Обойди его стороной

От волнения подкашивались ноги. Еська вышла на улицу и закурила. Вообще она была против этой вредной привычки, но это был тот случай, когда сигарета очень выручала женщину.

Сделав глубокую затяжку, она еле сдерживала слёзы.

– Вот тебе и не зарекайся, – горько усмехнулась Еська, потушила «бычок» и направилась на своё рабочее место.

Кажется, Платон верно понял утреннюю реакцию своей женщины. По крайней мере, сколько бы он не смотрел сегодня на экран телефона – от неё не было ни звонка, ни смс.

Мужчина сполоснул лицо и руки прохладной водой, чтобы хоть немного освежиться. Не то что ему было стыдно за утреннюю откровенность… Однако, он достаточно быстро привык, что Есения рядом, и теперь смутно представлял, что делать дальше. Нарушение комфорта всегда было для него неприятным событием. Ведь собственный комфорт – это было единственное, что Платон ценил по-настоящему.

Даже трещина между ним и Еленой произошла по причине того, что после рождения дочери супруга стала просить больше времени уделять домашним обязанностям и малышке – а ему после работы хотелось просто отдыхать и ни о чём не думать. Конечно, он выполнял все поставленные перед ним задачи, но часто делал это так, будто его помощь – великое одолжение, а не обычное взаимодействие двух понимающих друг друга людей.

Ссоры вспыхивали всё чаще, и в конце концов Елена, уставшая от бесконечно недовольного мужа, предложила расстаться по-хорошему.

И вот теперь Платон был совершенно свободен. Казалось бы – живи да радуйся, но в душе поселилась пустота, которая приносила ему весьма неприятные ощущения.

Спустя полчаса у Платона наконец получилось дозвониться до Есении:

– Привет, тебе удобно сейчас говорить?

– Говори, – равнодушие Еси больно полоснуло по самолюбию.

– Есь, я думаю, нам стоит встретиться и всё обсудить. Я сожалею. Я действительно не подумал. Не знал, что для тебя это принципиально. Да к тому же думал, ты догадаешься…

– Хорошо, я готова тебя выслушать. В 7 вечера на кузнецком.

– Договорились, – Платон заметно успокоился. – Целую тебя.

Есения положила трубку и тяжело вздохнула. Не тратит ли она своё время? Но вместе с тем, в глубине души она лелеяла надежду, что Платон всё разрулит, и их отношения обретут былую лёгкость и прозрачность.

Ха. Хаха. Ахахахаха.

Глава 12

Чего и следовало ожидать, ситуация с сокрытием жены, хоть и на стадии развода, сильно подкосила доверие Есении.

Они продолжали жить вместе, но теперь находились будто в подвешенном состоянии. Платон впервые задумался, а зачем ему, собственно, столько лет нужна была Есения? Не просчитался ли? Не прогадал?

А вот молодая леди, напротив, поймала себя на мысли, что сильно привязалась к этому мужчине. Пожалуй, даже сильнее, чем можно было предположить. И ей никак не удавалось понять – зачем же он столько лет пытался доказать ей, что он достоин её внимания?

Ради чего?

Как-то вечером они прогуливались в том самом парке, где судьба столкнула их в тот судьбоносный день.

Платон держал её хрупкую руку, но мыслями был где-то очень далеко. Как там малышка Юлька? Он ужасно скучал по дочери, к тому же последнее время бывшая начала качать права и отказывать во встречах с малышкой. Платон вроде и хотел как-то решить этот вопрос – но всё опять упиралось в связи Буйновой. С такими, как у нее, у Платона не было ни единого шанса настоять хоть на чём-то.

Еська попросила сворачивать прогулку – устала сегодня на работе, поэтому хотела поскорее оказаться в теплой кровати.

Когда молодые люди вернулись домой, то она практически сразу уснула.

Платон сидел в кресле, допивая чай, и смотрел на ту, за которую когда-то душу был готов продать Дьяволу. Ну, и что в ней такого? Бочка вон подвисают, постарела… да и характер не назвать сахарным… А Ленка привычная такая… чёрт его дёрнул портить отношения с женой? Для чего? Что не устраивало?

А теперь ещё и проблемы с общением с дочкой.

«Ну, и кому ты сделал лучше? Дебил!» – закрывая лицо ладонями и тяжко вздохнув, подумал Платон.

Есения, к сожалению, прекрасно чувствовала настрой своего возлюбленного. А потому как-то вечером, когда он решил проводить её до дома (снова, кстати), она вдруг спросила:

– Милый, а на кой чёрт вообще мы все начали?

Платон оторопел.

– В смысле?

– Да ну не прикидывайся. Я же прекрасно вижу, что мыслями ты каждый раз где-то далеко от нас.

Зеленоглазый потупил взор.

– Сам не знаю, Есень. Правда. Увидел, понял, что нельзя упускать возможность, а на поверку всё оказалось… ну, ты сама чувствуешь.

– Именно, – грустно вздохнув ответила Есения. – А посему хочу сказать, что я отказываюсь в этом участвовать.

– Что ж, понимаю, – Платон прекрасно держал себя в руках, но было видно, что он в отчаянии – не ожидал, что и в этот раз Есения сделает первый шаг.

Он проводил некогда возлюбленную до дома, дождался, когда в её квартире загорится свет, и поспешил к метро – было уже далеко за полночь, и сейчас он очень рисковал не успеть на последний поезд.

Оказавшись наедине с собой, Еська разрыдалась.

Не столько от обиды, сколько от того, что устала уже от отношений со странными мужчинами. Она искренне хотела верить, что после развода с мужем ей, наконец, повезет встретить того самого. Но… у мироздания, как обычно, было своё мнение на этот счёт…

Спустя час Платон был дома.

В этот раз он сухо отписался о том, что добрался, и выключил телефон.

Мысли путались, и он предпочёл выспаться, а уж потом, на свежу голову, что-то придумывать.

Конец первой части.

Глава 13

Ледяной декабрьский ветер швырнул снег в лицо бегущей от остановки девушке.

– Чёрт! – Есения стёрла подтаявший снег со щеки и продолжила свой путь на работу. Этим утром всё не клеилось: сначала она проспала, потом обнаружила уже на выходе, что колготки «поехали» по всей длине, спустя минуту к этому добавились отлетевшие набойки зимних сапог. Настроение добило располосованное кем-то пальто, кроме которого Еське нечего было надеть.

– Доброе утро, мир! – злобно думала женщина, спеша на работу.