Обратная сторона гламура
Шрифт:
Пару раз высвечилался на дисплее номер Артура, но Вика не брала трубку. Что он может ей сказать? Что все было ошибкой. Она верит, но это не вернет того, что было раньше…
— Я хочу поговорить с тобой, — хватая ее за руку, просит Артур.
— А я не хочу, — гордо отвечает Вика, залезая в машину.
— Круто! — комментирует Катрин, после того как машина трогается.
— Не хочу быть гордой, хочу быть любимой, — заливаясь слезами, отвечает Вика.
— Любимой ты уже не будешь, так останься хоть гордой, — дала совет Катрин, как это делают самые
— Что мне еще остается делать? — обреченно спросила Вика.
— Правильно мыслишь. Если случилось однажды, поверь мне, это повторится снова. Во второй раз ты точно устроишь скандал, а Артур этого не потерпит. Вы люди публичные, каждый его шаг будет прокомментирован — добрых людей хватает. У тебя будет две возможности: или закрыть на это глаза и принять все как есть, или самой найти ему замену.
— Неужели нельзя хранить верность?
— Трудно, даже для супругов. В замужестве вообще тоска! — всезнающим тоном ответила Катрин. — Зарегистрированная любовь длится недолго. Через пару лет супруги обычно уже не трахаются, или трахаются с закрытыми глазами, представляя себе других.
— Почему так?
— Человек по своей природе охотник, пока преследует добычу — он ее желает, а как получил со всеми потрохами, так сразу же теряет к ней интерес. Загс — это конец всем чувствам, а свадьба — это далеко не хэппи-энд. Свадьба — это начало драмы.
Вика внимательно поглядела на Катрин, та сидела подтянутая и спокойная. Она сумела слезть с «экстази» и теперь работала в шикарном клубе на консумации.
— Ну, а дети?
— А что — дети? Ты очень нуждаешься в предках? Когда последний раз ты навещала мать? Ведь она живет под боком…
— Мне надоело выслушивать, что нужно думать о будущем, устраивать свою жизнь, выйти замуж. Вечный вопрос: почему я не такая, как все? Треп о том, что я была смыслом ее жизни, что она принесла в жертву свою жизнь ради меня. Я ее просила об этом? — ответила Вика и добавила. — С отцом я вообще не встречаюсь.
— Почему?
— Он — предатель. Не хочу говорить о нем.
— А с матерью?
— Редко. Приезжала ко мне недавно, жизни поучить, — ответила Вика. — Так бесит, когда люди, которые ничего сами не добились в жизни, начинают давать советы. У меня вечно чувство вины, что я не оправдала возлагавшихся на меня надежд.
— По этой причине я не хочу детей. Рожаешь ребенка и полностью забиваешь на себя. И кто скажет спасибо?
— Ты замуж не собираешься?
— Этого я не говорила. Когда-нибудь и выйду, но без иллюзий. Не собираюсь сходить с ума по своему мужу. У нас будет союз…
— Тебе каждый день ложиться в койку с этим «союзом»…
Она купила новый мобильный и поменяла сим-карту. Никогда больше Артур не сможет позвонить ей. Вычеркнула его из всех соцсетей. Перестала ходить в те места, куда они обычно ходили вместе. Артур остался в прошлом, которое нужно забыть, но это прошлое не забывалось…
Вика уселась перед зеркалом и закрыла глаза.
— Только не плачь, а то макияж, над которым я полчаса трудилась, придется восстанавливать, — попросила ее гримерша.
Вика аккуратно вытерла слезы. Не дай бог, кто увидит. Никто не должен знать, как ей плохо — здесь
не та публика, которая кинется тебя утешать.Вика узнала, что душу не следует открывать никому, и замкнулась в своем одиночестве. Неудачный опыт воздвигнул такую железную стену, что не пробить. Обида, злость, оскорбленное самолюбие раздирали душу.
Она запахнула плотнее свою кофту, словно желая унять озноб. Как ей холодно, и никто не сможет ее согреть. Как быть дальше? Нельзя жить в плену воспоминаний и обид, не двигаясь ни вперед, ни назад, лишь погружаясь в себя самого…
Не будь с ней Катрин в прошлый раз, она не оттолкнула бы Артура. Но в тот момент Вике не хотелось выглядеть слабой. Какая чушь! Почему люди так скованы условностями? Как будто самый важный вопрос: что подумают другие? Давно пора забить на общественное мнение и строить свою судьбу. Легко сказать, но кто настолько смел?
В глубине души она еще надеялась, что Артур появится. Как часто бывает в фильмах — в самый неожиданный момент герой появляется, и они кидаются друг другу в объятья, забыв об обидах.
Близкий кадр — герой страстно целует ее и, взяв за руку, уводит за собой в счастливую жизнь…
Слезы опять потекли и, отвернувшись, она промокнула их «клинексом». В этот момент она тосковала не по Артуру, а по той Вике, которой больше нет.
Артур принадлежит прошлому, тот кусок жизни уже позади, но часть ее сердца осталась там. Даже если он и вернулся бы сейчас, все было бы по-другому… Разбитую чашку как ни склеивай, прежней она не будет…
На людях Вика выглядела неприступно, словно закована в ледяную броню. Она была вынуждена улыбаться, отвечать, говорить. Часто к ней подходили мужчины и пытались завязать разговор, куда-то приглашали, но она отказывалась от всех приглашений. Никого не хотелось видеть, среди людей ей было особенно одиноко…
Теперь она уходила первой. Сама рвала отношения, ей больше не хотелось ни к кому прикипать. Если она чувствовала, что влечение перерастает в нечто большее, тут же уходила. Больше никто не сможет сделать ей больно. Только тот, кто тебе дорог, только он может причинить боль.
Все мужчины — предатели, теперь она в этом уверена. Когда-то давно самый любимый и родной мужчина ее предал — это отец. Потом Клаудио, Артур…
На этом и поставим точку..
Часть 6
Вика зашла в гримерную и оглянулась, все места были заняты. За ближайшим столиком сидела Ритка с закрытыми глазами, а гримерша приклеивала ей ресницы.
В этот момент Вика поняла, что чувствует бык, когда видит красную тряпку.
— Сука, сегодня у тебя невезучий день!
Не показывая вида, Вика уселась за освободившийся столик. Гримерша принялась накладывать ей тон на лицо. Через двадцать минут, когда все было готово, Вика закурила и развернулась. Ритку одевала костюмерша, а она в это время болтала по мобильному.
Закончив говорить, она оглянулась и увидела Вику. На секунду на лице отразился испуг, но она быстро взяла себя в руки и презрительно улыбнулась.
В ожидании показа Вика с Риткой взирали друг на друга с взаимным отвращением. Обстановка накалялась. Тут всех пригласили на выход.