Оборотни

Снова пришла мне на помощь Полина. Неведомыми мне путями она сумела отвлечь внимание полупьяного гостя. Жеребятьев уставился на прелести юной хозяйки. Рассыпался в любезностях. Любезности гусара это нечто друзья мои. Впрочем, вам всем знаком бессмертный поручик Ржевский. Не с Жеребятьева ли автор анекдотов списал героя.

Одним словом на дневную прогулку в лес отправились вчетвером. Александр Сергеевич Пушкин, поручик Жеребятьев, графиня Апраксина и в качестве нагрузки муж графини. Естественно верхом. Какой же дурак в осеннюю сырость будет мочить ножки прелестной женщине.

Давно ли мы мотались с Полиной по этим местам. Лес выглядит сейчас мирным и даже уютным. Лесная дорога ведет …. Ах, если бы неведомо куда. Она, стерва, ведет в определенном, хорошо мне знакомом направлении. Всё к той же мельнице. Хорошо укатанная, мужики этой осенью везут на мельницу зерно, увозят мешки с мукою, дорога эта мне категорически не нравится. Полине, похоже, тоже. Но наш поэт скачет впереди кавалькады и не собирается никуда сворачивать. Чувствую, “Русалку” он напишет не в 1832 году, а значительно раньше. Не стала бы Анютка с ним шутки свои шутить. С неё станется. Потом будет жаловаться, что ребеночка от него прижила. И вся история русской литературы пойдет в черт знает каком направлении.

– Здоровью моему полезен русский холод! Кричит Александр.

– Не свались с седла Алексаша! Ты у нас еще тот гусар. Хохочет Жеребятьев.

Вот ведь, вечный пьяница, а как в седле держится. Успел в компании 1812 года поучаствовать. Ранен под Смоленском, дошел с нашими войсками до Парижа.

Полина разрумянилась, забыв все невзгоды, ей снова 17 и хочется шалить как девочке. Какая же красавица у меня жена.

Я скачу, забывая кто я, беглый ли программист Вараксин, безродная дворняжка из 21 века или благородный аристократ граф Апраксин, род из самых достойных в истории России. Ох, не сотворить бы нам новую историю.

Дорога коротка под копытами коня, вот уж блеснула река. Шум мельничного колеса. Что сулит нам новая встреча со старыми знакомыми.

– Борис Викторович! А чтой-то у вас мертвяки в речке плавают? Али красавица какая в селе утопилась? Чур, дамам не смотреть, отвернитесь Полина Ивановна. Тут мужское дело.

Жеребятьев прав. Рядом с мельницей у берега качается в воде тело утопленницы. Лицо обращено к осеннему небу. Какие кроткие нежные черты. У меня в крепостных такой красавицы нет. Из верховий реки принесло что ли. Да там у нас и поместий раз, два и обчелся.

– Надо бы достать деву и похоронить по христианскому обычаю. Жеребятьев лезет в воду, не смущаясь осенним холодом. Вот уже красавица в его объятиях. И тут начинается!

Русалка с хохотом цепляется за мундир поручика и тянет его в воду. Ошарашенный Жеребятьев и не сопротивляется. Сражался с французами на полях Европы и погибнет от рук рехнувшейся русалки в глухом лесу матушки России. Не будет этого. Я пытаюсь привести в действие мой перстень, на днях специально его подзарядил. Но как попадешь в русалку, когда она извивается змеею и бьет хвостом, подымая тучу брызг. Обалделый гусар полностью в её власти. Сейчас утянет на глубину и конец мужику. И тут совершенно неожиданно в дело вмешался наш Александр Сергеевич. Нырнул в холоднющую воду и укусил русалку, похоже, за самое чувствительное место укусил. Та взвизгнула как обычная девка. Хлестанула поэта хвостищем по лицу. Но тут очнулся и Жеребятьев и своим мощным кулаком добавил речной деве. Попал ей в глаз. Визг прямо ультразвук. От мельницы бежали к нам хозяева, мельник водяной и Анютка. Мне наконец удалось отследить контур тела русалки и мой перстень выстрелил в неё снопом огня. Запахло горелой рыбой. Пошла вон, ныряй дура! Орал подбежавший водяной. Русалка еще раз мотанула хвостом и погрузилась в воду.

– Вот пассаж, так пассаж!

Приговаривал Жеребятьев, выбираясь в обнимку с Пушкиным из реки.

– Натекло же с вас барин! Скорей в избу, попьете горяченького, командовала подбежавшая Анютка.

– А ты дева не из русалок будешь, дрожащими губами произнес Жеребятьев.

– Граф. У вас тут в реке много таких будет? осведомился Александр Сергеевич.

– Лично я в первый раз такую вижу. А сколько их в воде водится, как вы сами понимаете, лезть и проверять не намерен.

– Избави бог, избави бог.

Мы добрались до избы мельника, получив и горячее питьё и по стакану хозяйского самогона.

Много было смеха и немного нервного веселья. Полина не участвовала в общем разговоре, держась с хозяевами несколько напряженно. Забыть подлую шуточку с превращениями она не могла.

– Случайно не ваша опять подстава эта стерва русалка? Шепнул я на ушко Анютке.

– Ни в жисть барин. Батюшка эту русалку из стаи давно выгнал. Плавает тут наособицу, шкодит помаленьку. Путные русалки уже спать до весны легли, а она видишь ли решила в последний раз пошкодничать. Вольно ж вам было, к ней в воду лезть. Повезло еще вам. Ишь, как ваш чернявый её кусанул. Она и не ожидала.

– Наш чернявый Анюта великий русский поэт. Его вся Россия любит. Лично Государю известен. Ты уж с ним поосторожнее.

Мокрый великий поэт шмыгал носом, но уже успокоился и не знал за кем здесь ухаживать. За Полиной в присутствии мужа не решался, за Анюткой, приветливо улыбающейся и строящей ему глазки, и хотелось бы, но строгий мужик отец был рядом и не сводил глаз с гостей.

– Ушицы, ушицы отведайте. Быть на мельнице и хозяйской ухи не попробовать это не дело.

– А вот скажи мне мельник, рыбку тебе натурой поставляют или сам ловишь?

Вопрос был на засыпку, давно меня интересовал. Но мельник только загадочно улыбнулся и не ответил. Видимо не захотел раскрывать тайны фирмы.

Александр Сергеевич решился, наконец, и подсел к моей Анюте.

– Глаза какие у нашей милой хозяюшки. Как в омут затягивают.

– Затянут Александр и не всплывешь. А то и в небо улетишь, как в одном стихе твоем. Ты что не видишь, она же ведьма!

Дернув Пушкина за рукав, я оторвал его от приятно завязавшейся беседы.

– Никак вы не похожи на ведьму Анюточка. Ведьмы старые, страшные. А вы юная и привлекательная девушка. Наговаривает на вас граф.

– Почему ж наговаривает. Злые ведьмы, они барин и вправду старые и страшные. А я ведьма добрая. Вот хоть барина нашего спросите, добрая я или нет?

Полина посматривала в нашу сторону и явно хотела тоже что-то сказать о доброй Анюточке. Пора было рвать когти. Мы обсохли, лошади наши покушали хозяйского овса и чувствовали себя превосходно.

– Надеюсь, Пушкина не будешь по лесу кружить? Не то он про наш лес такие стихи напишет, сто лет люди будут плеваться и стороной лес обходить.

– Или наоборот валом в лес повалят. Да, не бойтесь, не бойтесь. Поиграла и хватит. Все ведь перегорело Борис Викторович. Расскажу дочке о беглом папочке, но папочку мы беспокоить не станем. Небось жене не говорил, граф?

И подлая ухмылочка. И плетенка с вяленой рыбой, притороченная к седлу поручика Жеребятьева.