Обольститель

— Я удивляюсь тому, что ты позволяешь Георгу встречаться с ними.

— Я не хочу разрывать узы родства.

На лице Глочестера появилось удивленное выражение; он помнил, что его, так же, как и Камберленда, на много лет изолировали от племянников и племянниц. Но сегодня старый Георг вел себя необычно; он был непредсказуем.

Король начал расхаживать взад и вперед, его лицо заалело.

— Как, по-твоему, я должен вести себя в такой прискорбной ситуации? — спросил он.— А, как? Если я попытаюсь положить этому конец, то лишь сильнее подтолкну сына в объятия оппозиции. А это усилит мою печаль.

Глочестер согласился, что, принимая во внимание возраст принца и обретенную им свободу, сейчас вмешаться будет трудно. Возможно, если бы прежде Георга не контролировали так строго, он бы не рвался сейчас столь неистово к независимости. Но герцог не стал еще сильнее расстраивать брата этим заключением.

— Наверно, он приходит к тебе? — спросил король.

— Не часто.

— Но он тебя любит?

— Думаю, да. Но когда я попытался повлиять на него, он дал понять, что не желает слушать проповеди.

— Вот видишь. Вот видишь. Что можно поделать с таким щенком? Скажи мне, а, как?

— Возможно, он образумится, когда подрастет.

— Образумится! Образумится! Я слышал, он уже начинает говорить, как та женщина... вульгарное создание с длинными ресницами. Я слышал, что он злоупотребляет спиртным... что друзьям приходилось вносить его в дом, где он живет с актрисой. Хорошенькая история о принце Уэльском.

— Многие принцы ведут себя подобным образом,— попытался успокоить короля Глочестер.

— Я не потерплю такого поведения от моих сыновей. Говорю тебе — не потерплю. Но как я могу положить этому конец? Скажи мне. А, как?

Герцог Глочестерский не мог дать ответа.

— Боюсь, Камберленд путем шантажа вынудит меня принять эту его жену,— продолжил король.

— Вообще-то, она тоже член семьи,— заметил герцог Глочестерский, думая при этом о собственной супруге.

— Ох уж эти ресницы! — сказал король.

После ухода Глочестера король отправился к королеве. Она была немного встревожена тем, что Альфред набирал силы медленнее ее старших детей; к тревогам о маленьком Октавии, никогда не блиставшем здоровьем, добавились новые.

Королева сидела в своей гостиной и вышивала; возле нее находились фрейлины и неизменная табакерка. Хоть Шарлотта и беспокоилась о детях, ее радовала возможность пожить в «славном маленьком Кью».

Она отпустила своих женщин, поняв по выражению лица мужа, что он расстроен; она знала, что когда Георг говорит слишком быстро и несвязно, фрейлины сплетничают об этом, и старалась не сталкивать их.

Она могла не спрашивать, в чем дело. Она догадывалась, что причина связана с американскими колониями, но король, конечно, пришел сюда не для того, чтобы обсудить этот вопрос. Он считал, что ей ничего не известно о конфликте. Если бы она высказала свое мнение, это было бы встречено с холодным удивлением. Она привыкла к такому положению дел и лишь изредка возмущалась им.

Но семья — это другое дело. Значит, он пришел поговорить о семейных проблемах.

— Как малыш? — спросил король.

— По-моему, он с каждым днем становится немного крепче.

— Я рад этому. А Октавий? Как он?

— Он слегка простудился, но уже поправляется,— успокоила мужа королева.

Теперь они приблизились к теме, которая привела сюда короля. Георг, принц Уэльский.

— Молодой Георг...— произнес он. Королева невольно прижала руку к сердцу.

— ...играет в карты, пьет и содержит актрису,— продолжил король.

— Нет! — воскликнула королева.

— Но я говорю, что это так. Необходимо что-то предпринять. Научить его чтить свои обязанности перед страной, семьей... а? Как?

— Люди вечно сплетничают... лгут... о нас.

— Это не ложь. Я слышал от слишком многих людей. Он потерял рассудок. Поселил эту женщину в доме... Живет с ней. Его друзья — мои враги. Рядом с ним постоянно находится Фокс. Он ходит к Камберленду и этой его женщине. Он с вигами... с оппозицией. Его закадычные друзья — люди, которых я не выношу. Он делает это назло мне, а, как?

— Актриса,— пробормотала королева.— Георг с актрисой.

— Боюсь, наш сын слишком любит женщин. Королева молчала.

— Если бы только это... я бы понял. Казалось, король говорит сам с собой.

— Молодой человек... горячая кровь. Такое иногда случается. Они это перерастают... успокаиваются...

Он посмотрел на Шарлотту, на ее большой рот и глаза без ресниц.

— Исполняют свои обязанности, хранят верность выбранным для них женам... Но он сознательно сблизился с Камберлендом. Мой брат учит его презирать все, что уважаю я. Вот что происходит с принцем Уэльским. Что мне делать, а, как?

Королева не знала. Она хотела утешить его, остановить эту слишком быструю речь. Хорошо зная своего сына, она понимала, что руководство со стороны отца усилит бунтарский дух молодого Георга.

Король расхаживал взад и вперед, бормоча незаконченные предложения; Шарлотта беспокоилась больше за него, нежели за сына. Она любила принца и верила, что с ним на самом деле не происходит ничего страшного. Верно, он немного необуздан. Но он со временем остепенится. Привлекательность принца делала его центром притяжения.

Однако Шарлотта слегка беспокоилась из-за актрисы. Это была женщина, устроившая сцену при исполнении оратории, когда Георг привлек всеобщее внимание тем, что постоянно смотрел на нее.

Она вздохнула. Молодые люди всегда будут оставаться молодыми людьми; пока они не подыщут ему жену, подумала Шарлотта, он должен иметь любовницу.

Она все же хотела, чтобы он выбрал какую-нибудь добрую скромную молодую женщину — кого-то из Кью. Возможно, тогда он стал бы чаще навещать мать и делиться с ней своими секретами.

Она хотела предотвратить чрезмерное волнение короля и сказала кое-что из этого ему.

— Молодые люди всегда будут такими. Их не следует судить слишком строго.

Как ни странно, но это, похоже, и правда успокоило его. Она предложила немного погулять или покататься в карете вокруг «славного маленького Кью, который, я знаю, Ваше Величество любит не меньше, чем я».

Она добилась успеха — король согласился. Так приятно ехать по Кью — это местечко напоминало маленькую деревню с домами, разбросанными вдоль берега реки Грин; там жили гувернантки и учителя королевских детей, горничные, доктора и садовники. «Славный маленький Кью»,— пробормотала королева; король разделял ее чувства, потому что для него этот маленький мир казался бесконечно далеким от церемоний дворца Сент-Джеймс и Букингем-хауса. Здесь Георг был сквайром — добрым помещиком, любимцем крестьян. Фермером, чье сердце ликовало, когда люди выходили из своих домов поприветствовать проезжающую мимо них королевскую чету.