Обратная связь (сборник)

Как-то раз я взглянул на себя в зеркало: на губах у меня застыла слабая полуулыбка. «Транксен» делал свое дело, и я понял, что, если мне суждено будет прожить более-менее долго, придется с этим лекарством подружиться.

В конце концов ко мне вернулось некое подобие способности мыслить рационально. Отчасти помог в этом визит Осборна. Я в то время пытался отыскать хоть какое-то оправдание своей жизни, хоть какой-то смысл и подумал, что, может быть, у Осборна будет что сказать на эту тему.

— Очень сожалею… — начал он.

Я промолчал.

— Я пришел по собственной инициативе, — продолжил он. — В управлении не знают, что я здесь.

— Это было самоубийство? — спросил я.

— Я принес с собой копию… записки. Она заказала текст на майке компании в Вествуде за три дня до… несчастного случая.

Он вручил мне лист бумаги, и я принялся читать. Лиза упоминала меня, но не по имени. Я был "человеком, которого я люблю". Она писала, что не в силах справиться с моими проблемами. Очень короткая записка: на майке много не напишешь. Я прочел ее пять раз подряд и отдал Осборну.

— Она говорила вам, что ту первую записку писал не Клюг. Я могу сказать, что эту писала не она.

Он неохотно кивнул. Я чувствовал себя невероятно спокойно, хотя где-то там, под этим спокойствием крылся завывающий ужас. Спасал "Транксен".

— Вы можете это доказать?

— Она приходила ко мне в больницу незадолго до… Ее просто переполняли любовь к жизни и надежды. Вы говорите, что она заказала майку тремя днями раньше, но я бы это почувствовал. И потом, содержание записки слишком патетично. Это не в ее характере.

Осборн снова кивнул.

— Я хочу вам кое-что сказать. В доме не обнаружено никаких следов борьбы. Миссис Ланьер уверена, что на участок никто не заходил. Криминалисты из лаборатории обшарили весь дом, и мы убеждены, что она была одна. Я сам готов поклясться, что в дом никто не входил и никто оттуда не выходил. Я так же, как и вы, не верю в самоубийство, но есть ли у вас какие-нибудь предположения?

— НСА, — сказал я, потом рассказал ему о том, чем Лиза занималась еще при мне. Рассказал ему о ее страхе перед государственными разведывательными управлениями. Ничего другого я предположить не мог.

— Видимо, если кто-то и способен провернуть такое, так это они. Но должен сказать, мне в это нелегко поверить. Сам не знаю почему. Вы, возможно, верите, что эти люди способны убивать вот так просто… — По его взгляду я понял, что это вопрос.

— Я не знаю, во что я верю.

— Конечно, я не стану говорить, что они не убивают, когда дело касается национальной безопасности или еще какого-нибудь дерьма в таком же духе. Но они бы забрали и компьютеры. Они и близко не подпустили бы ее ко всем этим делам после того, как убрали Клюга.

— Пожалуй, это логично.

Он еще что-то пробормотал. Я предложил ему вина, и он с благодарностью согласился. Некоторое время я раздумывал, не присоединиться ли мне к нему — это довольно быстрая смерть, — но потом все-таки не решился. Осборн выпил целую бутылку и, немного захмелев, предложил сходить к дому Клюга и взглянуть на обстановку еще раз. Я собирался пойти на следующий день к Лизе и, зная, что рано или поздно нужно будет начинать готовить себя к этому, согласился пойти с ним.

Сначала мы осмотрели кухню. Столы почернели от пламени, кое-где оплавился линолеум, но на самом деле пострадало не так уж много. Больше беспорядка получилось оттого, что пожарники залили все водой. На полу осталось коричневое пятно, но я сумел справиться с собой и задержал на нем взгляд.

Затем мы прошли в гостиную, и оказалось, что один из компьютеров включен. На экране светилось короткое сообщение:

ЕСЛИ ХОТИТЕ УЗНАТЬ БОЛЬШЕ, НАЖМИТЕ ВВОД

— Не трогайте, — сказал я Осборну, но он протянул руку и нажал клавишу. Слова исчезли, и на экране появилась новая фраза:

ТЫ ПОДГЛЯДЫВАЛ

Потом экран замигал, и я очутился в машине, в темноте. Во рту у меня была пилюля, еще одна — в руке. Я выплюнул пилюлю и какое-то время просто сидел, прислушиваясь к звуку мотора. В другой руке у меня оказался целый пузырек с пилюлями. Чувствуя себя невероятно уставшим, я все-таки открыл дверцу и выключил мотор, потом добрался на ощупь до дверей гаража и распахнул их настежь. Воздух снаружи показался мне свежим и сладким. Я взглянул на пузырек и бросился в ванную.

Когда я доделал то, что нужно было сделать, в унитазе плавало больше десятка нерастворившихся пилюль и множество пустых оболочек от них. Сосчитав оставшиеся в пузырьке и вспомнив, сколько там было раньше, я начал сомневаться, что выживу.

Я добрел до дома Клюга, но Осборна там не обнаружил. Потом меня охватила усталость, и я едва сумел вернуться домой, где лег на кровать и стал ждать, умру я или останусь жить.

На следующий день я нашел сообщение в газете. Осборн отправился домой и разнес себе затылок выстрелом из служебного пистолета. Совсем маленькая заметка. С полицейскими это случается. Предсмертной записки он не оставил.

Я сел на автобус, отправился в больницу и целых три часа добивался, чтобы мне разрешили увидеть Лизу. Так ничего и не добился. Я не был ей родственником, и врачи категорически отказались допускать к ней посетителей. Когда я начал заводиться, мне, как могли мягко, рассказали, насколько она плоха. Хэл сказал мне далеко не все. Возможно, это не имело бы значения, но врачи поклялись, что у нее в голове не осталось ни одной мысли. И я отправился домой.

Лиза умерла через два дня.

К моему удивлению, она оставила завещание. Мне достался дом Клюга и все его содержимое. Едва узнав об этом, я позвонил в компанию, занимающуюся уборкой мусора, и, когда они сказали, что грузовик уже выехал, в последний раз отправился к дому Клюга.

На экране компьютера светилась все та же фраза:

НАЖМИТЕ ВВОД

Я нашел нужную клавишу и выключил компьютер из сети. Когда прибыла машина, я распорядился, чтобы из дома вынесли все, оставив только голые стены.

Потом я прошелся по своему собственному дому, отыскивая то, что имело хотя бы отдаленное отношение к компьютерам. Выбросил радио, продал машину и холодильник, микроволновую духовку, кухонный смеситель и электрические часы. Bыбросил электрообогреватель из кровати.

Затем я купил самую лучшую из поступающих в продажу газовую плиту. Довольно долго пришлось охотиться за старинным ледником. Я забил гараж дровами до самого верха и, понимая, что скоро наступят холода, вызвал человека прочистить дымоход.

Немного позже я отправился в Пасадену и основал стипендиальный фонд имени Лизы Фу, переведя на счет фонда семьсот тысяч восемьдесят три доллара и четыре цента. Сказал в университете, что они могут расходовать эти деньги на исследования по любым научным дисциплинам, кроме тех, что связаны с компьютерами. Надо полагать, они сочли меня эксцентричным стариком.

Я действительно думал, что опасность миновала, как вдруг зазвонил телефон.

Я долго решал, отвечать или нет, но потом понял, что он будет звонить, пока я не отвечу, и снял трубку.