Обольщение в красном

– Это было личное дело Одрианны, – промолвила Дафна, не отрываясь от книги.

– Что за ерунда! Мы все знаем, зачем он приезжал. Он предложил тебе соглашение? Деньги? Сколько? Ты можешь купить на них дом, или тебе придется жить на проценты? У тебя будет опекун, или ты сможешь поступать как хочешь?

– Никакого финансового решения ситуации он не предложил, – сказала Одрианна. Она демонстративно окунула перо в чернильницу и взялась за письмо.

– Но это же смешно! Не слышала я, чтобы его называли бесчестным человеком. Судя по тем гравюрам, которые я видела в городе, он должен быть готов к тому, чтобы предложить тебе по крайней мере тысяч двадцать.

Дафна наконец-то подняла голову.

– Так были и другие гравюры? – спросила она.

Селия кивнула:

– Да, и весьма откровенные, надо сказать.

– Но как ты умудряешься увидеть их, Селия? Когда мы с тобой ездим в город, ты не отходишь от меня больше, чем на десять минут, – сказала Дафна.

– Просто надо знать, куда смотреть, – пожала плечами Селия.

Одрианна почувствовала, что Дафна с любопытством смотрит на нее. Она снова обмакнула перо в чернильницу.

– Вообще-то, – тихо заговорила Лиззи, – человек с его положением и молодая женщина с происхождением Одрианны вполне могли бы пожениться. Во всяком случае, лорду Себастьяну следовало бы предложить это. А вот финансовое соглашение, по-моему, – это оскорбительно.

Одрианна склонилась над письменным столом. «Дорогая мама…» – написала она.

– Временами ты бываешь сущим ребенком, Лиззи, – промолвила Селия. – Несмотря на все эти «следовало бы», которым тебя научили в детстве, мир живет по другим правилам.

– Ты права, Селия. Однако Лиззи сказала все правильно, – промолвила Дафна. – Мне известно, что тетя Мег думала об этом. Она знает, что могла бы потребовать, чтобы он поступил правильно. Однако знает она и то, что после скандала с ее мужем лорд Себастьян никогда не сделает этого.

Опустив ручку, Одрианна посмотрела на Дафну. Судя по тону кузины, та была не совсем уверена в своих словах. Казалось, она готова поверить в обратное.

– Ты хочешь сказать, мама считает, что ложь, витающая вокруг имени папы, не позволяет лорду Себастьяну поступить правильно? Забавно! Особенно если учесть, что он сам всю эту ложь и распространял.

– Успокойся, дорогая кузина.

– Тебе было бы куда лучше с деньгами, – заявила Селия.

– Если ты его ненавидишь, это скорее всего верно, – сказала Лиззи. – Я имею в виду, что деньги не смоют того ужасного пятна, которым тебя замарали, а вот замужеству это было бы по силам.

– Спасибо тебе, Лиззи, – ласково проговорила Дафна. – Но все же такие откровенные слова едва ли могут помочь.

Лиззи вернулась к своей книге. Дафна тоже продолжила чтение.

Одна Селия не унималась.

– Так сколько же? – опять спросила она.

– Нисколько, – ответила Одрианна.

– Нисколько?! – переспросила Селия.

– Я сама отказалась от компенсации, к тому же не стоит забывать, что лорд Себастьян вовсе не был настроен платить, – промолвила Одрианна.

Лиззи нахмурилась.

– Как странно, – заметила она. – Он соблазняет тебя. Об этом узнает весь мир, и он ничего не делает для того, чтобы расставить все по своим местам?

– Он меня не соблазнял! – Одрианна возмущенно огляделась по сторонам. – В это вы хотя бы верите?

Селия кивнула. Лиззи тоже кивнула, внимательно разглядывая картину на стене.

Дафна перелистнула страницу книги.

– Разумеется, мы тебе верим, моя дорогая, – сказала она.

Негодование Себастьяна было безграничным. И по пути в Лондон оно становилось все более сильным. Воспоминания о встрече с мисс Келмслей выбили его из колеи на несколько дней.

Вообще-то обычно лорд Себастьян не был склонен откровенничать с кем бы то ни было, однако неделю спустя он, к собственному недоумению, рассказывал всю историю графу Хоксуэллу – единственному человеку, который знал хотя бы часть правды, потому что тоже был в «Двух мечах». К тому же Себастьян мог доверять благоразумию Хоксуэлла.

– Она меня отвергла! – воскликнул он. – Она сделала это из чувства мести.

Хоксуэлл вполуха слушал его, не сводя при этом взгляда с игральной кости, катающейся по игральному столу.

– Ну а что тебя так удивляет? У нее есть серьезная причина ненавидеть тебя, поэтому ей и не нравится предложенное тобой решение, что бы там ни гласили общепринятые правила. Ей было труднее пережить этот скандал, поэтому она и не хочет помогать тебе отмыться от него.

Не считая разве того, что он был удивлен. Себастьян полагал, что поцелуй поможет ему закрепить победу. Да и то, как она себя повела, доказывало, что так оно и было.

Но потом он увидел ее там – приосанившуюся и отчужденную, спокойную и уверенную. И она опять оттолкнула его, четко обозначив свою позицию, а ведь Себастьян и не подозревал до этого, насколько она сильна. И еще он не мог и предположить, насколько сильна ее решимость отомстить за своего отца – и это несмотря на то, как смело она вела себя в «Двух мечах».

Одрианна с достоинством завершила их встречу. Это не только произвело на него неизгладимое впечатление, но и разъярило.

– Надо было тебе прихватить с собой несколько бриллиантов, – промолвил Хоксуэлл.

– Если ее нельзя купить женитьбой, то не думаю, что я смог бы тронуть ее бриллиантами, – отозвался Себастьян.

– Материальные вещи имеют обыкновение превращать самые сумасшедшие идеи в нечто солидное и реальное. Она отказалась от безопасной и роскошной жизни, однако она пока не понимает, что ее ждет.

– Что ж, это объясняет ту простоту, с которой ты покоряешь женщин, – сказал Себастьян. – Ты подкупаешь сомневающихся рубинами и жемчугами.

Оба рассмеялись этой шутке, потому что всем было известно, что Хоксуэллу для его побед ни к чему бриллианты. Правда, и денег на них у него не было.

– Кстати, если уж говорить о простоте… Ты в последнее время не видел Каслфорда? – спросил Хоксуэлл.

– Видел. Неделю назад, – пояснил Себастьян.

– Такое ощущение, как будто я его не знаю, – заметил Хоксуэлл. – Вообще-то я приветствую здоровый гедонизм [2] , но его гедонизм стал каким-то темным. Он становится распущенным. Такое ощущение, как будто ему нравится быть подонком.

[2]Учение, согласно которому удовольствие является главной добродетелью, высшим благом и целью жизни.

– Им управляет дьявол, только я не знаю его имени.

– Черт, да какие дьяволы могли овладеть им? У него нет наших проблем! Ему бы походить в моей шкуре недельку-другую, тогда бы он понял, как легко можно превратиться в осла.

Впервые больше, чем за год, Хоксуэлл косвенно намекнул на свою пропавшую невесту и на смутные подозрения, касающиеся ее исчезновения. Правда, никто не верил в то, что он сам прогнал ее или того хуже, однако вопросов от этого меньше не становилось, причем в последние несколько дней они звучали все громче.