Обольстительная Джойс
Шрифт:
Джойс запрыгнула в джип через дверцу. Нет, сегодня она только купит пленки, все остальное потом. Окружная дорога — то что нужно, там мало кто ездит. Купив пленки, Джойс выехала на окраину города. Теперь нужно поторопиться. И нога нажала на газ. Когда-то Джойс мечтала стать пилотом «Формулы-1». Детское увлечение переросло в страсть к вождению, и теперь она водила даже лучше, чем брат и отец, не говоря уже о Маркусе, который ни разу в жизни не превысил скорости.
Дорога убегала вдаль, огибая город, машин почти не было. Джойс прибавила скорость. Отлично! Ничто так не поднимает настроения, как быстрая езда, да еще на хорошей машине. А джип по всем параметрам подходил под эту категорию. Внезапно впереди показался «мерседес». Джойс решила щегольнуть своим умением и обойти
Но вот впереди показались раскопки. Джойс сбавила скорость, еще не хватало попасть в аварию. Машины уже выстроились аккуратными рядами на стоянке — наверное, археологи не опаздывают на работу. Джойс почувствовала легкий укол совести. Быстро припарковав машину, она прошла контрольный пункт и через каких-нибудь десять минут уже сидела под своим навесом. Остальных пока видно не было, вероятно пошли в пирамиду. Джойс оставалось только вздыхать и сокрушаться по этому поводу, но, как говорится, сама виновата. Она расположилась на своем прежнем месте и вставила в фотоаппарат новую пленку. И тут зазвонил сотовый.
— Алло?
— Алло, как я рад тебя слышать. — Голос Маркуса звучал бодро. — Как у тебя дела? Все ли в порядке? Мы тут все за тебя переживаем.
Странно, но Джойс совершенно не хотелось с ним ругаться. Напротив, впечатления вчерашнего вечера словно сделали ее взгляд на вещи более трезвым. И правда, чего она в прошлый раз так рассердилась? Было бы из-за чего поднимать скандал.
— Привет, у меня все отлично. Как ты?
На том конце трубки послышался облегченный вздох — видимо, Маркус ждал очередного скандала.
— У нас все как всегда. Почему ты не позвонила вчера, я ждал весь день.
— Извини, просто было некогда. Я так благодарна тебе, что ты отпустил меня сюда и согласился отложить наши дела. Здесь просто замечательно. Передавай большой привет маме и папе.
— Судя по голосу, действительно все в порядке. И еще я хотел извиниться за прошлый звонок. Прости, я просто очень боюсь за тебя, не подумай, что это было очередное покушение на твою свободу. Извини еще раз, если был не в меру настойчив.
— Брось, я уже и думать забыла, у меня тут столько дел! Ладно, всем привет, пока.
— Не забывай звонить. Пока.
Джойс нажала кнопку отбоя. А все-таки приятно, когда о тебе думают. Она невольно улыбнулась, убирая сотовый в рюкзак, и только тут заметила, что за ней наблюдают. Прямо возле той балки, на которой вчера висел Мауро, стоял Мартелли. Вероятно, он слышал весь разговор.
— Я так понимаю, ваши интересы лежат за пределами сектора. Как вам будет угодно, дело ваше. — Он смотрел на Джойс взглядом, выражающим сухое равнодушие. — Вы здесь только на два месяца. Но, как старший, я обязан сделать вам замечание за опоздание на работу. Постарайтесь, чтобы больше я их не делал. Приступайте к своим обязанностям. Вам придется задержаться и отработать пропущенное время. — Он круто развернулся и заспешил по направлению к пирамиде.
А Джойс осталась стоять, глядя ему вслед. Он только что отругал ее, а она думала о том, как ему идет камуфляж. Что-то в глубине души подсказывало ей, что он приходил под навес на другом конце сектора не для замечаний.
5
— Но ведь прошло уже целых две недели, — возразила Джойс. — Целых две недели, а он по-прежнему меня игнорирует.
— Ну не скажи. Ты хоть раз видела, чтобы Андреа заметил, что я или Феликс с Мауро опоздали? Он просто не обращает на это внимания. Другое дело с тобой. — Амалия пересела чуть дальше от края навеса, в тень, потому что солнце поднялось уже очень высоко и слепило глаза. — Вспомни, в первый день сам пошел делать
замечание. Да если бы я сама этого не видела, ни за что не поверила бы. Андреа тратит время на замечания! Глупости. Нет, он, наоборот, излишне внимателен.— Да уж, — нахмурилась Джойс. — Только я не знаю, куда мне деться от такого внимания. Ни одного доброго слова. Он либо здоровается, либо прощается, либо делает мне замечания, большинство из которых высосаны из пальца. В прошлый раз он прицепился к беспорядку под навесом. А разве здесь был порядок, когда я сюда пришла? Тут, по-моему, была огромная куча осколков, причем я уже разобрала две трети из них. Ну что мне сделать, чтобы угодить?
— Старайся меньше ему попадаться. Избегай. И вообще, мне это тоже неприятно. Я поговорю с ним на эту тему. Пусть попробует усмирить свои дурные наклонности. Его иногда нужно ставить на место.
Но Джойс только руками замахала.
— Не смей! Он же тогда меня просто уничтожит.
— Но и продолжаться дальше так не может. — Амалия поднялась, собираясь уходить. — Пусть учится общаться с людьми. Почему ты должна терпеть его невоспитанность? Пойдем сходим к ребятам, а то они уже соскучились. И тебе нужно отдохнуть, засохнешь тут под навесом, целыми днями не выходишь.
— Пойдем. — Джойс отложила фотоаппарат. Утро выдалось замечательное. Погода стояла прекрасная, лишь кое-где на небе виднелись тучки, скромно жмущиеся к горизонту, словно они чувствовали, что портят пейзаж, и очень стеснялись собственного присутствия. Ей вспомнилась Австралия. Море! Как, наверное, теперь хорошо на пляже! Но, с другой стороны, здесь куда интереснее.
Последние три дня атмосфера на секторе «12 Б» накалилась до предела. В ожидании большого открытия все нервничали, а Андреа сделался просто невыносимым. Целыми днями он ходил будто в воду опущенный, почти ни с кем не разговаривал, а если и открывал рот, то раздавал указания. Дело в том, что его теория о существовании связующего коридора между гробницами подтвердилась во всех отношениях, кроме самого главного: найти этот злополучный коридор не удавалось. Чертежи и расчеты, надписи на стенах гробниц, даже структура почвы — все указывало на верность гипотезы. Андреа терялся в догадках, а время шло. Последние три дня было особенно тяжело. Казалось, осталось чуть-чуть, подтянуться, подобраться — и конец делу, но увы… Искали день и ночь. Андреа вообще перестал ездить в город и ночевал в палаточном городке. Все устали, Феликс и Мауро по пять-шесть часов проводили под землей, пытаясь обнаружить хоть что-то новое. Все безрезультатно. Кстати, Андреа, надо отдать ему должное, старался как мог обезопасить своих людей. Однажды за обедом он поделился с коллегами, что у него недобрые предчувствия, просил всех быть осторожнее, а вчера…
Нервы и без того были у всех на пределе, а тут еще Феликс и Мауро слишком задержались внизу. Их ждали к концу рабочего дня, но часов они по забывчивости не взяли, а под землей по солнцу время не определишь. Андреа, отложив все важные встречи, остался их дожидаться и работал маятником у входа в пирамиду. Амалия говорила, что в жизни не видела у него такого озабоченного лица. Напряжение увеличивалось с каждой минутой. Обвал? Но из-под земли не доносилось никаких звуков. Заблудились? Так ведь не первый год работают, все изучили до миллиметра. Джойс и Амалия тоже сидели у входа. Амалия так волновалась, что чуть не плакала. Стемнело. Прошел час, другой. Охранники несколько раз приходили спрашивать, не нужна ли помощь. И вот наконец в глубине черного провала запрыгали огоньки. Послышались голоса.
— Я вот что-то не пойму, здесь же выход где-то, а все темно и темно.
Андреа сухо осведомился о причине задержки, а потом ушел, не сказав ни слова. По всему было видно, что у него гора с плеч свалилась. Амалия залепила пощечину Мауро и целый вечер с ним не разговаривала. А сегодня, прежде чем отпустить горе-археологов вниз, Мартелли самолично проверил их часы и заставил взять с собой сотовые. Ему не давало покоя дурное предчувствие.
Когда Амалия и Джойс добрели до палаток, оказалось, что там пусто. То ли Феликс и Мауро еще не вернулись, то ли Мартелли задержал их.