Обратно в ад

Паша нёс ручной пулемёт и коробы с патронами. У него был РП «Серп» — модернизированный вариант пулемёта РП-70. Пулемёт имел укороченный ствол и облегчённые приклад и цевьё. Паша навесил на него планку, колиматорный прицел, который легко заменялся оптическим, и лазерный целеуказатель. Сошки были быстросъёмными, и пулемёт мог трансформироваться в почти штурмовую винтовку.

Остальные бойцы, включая меня, тоже загрузились патронами, гранатами, минами, словно нам предстояло выкосить целый батальон. Капитана сказал, операция может затянуться. У меня на груди висела штурмовая винтовка с подствольным энергоблоком, точно так же был вооружён Оболенский. Лис, Даниил и Макс несли обычные штурмовые винтовки, если, конечно, оружие с таким количеством обвеса, как у них, можно назвать обычным. У Макса был подствольный гранатомёт.

Свернув с грунтовки, мы углубились в лес и побрели по узкой тропе, продираясь сквозь ветви кустарника и деревьев, что преграждали нам путь и стегали по каскам и визорам, закрывающим глаза. По сведениям разведки, через этот лес можно пробраться в тыл противника, не встретив ни малейшего сопротивления. Впрочем, судя по карте из штаба, линия фронта ливонцев была более рваной, чем наша, и таких неохраняемых мест можно было найти много.

Повстанческая армия в основном состояла из плохо обученных добровольцев и хорошо обученных, но малочисленных, наёмников. Бывшие регулярные части тоже воевали, но их оказалось недостаточно, чтобы взять под контроль всю захваченную область. Поэтому проникнуть в тыл, навести там шороху и незаметно свалить выглядело в данном случае не самым трудным делом. Как конфету отобрать у ребёнка — так выразился подполковник. Главное теперь — эту конфету найти.

Обвешанные подсумками и всем, чем возможно, мы прокладывали себе путь через заросли. Передо мной маячила широченная спина Осы с рюкзаком. Шли в тишине, не разговаривали. Я оглядывался по сторонам, внимательно всматриваясь в ночные заросли и вслушиваясь звуки не спящего леса. Ветер шумел в листве и гнул макушки деревьев, порой налетая резкими порывами, а порой почти затихая.

Время от времени я открывал встроенную в УПН карту и проверял наше месторасположение. На карте лес выглядел небольшим, но мы шагали уже час, а ему конца-края не было видно. Казалось, мы забрели в такую дремучую глушь, где не ступала нога человека. Но это только казалось. Нога человека тут ступала и довольно часто, поскольку в каких-то двух километрах к востоку от нас находился посёлок городского типа. Мы же топали на север, вглубь вражеской территории.

Пройти требовалось около двадцати километров туда и столько же — обратно. Кто-то скажет — задача нетрудная. Но был один нюанс: мы не знали, где конкретно находится цель, а значит, придётся побродить в заданном квадрате, чтобы её обнаружить. И неизвестно ещё, сколько понадобится сидеть в засадах и ползать по кустам, чтобы подобраться к ней незамеченным? Поэтому на операцию давалось минимум три дня, а может, и того больше — там уж как пойдёт и что командование скажет.

На душе было немного тревожно, и в то же время ощущался эмоциональный подъём, словно предстояло пусть и рискованное, но увлекательное путешествие.

А тропа петляла через заросли, было ощущение, что она никогда не закончится. Но она закончилась. Стоило нам выбраться на лесную прогалину, тропа потерялась в густой высокой траве, и дальше пришлось двигаться, ориентируясь по спутниковой навигации прямиком через лес, забыв о всякой дороге.

Когда начало светать, попалась проложенная квадроциклами колея. Карта показывала, что она ведёт к ближайшему дачному посёлку. Я выключил ночное зрение, и в мир вернулись привычные цвета, правда, пока ещё слишком тусклые, ведь до восхода оставалось около часа.

Капитан Оболенский свистнул. Идущий впереди нас Акула остановил и обернулся.

— Ну всё, бойцы, — сказал капитан, — мы — в тылу врага. Объявляется радиомолчание. Чтоб никто даже пискнуть не смел в рацию, понятно? Особенно вас, молодых, касается, — он поглядел на Пашу, Макса и Даниила. — Обнаружить нас не должны до поры до времени, так что все молчим. Дальше — туда, — капитан указал направление. — Скажу, когда свернуть. И смотреть во все четыре глаза! Целеуказатели у всех включены? Всё, пошли.

Прежним порядком двинулись дальше.

Целеуказать оказался любопытной штуковиной, с которой я познакомился только здесь, в спецотряде. Это была программка для УПН, в которую можно загрузить изображения любого объекта, чтобы она данный объект отмечала в визоре при его обнаружении. Разумеется, не всегда удобно, да и полностью полагаться на электронику никогда не стоит, но в ситуациях, когда нужно быстро заметить притаившегося за кустом или в окне дома противника, ЦУ не просто становился хорошим подспорьем для бойца, но и мог спасти ему жизнь.

Через полчаса Оболенский приказал сворачивать с колеи в заросли, а вскоре лес закончился. Карта показывала наличие впереди промышленных сооружений. Данных о нахождении здесь противника мы не имели, но это не значило, что его тут нет.

Остановились, приготовили оружие.

— Восток, Оса, проверьте, — приказал капитана вполголоса.

Мы с Осой на корточках проползли до опушки леса и, улёгшись пузом в траву, принялись наблюдать. Впереди находилось на вид пустое двухэтажное здание, левее — ещё одно, напоминающее цех. Панельный забор местами завалился. Сквозь редкую поросль молодых берёзок на нас глядели чёрные оконные проёмы. С первого взгляда становилось ясно, что здания давно заброшены и людей тут нет.

В окне мелькнула тень, но мой ЦУ не сработал.

— Второй этаж. Движение в третьем окне справа, — произнёс я.

— Не вижу, — ответил Оса.

Я промолчал. После бессонной ночи могло мерещиться всё, что угодно. А если там действительно люди? Я лежал, всматриваясь в чёрные прямоугольники окон и гадая, грозит нам опасность или нет.

Так и не обнаружив больше ничего подозрительно, мы вернулись к своим, и я доложил, что путь чист. Капитан и остальные, которые в это время отдыхали под деревьями, поднялись и зашагали дальше.

Предприятие оказалось большим, обходить пришлось долго. Шагали вдоль частично завалившегося забора, проверяли каждую дыру. Догадки о том, что территория пустует, пока лишь подтверждались.

Но вдруг — шорох впереди в кустах. Мы резко остановились, вскинули оружие. Целеуказатель снова ничего не отметил.

— Олень, — Акула обернулся и показал пальцем. — Вон он побежал, зараза. Диверсию устроил нам, а теперь улепётывает.

Я увидел, как длинноногое животное скрылось за ближайшими деревьями. Для оленя оно было мелковато: либо детёныш, либо какая-нибудь лань или что-то в этом роде. Я не разбирался в их видах.

— Диверсию? — усмехнулся Даниил, опуская автомат.

— Ага. Представь, если бы мы пальбу устроили — сразу выдали бы себя, — Акула зашагал дальше.

— Точно. Повстанцы тренируют боевых оленей-разведчиков, кто бы мог подумать, — Макс тоже не удержался и вставил реплику.

— Слышь, олени боевые, — произнёс я негромко, но так, чтобы все слышали. — Заткнулись.

— Ладно-ладно, молчим, поняли, — произнёс Макс, как мне показалось, с усмешкой. Обернулся к нему и смерил взглядом. Он как раз шёл за мной.