Обольститель

Гладя бархатистую морду Кинжала, Николь изо всех сил старалась взять себя в руки, и ей это почти удалось, когда она взглянула на прекрасного жеребца, тянущегося губами к ее ладони. Но тут Николь вспомнились обидные слова Раггерта в адрес Кинжала, и в душе ее с новой силой поднялось негодование. Тренер? Да он ничего не смыслит в лошадях! Николь еле сдержалась, чтобы тут же не пойти к Дастину и…

И что?

Она только жокей, и притом начинающий. Она не имеет права использовать их личные отношения. Да и какие у нее основания жаловаться? Что Раггерт грубо с ней разговаривал? В конце концов, она всего лишь новичок, а Раггерт — опытный тренер.

Нет, Олден Стоддард должен знать свое место и держать эмоции при себе.

Главное сейчас — не Раггерт, главное — это предстоящие состязания и взаимопонимание с Кинжалом. Она сама, ее дом, сердце, весь мир теперь были другими. А ее личная жизнь превратилась в клубок проблем, все мысли вертелись вокруг человека, завладевшего ее сердцем.

Особенно после вчерашнего вечера.

Рука Николь, лежащая на морде Кинжала, слегка дрогнула — волнующее воспоминание пронзило девушку. Николь была настолько поглощена собственной незащищенностью, что у нее и мысли не возникло о незащищенности Дастина. Он поделился с Николь своими мечтами, открыл свою душу. Она не могла и представить себе, что в таком человеке, как Дастин, может быть столько нежности, что он впечатлителен и раним. Вероятно, титул и положение Дастина в обществе мешают ей взглянуть на него беспристрастно. Может быть, настало время повнимательнее прислушаться к голосу своего сердца?

Мысли Николь вернулись к волшебным мгновениям их близости. В объятиях Дастина она впервые испробовала вкус страсти, избавилась от страха, полностью отдалась на волю чувств. И каким бы неожиданным для Николь ни было открытие в себе новых ощущений, оно изменило все. После того вечера уже ничего не могло быть по-прежнему.

И Дастин уже не будет прежним.

Николь не могла бы с уверенностью сказать, что изменилось, но твердо знала, что так оно и есть. Не исключено, что уверенность эта родилась из восторженного взгляда Дастина, страстного трепета его тела. А возможно, дело было во взаимном понимании, которое с самого начала подтолкнуло их друг к другу, а потом влечение к этому человеку закружило Николь и понесло на крыльях любви к неизвестному будущему. Дастин дал клятву, что устранит все препятствия на пути к их счастью, воплотит в жизнь все мечты Николь. И она начинала верить, что Дастин исполнит свою клятву.

— Доброе утро, Стоддард.

Глубокий голос человека, занимавшего все мысли Николь, неожиданно прозвучал за ее спиной.

Она обернулась и увидела, что Дастин не один. Рядом с ним стояла женщина редкой красоты, с золотисто-каштановыми волосами и глазами цвета бирюзы, ясными, как безоблачное небо. Она была необыкновенно изящна и элегантна, и Николь внезапно почувствовала такой сильный приступ ревности, что сама поразилась.

— Доброе утро, милорд, — сказала Николь, переходя на более низкий регистр и старательно скрывая обуревавшие ее эмоции.

Дастин, казалось, едва сдерживался, чтобы не расхохотаться.

— Я хотел бы представить вас, мистер Стоддард.

В этот момент в помещение конюшни вошла женщина средних лет, на руках у нее был младенец, умилительнее которого Николь в жизни не видела. Малыш изо всех сил сражался за собственную свободу.

— Ариана Кингсли, герцогиня Броддингтонская, — промолвил Дастин. — Жена моего брата. А неистовый джентльмен на руках миссис Хопкинс — мой племянник Александр. — Дастин обернулся к Ариане: — Герцогиня, познакомьтесь с Олденом Стоддардом, отличным жокеем. Он намеревается привести Кинжала к славе.

— Я очень рад, ваша светлость, — ответила Николь, испытавшая такое облегчение, что была готова тут же броситься перед герцогиней на колени.

— Мистер Стоддард, я премного о вас наслышана. — Улыбка Арианы излучала столько искренности и тепла, что Николь мгновенно поняла, почему Дастин так любит свою невестку. — Надеюсь, вы не возражаете против нашего вторжения? Обещаю, что мы не будем мешать тренировкам. Мы только…

Словно в опровержение слов матери Александр, улучив момент, дернулся в руках своей воспитательницы, соскользнул по ее юбкам на пол и стремительно ринулся прочь на всех четырех.

Дастин перехватил беглеца, прежде чем тот успел преодолеть десять футов.

— Ты неисправим, — сказал Дастин племяннику, не обращая внимания на его протестующий вопль. — Хочешь познакомиться с Кинжалом? Пожалуйста, будь с ним ласков. Помнишь, я показывал тебе? — Дастин осторожно погладил шею Кинжала. — Вот так.

Александр мгновенно затих, уставившись широко раскрытыми глазенками на прекрасного жеребца.

— Хочешь попробовать? — спросил Дастин, беря ручку Александра в свою.

Малыш потянулся вперед.

Николь улыбнулась, наблюдая, как юный Кингсли, еще минуту назад такой буйный, превратился в покорного ягненка. С личиком, исполненным благоговения, он погладил крошечной ладошкой мощный загривок Кинжала.

— В нем уже и сейчас видна тяга к лошадям, — сказала Николь. — То же самое было и со мной.

— Конюшни — единственное место, где он становится послушным, — вздохнув, отозвалась Ариана.

— Это мне знакомо, — заметила Николь с улыбкой. Она повернулась к Александру: — Хочешь посмотреть, как я буду на нем скакать?

Мальчик внимательно уставился на Николь.

— Я как раз собирался вывести Кинжала на дистанцию, милорд, — обратилась Николь к Дастину. — Раггерт, — она чуть не задохнулась, произнося это имя, — ждет, чтобы засечь время. Если все пройдет хорошо, через несколько дней мы сможем сделать пробные забеги в Эпсоме. Милорд, миледи, позвольте пригласить вас взглянуть на нашу утреннюю тренировку. Уверен, ваша светлость, что вашему племяннику понравится это зрелище.

Впервые со вчерашнего вечера Николь встретилась взглядом с Дастином, и внутри у нее все запылало. Маркиз и так-то был великолепен, но с ребенком на руках выглядел необыкновенно трогательно. На какое-то мгновение она почувствовала страстное желание, чтобы Александр был их с Дастином малышом, но тут же отвернулась, чтобы никто не смог прочитать ее мысли. Сколько ей еще терпеть это? Безумно любя Дастина, она больше не была способна ни на какое притворство!

— Это будет замечательно! — просияла Ариана в ответ на приглашение Николь.

— Да, пожалуй, — спокойно согласился Дастин. Он погладил племянника по голове и передал на руки матери. — Ариана, ты ведь знаешь, где выездной круг. Ступайте туда, а мы тем временем выведем Кинжала.

— Хорошо. — Ариана улыбнулась ему, а затем Николь: — Благодарю вас, мистер Стоддард.

Николь учтиво поклонилась и проводила гостей взглядом.

— Ну что за прелесть эта герцогиня! — прошептала она. — Точно такая, как ты рассказывал, и даже лучше.

— Я всю ночь не сомкнул глаз! — невпопад воскликнул Дастин. — Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, — проглотив подступивший к горлу комок, выдавила Николь.

— За всю дорогу домой ты не проронила ни слова.

— Мне было о чем подумать.

— О! — Дастин быстро оглядел ту часть конюшни, где они находились. К счастью, она была совершенно безлюдна. — Нам надо поговорить. Наедине. Когда ты сможешь?

— Не знаю. Отец сегодня в плохом настроении.

— Он готов был пристрелить меня.