Обратная сторона времени

— Но тогда вся наша деятельность теряет смысл! К чему было начинать акцию, если ее главные персонажи окажутся под вашей защитой?

— Пока речь идет лишь об одном Чургине.

Сергей выключил телефон и сел рядом с Алексеем, стараясь разобраться в причине охватившего его возмущения. В том, что иновремянам может понадобиться какой-то человек, не было ничего необычного. Сергей ни на минуту не сомневался, что для московских акций подготовлена не только его группа. Но зачем им Чургин? Слишком заметная фигура, чтобы поручать ему секретную миссию воздействия, да и не тот это человек, который согласится сотрудничать с иновремянами, ему хватает собственного бизнеса и собственных дел… Но тогда зачем?

Прежние сомнения овладели им с новой силой. С самого начала он подозревал Павла в двойной игре, и сейчас у него появился шанс это проверить.

— Так что будем делать? — спросил Алексей, с откровенным интересом уставившись на Сергея. Ему не терпелось узнать, как поступит друг и его теперешний начальник в этой непростой ситуации.

— Будем начинать акцию!

— Ты хорошо представляешь все последствия? Если они лишат нас своей поддержки после того, как мы разворошим осиное гнездо этого Чургина, знаешь, чем это может для нас кончиться?

— Знаю. Но играть втемную мы больше не будем. Ариек… Мы о нем знали с самого начала.

— Ну, это как сказать. Здесь все зависит от степени этого самого риска. — Алексей достал измятую пачку сигарет и закурил в кабинете Сергея. Хотя раньше никогда этого не делал, зная, что его друг терпеть не может табачного дыма. И Сергей промолчал, понимая, что сейчас не время для пустяковых замечаний. На слишком рискованное и серьезное дело они только что решились.

Огромный особняк на берегу Яузы напоминал елочную игрушку. Цветные этажи один другого ярче заканчивались не то башней, не то колокольней. Казалось, хозяин особняка этой помпезной, кричащей архитектурой лишний раз хотел подчеркнуть свое наплевательское отношение к общественному мнению.

Он всегда так делал, всегда шел напролом и легко добивался своих целей. Силу он за годы переломки страны набрал немалую и теперь не гнушался выставлять ее напоказ.

Сергей и Алексей лежали в зарослях мокрого ельника, метрах в трехстах от забора особняка. На таком расстоянии их не могли почувствовать сторожевые псы. Каждые пятнадцать минут охранники совершали обход с наружной стороны забора. Хорошо, хоть псов держали на поводке, и те не могли приблизиться настолько, чтобы почувствовать запах посторонних.

— Долго еще ты собираешься здесь лежать? — Алексей откровенно злился, и Сергей отлично его понимал. Не холод и не мелкий зимний московский дождь были тому причиной. Алексей давно почувствовал тупик, безнадежность в задуманном деле, хотел отговорить Сергея, злился на себя за то, что не сделал это во время их недавнего разговора, когда решалась судьба всей операции, и сейчас никак не мог найти весомых, значительных слов, убедительных хотя бы для себя самого.

После того как появился красный значок на дисплее — вся база данных на Чургина оказалась для них закрытой. Необходимую для операции информацию пришлось собирать по крохам, и Сергей перестал надеяться на успех, в душе ругая себя за упрямство и за нежелание вовремя отступить.

Что, собственно, он здесь ищет? Что собирается выяснить? Штурмовать дом, не зная даже внутреннего расположения комнат, не имея информации о том, где сейчас находится его хозяин, было бы верхом глупости…

«Мерседесы» с затемненными стеклами покидали ворота особняка с завидной регулярностью. Но это ровным счетом ни о чем не говорило. Там могло проходить какое-нибудь совещание, которое проводил один из заместителей хозяина дома. И если штурм не увенчается успехом, если они не застанут Чургина на месте, задача усложнится в десятки раз.

Больше он в этом особняке не появится. И тогда им не помогут ни парализаторы, ни плащи-невидимки. Охота, которая за ними начнется сразу после неудачного штурма, почти наверняка закончится трагически для них самих.

Сергей отчетливо ощущал, что именно так и будет, если они сейчас начнут штурм, и хорошо знал, что этому предчувствию следует доверять.

Но ему так хотелось покончить с одним из шести столпов переломки России, что теперь, до конца осознав всю безнадежность своих усилий, он чувствовал глубокое разочарование и ярость. Такую ярость, наверно, испытывает пес, отброшенный рывком цепи от непрошеного гостя, вторгшегося в его владения.

— На сегодня все! — выдавил он из себя, собрав воедино остатки благоразумия. — Снимаем наблюдение. Нужен новый канал информации. Кто-то из наших должен подобраться к нему поближе! Нужны же ему дворники, садовники, нужна же ему прислуга и охрана!

— В такие места берут только проверенных людей, с хорошими рекомендациями от знакомых.

— Мы что, даже рекомендации не сможем отпечатать?

— Это слишком рискованно. Они наверняка проверят и разоблачат фальшивку.

— Ну и что с того? Искал человек работу, подделал рекомендацию, большое дело, ну, уволят его, в конце концов. А вдруг, пока разберутся, удастся узнать что-то важное? Хотя бы чертеж внутреннего двора составить.

— Нужна еще вакансия… Может, у них давно уже набран штат, может, они ни в ком не нуждаются?

— Вот ты это и узнай! Пойди завтра к завхозу, или кто там у них заведует всем хозяйством, и узнай.

— Мажордом в таких домах отвечает за набор слуг. Они любят старые названия, наши новые господа. Но узнать мне ничего не удастся. Иногда твоя наивность меня поражает. Меня не пустят за ворота и разговаривать со мной не станут.

Алексей был прав в каждом своем слове, Сергей и сам не знал, на что он надеялся, на случай, на нелепую удачу? Или это просто своеобразная дымовая завеса, попытка замаскировать отступление… Ведь если Чургина и в самом деле поддерживают иновремяне, надежды на успех не оставалось никакой.

Сергей уже опустил бинокль и поднялся, разминая затекшие от долгого неподвижного лежания ноги, благо патруль только что прошел и следующий появится только минут через пятнадцать. И в этот момент Алексей, все еще не опустивший бинокль ночного видения, сказал:

— Там что-то происходит, свет на нижнем этаже погас, и охрана занервничала…

Через минуту, подтверждая его слова, до них донеслась хлесткая россыпь автоматных очередей. Свет на втором этаже коттеджа мигнул и тоже погас. Теперь светились окна лишь самых верхних этажей.

Послышался звон разбитых стекол, крики, лай собак. Наружная охрана бегом бросилась к проходной и исчезла за оградой. Почти сразу вслед за этим утробный звериный рев разорвал тишину над рекой. Ни один известный им зверь не сумел бы издавать звуки, наполненные такой злобой.

Вновь закричали люди. Теперь в их криках слышалась боль и отчаяние. Еще несколько раз пророкотал автомат, и две красноватые вспышки, сопровождавшиеся грохотом взрывов, сообщили о том, что в ход пошли гранаты. Затем все стихло.