Оборотень по объявлению. Альфа ищет пару

СЪЕМНАЯ КВАРТИРА НА ОКРАИНЕ ГОРОДА:

Тревожная мелодия звонка разорвала тишину городского утра в съемной квартире Алексея. Лис встряхнул головой, прогоняя дурной сон, из которого только что выпрыгнул, и пытался понять, что же его разбудило. Телефон замолчал, и спустя один протяжный вздох мужчины, зазвонил снова. Казалось, что в этот раз он трезвонил куда как громче и настойчивей.

– Да, отец? – этот номер знал только он, поэтому Алексей не сомневался в личности собеседника.

– Я уже как несколько часов должен был получить отчет… Итак, ты спрятал флакон? – требовательно спросил Григорий.

– Да, - хрипло, то ли ото сна, то ли ото лжи, ответил ему сын.

– Отлично, тогда к делу. Информатор сообщил мне, что братья Давыдовы собирают на нас компромат в МСО.

– Ну и пусть собирают, все равно ничего не найдут, - Алексей сел на кровати, пошатываясь, словно после бессонной недели. Под глазами образовались мешки, а взгляд напоминал выражение морды побитой собаки. Не лучший вид, но все самоощущение мужчины отразилось в его облике.

– Ты не понимаешь! Не найдут, это да! Но смогут здорово настроить народ против нас, ведь одно дело – голословные обвинения, а другое – подкрепленные доказательствами претензии! – достучаться до сонного сына было нелегко. Пусть и время было раннее, только-только затеплился рассвет, но Григорий считал, что они не имеют права терять ни минуты.

– Но они на нас ничего не смогут накопать! – несостоявшийся жених встал на ноги и побрел на кухню – в горле словно кошки скребли, впрочем, как и на душе. Пока отец говорил, мужчина налил стакан холодной воды прямо из-под крана и залпом осушил его.

– Одно то, что они собирают подавать иск в МСО, одно их четкое намерение, уже станет для большинства решающим фактором! Пути назад для нас обоих будут отрезаны, - слова Григория вызвали смешанные чувства: бессилия и злости.

– Но у нас будут деньги, отец! – в своей голове Алексей продумывал и пути отступления. Вообще, он много чего передумал за эту ночь, даже самые сумасшедшие пути решения. На что только не пойдешь, когда на кону твоя судьба!

– Щенок! Ты еще ничего не заработал, чтобы говорить – нас! Вон, невесту, и то умудрился прошляпить!
– разъяренный голос Григория был настолько громок, что Алексей отодвинул трубку от уха.

– Я как раз работаю над этим…

– Как? Закапывая связного ночью? Леша, я тут долго прятаться не смогу, так что решайся – либо пан, либо пропал, - Григорий давил нещадно на своего сына, а у того складывалось ощущения, что из него выжимают все соки.

– Но Бродячие отказали мне! – защищался он в ответ. – Ни против волков, ни против лис они не пойдут!

– Я тебе сразу так и сказал, а ты, чертов упрямец, даже не хотел меня слушать! Ну что, сделал по-своему?! Испачкал руки в крови? Нет, чтобы послушать своего отца! Да я годами обводил всех вокруг пальца прямо перед самым их носом, и заметь – ни разу не замарал руки! Я тебе что предлагал?

– Жениться на Кате… - нехотя ответил Алексей.

– Ну? Сделал?

– Она у волков! – психанул лис, и швырнул прозрачный стакан в раковину. От него откололось дно, и он неловко повалился на бок. Мужчина чувствовал себя точь-в-точь как этот стеклянный сосуд, у которого оторвали дно, и теперь его дальнейшая жизнь ясна – на помойку. Он ощущал себя грязным, а после фразы отца про заработанные деньги, еще и использованным. Но он не хотел так кончать свою жизнь. И именно поэтому сказал отцу:

– Папа, что мне делать?

– Ну, наконец-то! Значит так…

ОСОБНЯК СУВОРОВА…

– Мы могли бы и сами съездить к ним в «нору», - я с любопытством поглядывала на подъездную аллею, страдая от нетерпения увидеть своих близких. Мы смотрели на улицу через огромные окна в галерее, и когда солнечные лучи попадали на нас, в стекле отражалась красивая пара.

Честно говоря, я даже не сразу себя узнала, и все из-за глаз. Они были словно не мои: ярче, насыщенней, и взгляд стал смелее! Настолько наполненный жизнью и любовью, что я боялась поверить, что в отражении, перед красивым блондином и правда я.

– Это сейчас опасно. Кто знает, сколько там настоящих врагов твоей семьи.

– Да нет, что ты! Отца все любят и уважают! – плохие мысли хотелось тут же отбросить прочь.

– Ты забываешь, что толпа совершенно неразумна. И сейчас большинство лис в твоем родном клане не знают, что и думать. Одно умелое движение кукловода – и все посыплется, как карточный домик, - Стас обнял меня сзади и поцеловал в оголенное плечо.

Платье, которое было сейчас на мне, было подарено мне волком. Медное, слегка кокетливое, с одним открытым плечом, оно мне сразу понравилось, поэтому я не сильно отпиралась, когда Стас попросил принять его подарок и надеть на встречу с семьей.

– Да, ты прав, - подумав, я призналась: - Я уже думала о том, что Григорий вряд ли все прокрутил один. Кто-то же должен был хоть что-то заподозрить!

С улицы раздался шум подъезжающей машины, и я невольно вытянулась в струнку, пытаясь разглядеть, кто же едет первым. Но в этой веренице из пятерых автомобилей было трудно разобрать, кто находился за рулем хоть одной из них.

– Пошли встречать? – предложил Стас, заметив, как я взрывоопасно начала метаться по галерее, чтобы лучше разглядеть происходящее. Второго приглашения мне и не требовалось! Я и так странно ощущала себя в этом огромном особняке.

Машины припарковались на брусчатке и, как семечки из пачки, из машин высыпались лисы. Отец, мама и братья. Сначала я думала, что мне будет морально тяжело видеть родителей, ведь обида за непонимание долго точила меня изнутри, но когда я посмотрела во встревоженные глаза мамы – поняла, что все это не имеет никакого значения.

И она, и папа, любят меня, и просто хотели сделать меня счастливой так, как умели и как привыкли. Уклад, сложившийся не годами – столетиями. Они и так давали мне много послаблений, и с самостоятельностью, и долгое время с выбором партнера, и с работой.