Обратный отсчет

— Оперируем понятными тебе категориями. Представь себе, что ты в рейде…

— Так… — Вася заинтересованно приподнял бровь. — Рейд — это хорошо. Не скучно и можно чем-нибудь поживиться.

— Не в целевом, а так, в свободном полете…

— Да я уже и забыл, когда такое было в последний раз! — Вася с искренней грустью шмыгнул носом. — Последние два года только и делаем, что всякой дрянью занимаемся…

— Не уклоняйся от темы. Ты в рейде, вычислил духа в том месте, где вроде бы не должно быть активных формирований…

— Не, погоди! — возмутился Вася. — Ты сам только что оттуда — зачем всякую фигню рассказываешь? Они там активные могут быть где угодно: что в Беное, что пятнадцатом молсовхозе, что на Ханкалинском рынке, под носом у штаба группировки! Если так «вроде бы не должно быть» считать, вырежут, на фиг, всех подряд!

— Хорошо, будем выражаться точнее…

Костя довольно осклабился — «завел» товарища. Товарищ к теме неравнодушен, проявляет эмоции. Тем быстрее можно добиться нужного результата.

— Ты вычислил «духа». Ты понятия не имеешь, какого амира это человек, но есть у тебя подозрения, что он выведет тебя на солидную нычку или сборный пункт…

— Это хорошо, что ты не сказал — «базу», — тепло отметил Вася. — А то я уже подумал было, что ты тут, в городе, совсем скурвился…

«База» — это у нас любят. Только и слышно: «разгромили базу боевиков» или «уничтожили перевалочную базу террористов». База — это место, где солдат спит, питается, лечится, тренируется, готовится к очередной акции и вообще просто живет. А все это «дух» делает в родном селе. Оно неотделимо от всеобщего партизанского движения, потому что «дух» (моджахед) — плоть от крайней плоти своего народа, и не надо их относить к разным категориям. А для организации локальных акций есть «схроны», где хранится экипировка, и пункты сосредоточения — это по-военному, или просто места сбора личного состава. Захочет амир (так называемый полевой командир) провести акцию, оповестит «духов», они соберутся в условленном месте, получат задачу, экипируются соответственно случаю, и вперед — «на работу». После работы все положили на место и разъехались по селам…

Но это так, отвлеченный комментарий, чтобы понятна была реакция маленького боевого робота Васи.

— И вот ты «ведешь» его долго и счастливо, крадешься, как та кошка за мышкой… И вдруг, в один прекрасный момент, отчетливо понимаешь, что он тебя вычислил!

— Ну ты профессор… — обиделся Вася. — С чего это он меня «вычислил»? Что ж я совсем, по-твоему, квалификацию потерял?

— «Считай противника равным себе, пока не убедишься, что он мертв», — вмешался Серега, процитировав Петрушина.

— Это особый «дух», — Костя с благодарностью посмотрел на Серегу. — Такой же, как и ты. Весь из себя продуманный и до задницы интуитивный. Или, скажешь, в природе не может существовать второго Васи Крюкова со знаком минус?

Вася досадливо поморщился, вспомнив последнее дело команды — там как раз был такой умелец-ловкач, почти его точная копия. Редкостный гад, доложу я вам, — помучились с ним изрядно.

— Ну, вычислил… И что?

— Он к тебе еще не повернулся, — продолжал Костя. — Но по его спине, напряженно сведенным лопаткам и вообще по всем признакам ты понял: еще секунда — прыгнет в кусты, укроется и…

— Валю не раздумывая, — буркнул Вася. — Мог бы и не спрашивать, и так ясно. Что ж я, буду ждать, когда он изготовится и начнет по мне палить?!

— Ну вот. А теперь представь себе, что Валера — «дух», а СБ «РОСГАЗа» — это ты.

— Ну ты сравнил!

— Угу. А по части шпионажа они такие же мастера, как ты в аспекте войсковой разведки. То есть любой нюанс выхватывают враз. И вот смотрят они за Валерой и вдруг понимают: парень прекрасно знает, что его снимают!

— Пффф… — Вася фыркнул, как рассерженный кот, и тревожно нахмурился. — Но это же не значит, что они его тут же без базара завалят?!

— Да, очень может быть, что «тут же» не завалят, — вступила Лиза. — Но сразу начнут искать, по каким каналам парень получил информацию о камерах. Перевернут все верх дном, подключат все резервы — это вопрос успеха операции, церемониться не будут. И еще… Неизвестно ведь, в каком объеме и какого рода закрытости информацию к тому моменту получит наш подопечный. Бывает, знаете ли, такая информашка, за которую будут «валить без базара» всех подряд, невзирая на чины и заслуги перед Отечеством.

— В общем, ты можешь сказать Ростовскому, что его «смотрят», — завершился Костя. — Рот тебе не заткнешь, это факт. Но теперь ты знаешь, к каким последствиям это может привести.

— Да ладно вам! — Васины щеки уже вовсю алели, как отсвет пожарного зарева на высохшем за лето заброшенном мясокомбинате. — Что ж я, по-вашему, совсем дикий? Я прекрасно понимаю, что такое оперативная необходимость!

— Вот и славно, — пробурчал уже давно поглядывающий на часы Глебыч. — Тогда хорош трепаться, и пошли заниматься делом…

Глебыч открыл машину Ростовского — на этот раз как родную, буквально на два счета, Вася юркнул на заднее сиденье и шурупом ввинтился под чехол. Записку забирать не стали — нельзя исключать такой вариант, что сегодня Ростовский за машиной не придет.

Остальные уселись в комитетский микроавтобус, Глебыч занял место водителя. Он сегодня дежурит: развозит всех «задержавшихся по служебной необходимости», потом возвращается и ночует в Исполкоме.

Дежурство — атавизм военного образа жизни. В принципе нет необходимости круглосуточно держать в штаб-квартире дежурного офицера: охрана на уровне, опасаться несанкционированного проникновения пока что не приходится, мгновенно решать внезапно возникающие задачи на новом месте не доводилось и вряд ли доведется в ближайшую пятилетку… А просто привыкли. Как-то не укладывается в голове, что можно организовать служебно-боевую деятельность без графика дежурств и надежного товарища, дремлющего у телефона на казенном диване. Привычка — вторая натура.

Встали подальше, у выезда, приготовились к долгому ожиданию. А зря приготовились: дисциплинированный Ростовский прибыл в восемнадцать тридцать — ровно через полчаса после окончания рабочего дня.

— Значит, собственно в спальню не пустили, — удрученно заметил Костя. — И еще вопрос: вообще взяли или нет?

— Если бы это сказал Вася, это было бы нормально, — укоризненно заметила Лиза. — Вроде бы такой мудрый, с ученой степенью… Если не в курсе, напомню: даже у мозамбикских павианов существует период ухаживания. Пусть маленький, плохонький — но сразу никто не запрыгивает.

— У Васи тоже существует, — оживился Глебыч. — Помните, в доме отдыха — два с половиной часа ухаживал…

— Да я совсем не про то! — смутился Костя. — Что вы к словам цепляетесь? Имеется в виду, что не удалось с ходу преодолеть дистанцию отчуждения. Товарища не пустили ближе, держат пока на расстоянии.

— Период ухаживания, — упрямо повторила Лиза. — Придется запастись терпением: некоторое время будут привыкать друг к другу, она будет к нему присматриваться, оценивать, сравнивать фактический образ со своей романтической фантазией…