведёт до ручки минут за пять. Всё же, что-то от старшего брата у неё есть — например, совершенно невыносимый характер.

София опасно приблизилась, чуть не цапнула меня своими длинными касными ногтями и рявкнула:

— Так это ты, обманщик! Знал, что я сюда поступаю, и за мной увязался?!

…ах, а интеллект ей по наследству не передался. Павел Долгоруков, вроде как, человек умный, сын его, возглавивший класс инженерии, не совсем адекватный, но при этом и не тупой, а София Павловна… подкачала. Иначе я это объяснить не могу: и с чего, скажите на милость, она решила, что я её преследую?

— И вам доброго дня, Ваше Высочество, — я немного отодвинулся на скамье, но вот незадача — уткнулся в бок Нины, и дальше сбегать было уже некуда. — А почему это я сразу «увязался»? Судя по нашему последнему разговору, повод был только у вас. А я что? Живу своей скромной плебейской жизнью.

София цыкнула и остородно осмотрелась. На нас уже начали поглядывать, и устраивать сцену ей просто-напросто было бы невыгодно. Он и сама это понимала, поэтому предприняла попытку ткнуть мою ногу каблуком, которую я умудрился избежать, и на секунду задумалась, зло впасть за стол рядом со мной или с Мишей.

Похоже, ни тот, ни другой вариант ей особо не нравился.

— Одногруппник! Живо притащи мне стул, — прорычала она Мише. Ах, так вот, что за княжна с ним поздоровалась. Что-то мне даже стало жалко несчастного парня; впрочем, я и сам окружён опасными и сумасшедшими, себя жальче.

Миша весело отсалютовал.

— Сейчас принесу, отчего же нет!

И он резво вскочил на поиски несчастного предмета мебели. О чём я и говорил — беднягу достаточно поманить, и он,как маленький слюнявый лабрадор, будет весело вилять хвостиком.

Даже в благодарность за… приветствие. Ясно, почему студенты с позвоночниками из спортивного клуба с ним не сдружились.

Миша вернулся в рекордные сроки — секунд пятнадцать, если быть точным. Конечно, у меня нет каких-то вечно тикающих часов в голове, но пока София откровенно дулась, глядя прямо на меня, было не сложно не сосчитать эти тянущиеся вечно секунды.

Когда Морозов притащил стул, он, добрая душа, просто поставил его рядом с Софией, но никак не перед столом, прежде чем упасть обратно на своё место. На мгновение на лице девушки отразилась неприятное осознание, что отодвигать-пододвигать никто ничего не будет; от этого мне вдруг захотелось закатить глаза и наконец попросить княжну вернуть мне мою чёртову собаку.

Моего друга. Одно другому не мешает.

— Ваше Высочество, вам не с кем присесть? — оскалился я.

— Обманщиков не спрашивали, — девица вздёрнула нос. — Значит, пока я там распиналась, ты даже не пикнул, что сюда поступаешь? А, чёрт с тобой — ты лучше скажи, что было с той псиной? Мне так никто ничего и не рассказал!

— М-м, — я сделал вид, что задумался. — Понятия не имею, спросите кого-нибудь ещё.

В этот момент Нина дёрнула меня за рукав. Она надула щёки, отчего походила на рыбу-шар с покрасневшим лицом; взгляд которым она впилась в Софию, был не просто неуважительным, а даже слегка обиженным.

— Это твоя подруга? — тихо спросила Нина, да так, что даже через стол её было бы не расслышать.

— Судя по всму, это моя язва, — отозвался я чуть громче.

— Кто это ещё язва?! — возмутилась София.

Я пожал плечами.

— Кажется, Вашему Высочеству послышалось.

— Княжна, — позвал Миша. — А вы чего без обеда? На диете? Моя тётя тоже постоянно на диете, худая, как тростинка. Но кушать всё равно надо. Хотите шоколадку? У меня всегда с собой есть, младшие любят.

Он покопался в кармане пиджака и вытащил шоколадный батончик, прежде чем подтолкнуть его с побагровевшей от ярости Долгорукой. Я весело наблюдал за взаимодействием, пока София варилась в своей ярости, но не могла её выплеснуть.