Образ врага

— Хорошо, детка. Не волнуйся. Тебе надо поспать, — он поцеловал ее в висок и вернулся в комнату к Махмуду.

Кофе был уже разлит по чашкам. Махмуд вскинул на него черные воспаленные глаза.

— Колется она? — спросил он с сочувствием.

— Как видишь, — кивнул Карл, усаживаясь за стол.

— Вот и Стефани тоже кололась, — Махмуд отхлебнул кофе, — смотри. Карл, такие вещи плохо кончаются. Опасно иметь любовницу-наркоманку. Опасно и противно.

— Какая Стефани? — спросил Карл, не притрагиваясь к своей чашке.

— Девочка из Гамбурга, последняя любовница Левши. Стефани Хорст. Совсем юная, такая пухленькая, беленькая. Левше нравились женщины, похожие на сладкие булочки. Он вообще был сластена. Пей, Карл, твой кофе остынет.

Карл отставил чашку, вытянул сигарету из пачки, закурил.

— Ничего, я люблю холодный.

— Стефани стала колоться через год после того, как познакомилась с Левшой. С каждым днем ей надо было все больше денег. А Левша не любил бросать деньги на ветер. В это трудно поверить, Карл. Девчонка-наркоманка застрелила лучшего боевика «Эль-ислами». Потом она вложила пистолет в его левую руку и убежала. Три месяца назад мы нашли ее в грязном дешевом притоне в порту. Она нагло врала, все отрицала, а главное — проклинала Левшу. Глумилась над его памятью.

— Как же вы узнали, что именно она убила? — тихо спросил Карл.

— Ей было известно, когда и откуда Левша выстрелит в итальянца.

— То есть?

— Мы знали, что Селдоротти всегда останавливается в Гамбурге в «Принц-отеле». Горничная отеля была подружкой Стефани. Она сообщила ей, когда его ждут в очередной раз, и даже сказала, в котором часу. Стефани потребовала очень много денег за свою информацию. Левша пообещал, но не дал. Она убила его за это и еще потому, что знала, он собирался бросить ее. Потом она стала портовой проституткой, сначала дорогой, но с каждым месяцем все дешевле. Однажды проболталась клиенту, что если она кого-то ненавидит и желает смерти, то этот человек обязательно умрет. И привела пример с Левшой. А клиент оказался… В общем, долго рассказывать. Стефани уже нет. Она получила по заслугам. Знаешь, перед смертью она все-таки почти призналась. Она сказала, что еще десять раз могла бы убить Левшу и жаль, что хватило одного раза.

— Почему же полиция не вышла на ее след? — спросил Карл.

— Они с самого начала поверили в самоубийство. А мы нет. Если бы шакалы из МОССАДа не охотились на нас весь последний год, мы бы убили Стефани значительно раньше.

— И все-таки я не понимаю, — покачал головой Карл, — у Левши была отличная реакция. Как она умудрилась незаметно подойти и выстрелить первой?

— Незаметно подойти и выстрелить первым не сумел бы никто. Левшу мог убить только человек, которому он верил.

Карл загасил сигарету и спокойно выпил свой кофе. Теперь он знал: Махмуд разлил кофе по чашкам просто из вежливости и ничего особенного в его чашку не подсыпал.

О том, что информацию об итальянце передала Стефани Хорст, ему было известно. Знал он также, что Левша собирался расстаться со своей очередной любовницей. Остальное оказалось для него неожиданностью.

— Какие у тебя планы, Махмуд? — Карл закурил еще одну сигарету и откинулся на спинку стула.

— Выжить, — горько усмехнулся Махмуд.

— Ты собираешься что-то предпринимать, чтобы прекратилась охота?

— Что я могу? У меня почти не осталось людей. Лучшие убиты. Остальные продаются шакалам. Я никому больше не верю, Карл. Никому. Я думаю, надо взять заложников. Лучше детей. Совсем маленьких. Убивать по одному и поставить условие, чтобы они выпустили из тюрьмы пятерых моих людей и прекратили охоту.

— Не годится, — покачал головой Карл, — людей они, возможно, и выпустят, но охоту не прекратят, пока не убьют всех до последнего.

— Зачем ты мне это говоришь. Карл? Я сам понимаю, нужно что-то совсем другое. Только не знаю, что именно. Мне не на кого опереться. Я в каждом вижу предателя.

— Тогда надо опираться на предателей, — задумчиво произнес Карл.

— Шутишь? Мне сейчас совсем не хочется смеяться.

— Нет, Махмуд. Я совершенно серьезно. Акбар работает на МОССАД.

— Откуда ты знаешь? — Лицо его стало серым. Акбар был официальным представителем ООП в Лондоне. На МОССАД он работал уже полгода. Но Махмуд узнал о предательстве Али Акбара, ближайшего соратника, друга детства, всего неделю назад. И никак не хотел верить.

— У меня есть свои каналы, — грустно улыбнулся Карл.

— Значит, это правда?

— Люди обтачиваются легко, как морская галька, — глубокомысленно заметил Карл, — настоящий вождь должен быть свободен от иллюзий и сожалений. Знаешь, кто это сказал? Иосиф Сталин. Ты ведь настоящий вождь, Махмуд?

— Карл, я прошу тебя, не тяни. Я не понимаю, к чему ты клонишь? Если Акбар предатель, он будет убит.

— Не спеши. Он ведь еще не знает, что засветился. И моссадовцы не знают. Карл встал, подошел к книжным полкам и вытащил небольшой конверт. — Смотри.

В конверте была дюжина цветных фотографий. Махмуд долго молча разглядывал лицо черноусого мужчины, заснятого в профиль, анфас, крупным и общим планом, наконец поднял глаза на Карла:

— Кто это?

— Официант ресторана «Гемалт-хауз» Александр Крюгер. Сорок два года.

— Я вижу, что он официант, — рявкнул Махмуд, теряя терпение, и швырнул фотографии на стол.

— А больше ничего не видишь? Подойди к зеркалу. Ты забыл собственное лицо.

Махмуд опять схватил фотографии и стал быстро, судорожно перебирать их. Он был похож на игрока, который просадил казенные деньги и готов пустить себе пулю в лоб, но вот ему сказали, что в его колоде есть козырная карта.

— Если ты сбреешь бороду, Махмуд, и немного отоспишься, вы будете как братья-близнецы.

— Как, ты сказал, его зовут? — хрипло спросил Махмуд, продолжая перебирать снимки дрожащими руками.

— Александр Крюгер.

— Почему у него немецкое имя? Он не похож на немца.

— Его мать была еврейкой. Отец немец. Он родился в Казахстане. Пять лет назад женился на немке. В Берлине живет всего год. А в ресторане работает только второй месяц. Довольно неопределенная биография, и это очень кстати.

— Они не поверят, — покачал головой Махмуд.

— Разве за полгода сотрудничества Акбар обманул их хоть раз? Он сообщит им, что ты в Берлине, работаешь официантом в маленьком ресторане и зовут тебя теперь Александр Крюгер.

— Но ведь очень быстро все выяснится.

— И отлично, — кивнул Карл, — чем скорее, тем лучше.

Через две недели официант Александр Крюгер был застрелен у подъезда своего дома. Убийство смахивало на ритуальное. Тело его изрешетили тридцатью пулями из трех бесшумных пистолетов, с близкого расстояния, почти в упор.