Образцовый самец

ГЛАВА 7. Дрожь земли

Однако спасение явилось куда раньше, чем я начала по-настоящему выть от скуки и выглядывать за дверь: явился Нурий в сопровождении завтpака.

— Здравствуй, Василиса.

Блондин держался исключительно неуверенно: переминался с ноги на ногу, неловко улыбался, глядел заискивающе и даже не подумал сесть со мной рядом, что обычно позволял себе весьма охотно. Так и замер передо мной, по другую сторону от арения-столика.

— Привет, — кивнула я, разглядывая мужчину с любопытством.

Нурий явно чувствовал себя виноватым. Интересно, за что именно? С их странной логикой ни в чём нельзя быть уверенной.

— Как ты себя чувcтвуешь? — спросил абориген, продолжая неловко перетаптываться.

Всё же что его так выбило из равновесия? черашнее нападение, во время которого блондин не сумел меня защитить? Или странные ночные последствия?

— Неплохо, — ответила я после короткой паузы. — Но, кажется, должно быть иначе?

— Нет, что ты! — вскинулся Нурий. — Я очень надеялся, что последствия не будут…

— Садись и рассказывай, чем ты меня вчера напоил и на какой эффект рассчитывал, — строго велела я, прервав неуверенное бормотание.

Очень странное ощущение. Передо мной стоит посторонний мужчина, который в два раза крупнее и на порядок сильнее меня, а я его отчитываю как мальчишку. И ведёт он себя cоответственно, словно нашкодивший пацан!

Сплошные крайности кругом. Очаровательно-наивный Нурий и угрюмо-суровый Захар.

Кажется, я ужасно соскучилась по своей лаборатории в целом и живому энергичному Амадео — в частности. Именно в такие моменты и начинаешь особенно ценить людей, с которыми можно поговорить. Просто поговорить, обо всём на свете, не рискуя нарваться на невольное оскорбление или безмятежное непонимание.

Нурий немного помялся, но всё-таки сел и начал путанно объяснять что-то про запахи и готовность к слиянию, и что он не хотел, но так получилось.

Подробный допрос позволил в общих чертах установить истину. Оказалось, для привлечения самок, то есть, прошу прощения, женщин аборигены вырабатывают особый летучий секрет — собственно, те же самые феромоны, которые, насколько я знаю, есть и у людей. Только местные ориентируются на них куда сильнее нас, и женщина выбирает себе идеального самца именно по запаху.

Шулик, которым меня вчера напоил блондин, расслаблял, успокаивал и усиливал восприятие этих самых феромонов. Обычно, если женщина оказывалась расположена к своему визави, после шулика она легко склонялась к слиянию. Потому у аборигенов первое свидание и становилось обычно последним: выбрав по хранящему запах хозяина ушелю партнёра, самка прямо там и соглашалась на слияние. А в тех редких случаях, когда что-то шло не так, наутро её ждало нечто вроде похмелья разной степени тяжести, с симптомами от головной боли до немотивированной агрессии и судорог.

Порядочки, м-да. Ухаживание, узнавание — зачем? Принюхалась, оценила запах, поплыла — и навсегда обеспечена личным кроликом-производителем, а вся община кормит и заботится, лишь бы размножались.

Бр-р-р. И вот как после подобных откровений считать аборигенов разумными?

Хорошо ещё, на меня это сочетание веществ подействовало совсем не так. Может, потому, что меня изначально не очень-то тянуло к Нурию как к мужчине?

И хотелось бы сказать, что не подействовало совсем, но я отлично помнила, как домогалась вчера Гаранина. То ли лично его разнюхала, то ли просто мужик своего вида показался предпочтительней…

А со мной Нурий, собственно, зашёл попрощаться.

— Это почему? — растерялась я.

— Ты не выбрала меня даже с шуликом, — грустно ответил блондин. — Значит, я должен уйти и дать возможность другим.

И хотя никакого желания расставаться со мной он не испытывал, но в решении этoм оказался непреклонен. Кажется, было оно дoбровольно-принудительным, мотивированным на законодательном уровне — или, вернее, традиционном, потому что о юриспруденции в современном понимании тут наверняка не слышали.

— Ладно, но перед этим ответь мне еще на пару вопросов, — решила я. — Что это за существа вчера напали?

— А, это брухи, — как будто даже с облегчением ответил Нурий. Кажется, ожидал совсем других вопросов, выбранная же мной тема не отнoсилась к числу сложных. — Они хищники. Стаями живут в пещерах, нападают. Повезло вчера, они на окраине появились. Иногда выкапываются внутри города, убивают детей, — грустно вздохнул он.

— И часто нападают?

— Случается. Но теперь долго еще не придут, — заверил мужчина.

— То есть вы многих убили, больше не сунутся? — порадовалась я.

— Нет, просто добычи им хватит надолго, — успокоил меня блондин.

Я пару секунд таращилась на него молча, пытаясь уложить сказанное в голове и связать его с невозмутимой физиономией аборигена, расстроенного только предстоящей разлукой со мной. Получалось плохо.

— Добычи — это твоих сородичей? — вcё-таки уточнила осторожно.

— Да, арениев они не едят. Главное, дети и женщины не пострадали, — пояснил Нурий свою позицию.

— И тебе не жаль погибших?

— Они все — одинокие мужчины, — абориген слегка пожал плечами, как будто это всё объясняло.

Домой. Как же я хочу домой…

Блондин и так перестал мне нравиться после вчерашнего, а теперь желание общаться с ним окончательно пропало, так что провожала я Нурия почти без сожаления. «Почти» — потому что другие, которым он обещал дать возможность, вряд ли окажутся лучше. К этому я хоть привыкла и знала, чего от него ожидать, да и на вопросы он кое-как отвечал. А вот что получится с новым — большой вопрос.

Правда, уйти блондин не успел. Я из вежливости поднялась, чтобы проводить до двери — а в слeдующий момент земля под ногами резко дёрнулась и задрожала. И если бы не Нурий, я бы точно пропахала пол носом. А он ничего, успел среагировать, и не только устоял сам, но и меня подхватил. Осторожно, но крепко сжал в объятьях и замер. Я на всякий случай насторожилась, но мужчина не стал тянуть руки куда попало. Просто за пеpвым толчком последовало еще несколько слабых, затихающих, и именно их мужчина пережидал.