Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Ну, пришли, — насторожилась Зинуля.

— «Есть мнение» открыть пиццерию. Пока небольшую. Столиков на пять. Там видно будет…

Зинуля оживилась. — А что, идея. Всё лучше, чем дома у плиты торчать. Так не дадут же!

— Дадут. Есть «крыша». Номенклатура бывшая. Народ хваткий, не опустили руки, как некоторые, — выразительный взгляд в мою сторону.

— Чем расплачиваться будем? Пиццами?

— Пока ничем. Присмотреться хотят. Помещение, столики, печи, всякий шурум-бурум за наш счёт.

Они распоряжались деньгами фирмы, как своими, и мне нечего было возразить. Торговать я не хотел, не умел, не мог. Я догадывался какую роль мне отведут — извозчика. Хорошо

ещё, если купят приличный автомобиль. Зато у меня будет много свободного времени, и я, на правах спонсора, с чистой совестью займусь тем, чем всегда хотел: не чертить — писать. Опыт семейной жизни научил меня хранить до поры до времени свои маленькие тайны. В договор Пётр вставил пункт и пометил его при переводе: «Исполнитель обязуется выполнить шефмонтаж и наладку ниже перечисленного оборудования. Проезд к месту выполнения работ оплачивает Заказчик». Преподнесу им сюрприз, когда придёт время.

— Прошу учесть, чей стартовый капитал, — выпалил я не к месту. Они уже подсчитывали что-то за столом и даже не обернулись.

Я ушёл в комнату Маши, сел за её стол, закрыл лицо ладонями и занялся самоедством. Пустота. Её заполняли дети, друг, работа, а когда всё это ушло, остались два немолодых, чуть не сказал чужих, человека, связанных детьми и прожитой жизнью. Каждое утро я расстилал простыню на ковре, с удовольствием выполнял асаны, обречённо принимал позу лотоса, зная, что как только остановлю поток непроизвольных мыслей, место просветления займёт глухая досада. Я отвлекал себя, вспоминая умиротворяющие мелодии, шелест листьев, журчание воды на перекате — всё напрасно. Я давно уже не медитирую. Что таить, в молодые годы во время утренних велосипедных размышлений я не раз говорил себе: «Встань и уйди. Освободись». И всякий раз мамин голос останавливал меня: «С детьми не разводятся». Я вскидывал велосипед на плечо, подымался по лестнице и начинал новый день.

— Хорошо написано, — сказал Пётр, прочитав обзорную часть моей диссертации.

— Это моё, — согласился я, — дальше пойдут выкладки, и я буду тащить себя за волосы. Всю жизнь занимаюсь не своим делом.

— Ремесло нас кормит. По крайней мере, мы не жуём изо дня в день чужую жвачку. Утешайся — Спиноза шлифовал стёкла и писал в стол, по нынешней терминологии. — Мы ещё покрутились вокруг этой темы, пошутили и забыли. И вот теперь я вспомнил.

— Папа! Что ты тут делаешь? — Маша смотрела на меня, ждала ответа. Я убрал руки, повернул к ней лицо. Что-то она прочла на нём, подошла, стала рядом.

— Сиди, пожалуйста.

— Виктория у нас. Они хотят открыть пиццерию. Я вспоминал тут у тебя всякое разное, гадал, что нам делать в этой новой жизни. Ты хоть знаешь? Маша подалась ко мне, я обнял её.

— Я хочу быть с ними, — и очень тихо, — тебе их тоже недостаёт.

Получив разрешение, я зачастил в комнату дочери. Она освободила для меня нижний ящик стола, я перенёс туда бумагу и пару моих настольных книг. Вечерами дверь в её комнату была наглухо закрыта. Я поглядывал на дверь и думал о золотом ключике. Я знал, где он хранится, надеялся, что только до поры. Папа Карло нарисовал очаг на куске старого холста, я же достал бумагу, накрыл её ладонями и стал смотреть в окно.

В истории с приобретением чертежей крайним оказался Пётр. Он хорошо знал работу конструктора, но никогда им не был. Его идеи и чертежи доводили другие, чей кропотливый и методичный труд он ценил и недооценивал. Менять надо было всё — от подшипников и до крепежа, не говоря уже о крупных покупных изделиях. Когда Пётр понял, что его ждёт, он не пришёл в отчаяние и не окунулся с головой в работу, ушёл в эвкалиптовую

рощу, кружил среди деревьев, ждал, пока подспудно зреющее решение окрепнет, утвердится и настанет время действовать.

С первых дней работы в «теплице» Пётр приглядывался к компьютеру. Возможности, заложенные в графические системы, развязывали руки при проектировании калибровок — длительная вспомогательная работа по определению площадей, периметров, координат центров тяжести и так далее, выполнялась мгновенно. Дизайнеру оставалось творчество, и он уже начал подумывать о методике на базе открывшихся возможностей. Хотелось побыстрей разделаться с чертежами, запустить машины в производство, сесть за компьютер и, не спеша, обложившись книгами и пособиями, отправиться в путь. И это только начало. Как мечта, маячил интернет. Он вернулся за свой стол, попросил Рами связаться с поставщиками, получить каталоги по списку, спросил, ожидая услышать обычный ответ:

— Можешь установить Автокад?

Рами задумался на минуту. — Позвоню приятелю.

— Спроси, нет ли у него пособий на английском.

Зима девяносто четвёртого была дождливой. Пётр купил большой зонт и вышагивал свою японскую норму по пустым улицам. По дороге домой, он зашёл в тесный «русский» магазин, заполненный современным чтивом, кассетами и непременной теперь литературой по компьютерам — оригинальной и переводной, отыскал самоучитель по Автокаду и справочное руководство.

— Можете отложить на пару дней до зарплаты?

Хозяин магазина, мужчина лет тридцати, взял было книги, потом вернул их Петру. — Вы из каких мест?

— Из Ижевска.

— А я из Перми. Считай земляки. Запишу, после отдадите.

— «Алекс» на вывеске — ваше имя?

— Да. Саша. У жены цветочный магазин. Принимаем заказы и доставляем.

Этим вечером, разобравшись с подачей материала, Пётр начал составлять перечень команд без лишних слов и пояснений — только команды. Засиделся. Во втором часу вздрогнул от близких разрывов. Прозвучали призывы спуститься в бомбоубежище, проехали патрульные машины, и наступила мертвая тишина — город замер. Пётр выключил свет и лёг спать. Ночью Шмону обстреливали ещё раз. Снаряды упали за городом и не разбудили Петра. После утренних новостей зазвонил телефон и не умолкал пока все, кому он был дорог, не услышали его голос. Отбой объявили в полдень. К этому времени перечень команд напоминал дадзибао, осталось только вывесить.

Приятель Рами заскочил в конце дня, оставил дискеты, вернулся, бросил на стол две книги, в дверях обернулся: — Нужна будет помощь — позвони, — и убежал. После работы Пётр сел за компьютер, набрал полную грудь воздуха, выдохнул открытым ртом и нажал кнопку.

Совершая утренний обход, Дрор взглянул на экран и отвернулся.

— Ворованный? Я ничего не видел. — И вышел.

Это было странное использование компьютера: Пётр не чертил заново, строил размерные цепочки и вносил изменения в чертежи. Заклеивал старые размеры, вписывал новые, менял спецификации. Метод оказался продуктивным.

— Что ты делаешь? — спросил Рами, глядя на экран.

— Это невозможно объяснить, — рассмеялся Пётр. — Голь на выдумки хитра, — сказал и безуспешно пытался перевести. Чертежи пестрели наклейками, но когда их размножили, выглядели вполне прилично.

Весной стали подыскивать изготовителя. Предстояло получить предварительную цену от нескольких фирм и сделать выбор. Дело затягивалось. Одни давали непомерно высокую цену при беглом взгляде на чертежи, другие подолгу копались, засыпали несущественными вопросами, создавали видимость серьёзного подхода и тоже назначали высокую цену, оставляя простор для переговоров.

Поделиться с друзьями: