Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси
Шрифт:
Несколько иное решение, чем у Ивана Грозного, нашел вопрос о едином Русском государстве у его политического противника и оппонента — князя А. М. Курбского, который не отрицал необходимости объединения Руси, но считал, что ранее самостоятельные великие и удельные князья должны были при этом сохранить свои прежние привилегии и пользоваться государственной властью наряду с великим князем московским. В произведениях А. М. Курбского также господствует идея провиденциализма. Но наряду с этим в системе его взглядов уже значительное место занимает представление о роли в историческом процессе естественных свойств людей, оказывающих влияние друг на друга и на историческое развитие в целом. С этих философских позиций А. М. Курбский обосновывает свой взгляд на создание единого Русского государства как на процесс, связанный с уничтожением московскими князьями всех своих противников из числа других русских князей. Страсть к такому уничтожению была, по А. М. Курбскому, природным, наследственным качеством, присущим представителям московского княжеского дома. Московские князья «…обыкли тела своего (т. е. тела представителей княжеского же рода) ясти и крове братии своей пити». Такой установлен у них «издавна обычай». Ссылаясь на свидетельства «летописцов русских», А. М. Курбский приводит в
17
«Русская историческая библиотека» (далее — РИБ), т. XXXI, СПб., 1914, стр. 133.
Столкновение двух концепций феодальной историографии по вопросу о Русском централизованном государстве (Ивана Грозного и А. М. Курбского), возникших в условиях острой внутриклассовой борьбы, сопровождавшей процесс ликвидации политической раздробленности, нашло отражение и в последующей дворянской и буржуазной исторической литературе. Ее различные представители, защищая монархию, по-разному (то положительно, то отрицательно) оценивали политику московских великих князей.
Особый отпечаток на феодальную историографию наложили события начала XVII в.: крестьянская война и борьба русского народа с иностранными интервентами. Историки и публицисты из среды господствующего класса, извлекшие урок из этих событий, особенно подчеркивают необходимость единства и крепости Русского государства. Они имеют в виду прекращение смут в лагере феодалов и классовой борьбы как условие, которое даст возможность стране противостоять польско-шведской интервенции. В свете этих политических настроений писатели начала XVII в. яркими красками рисуют силу и могущество Русского государства конца XV и XVI в., противопоставляя прошлое настоящему. В этих исторических воспоминаниях используются все элементы господствующей концепции образования единого государства на Руси: теория «Москва — третий Рим», версия о родстве династии русских царей с династией римских императоров, утверждение о божественном происхождении и исконном существовании самодержавия на Руси и т. д. Келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий Палицын в специальной главе своей «Истории в память предыдущим родом…», именуемой «Сказание вкратце о разорении царьствующаго града Москвы…», вспоминает, как в прошлом «царствующий сей град Москва, паче же реку Новый Рим», «…растяше и возвышашеся и от многих государств поклоняем, богатством же и славою и многонародным множеством и превеликим пространством, не токмо в Росии, но и во многих ближних и далних государствах прославляем и удивляем бысть…» [18] .
18
«Сказание Авраамия Палицына», М.-Л., 1955, стр. 212.
Дьяк Иван Тимофеев, начиная свой «Временник» с описания царствования Ивана Грозного, вспоминает его деда Ивана III — «…инорога бывша во бранех, паче же во благочестиих над всеми пресветлыми…», а затем излагает официально признанную генеалогию московских великих князей; «не бо точию от Рюрика начало имяху о нем, но от самого Августа цесаря римскаго и обладателя вселенною, влечахуся во своя роды, яко день днесь…». У Тимофеева встречается мысль и о том, что образование единого Русского государства произошло в результате собирания русских земель великими московскими князьями. Иван IV для него «…по отцы отвсюдный вторособиратель всеа Руския земли, державных самодержавнее…» [19]
19
«Временник Ивана Тимофеева», М.-Л., 1951, стр. 10–11, 150.
И. М. Катырев-Ростовский, идя в своей «Повести» в известной мере за Степенной книгой, считал, что Русское государство с центром в Москве было основано князем Даниилом Александровичем (конец XIII в.), передавшим его своим потомкам. «Царство Московское, его же именуют от давных век Великая Росия, той же град Москву постави великый князь Данил и царствова в нем сам, и дети его, и внучата, и вся степень его доседе…» [20]
В XVII в. в России складывались предпосылки абсолютизма. Идеология русской абсолютистской монархии нашла выражение в составленной в конце 60-х годов XVII в. дьяком Ф. А. Грибоедовым «Истории, сиречь повести или сказании вкратце, о благочестивно державствующих и свято поживших боговенчанных царей и великих князей, иже в Рустей земли богоугодно державствующих…» [21] Это сочинение воспроизводит концепцию истории самодержавия на Руси, изложенную в Степенной книге и продолженную до середины XVII в.
20
РИБ, т. XIII, изд. 2 доп., СПб., 1909, стр. 559–560, 625–626.
21
«Федора Грибоедова История о царях и великих князьях земли Русской», сообщение С. Ф. Платонова и В. В. Майкова, СПб., 1896, стр. 1
Основные черты самодержавия, выступающие в более ранних исторических трудах (богоустановленность великокняжеско-царской власти, нерушимость исторической традиции, определившие наследственность великокняжеско-царского сана в пределах одного рода), дополняются в книге Ф. А. Грибоедова еще одним новым моментом, получившим особое политическое звучание в условиях русской действительности XVII века — века «бунташного», века беспрестанных народных восстаний. Этим третьим признаком самодержавия является его якобы исконная близость к народу. Самодержавие, по Ф. А. Грибоедову, держится волей божией, которая выражается в голосе народа, признающего своих властителей [22] .
22
Там
же, стр. 18.С подобных идеологических позиций Ф. А. Грибоедов излагает и историю создания на Руси в XIV–XV вв. единого государства. Воплощая этот процесс в личностях отдельных князей — «самодержавцев», он совсем не останавливается на их конкретных действиях. Каждый из этих князей интересует автора лишь постольку, поскольку он занимает определенное порядковое место («степень») на генеалогической лестнице, идущей от «боговенчанного, великого и равноапостольного князя Владимира Святославича», в свою очередь возводящего свою генеалогию к римскому кесарю Августу [23] . Такая система исторического изложения соответствует пониманию Ф. А. Грибоедовым процесса образования на Руси единого государства как восстановления московскими князьями старинной вотчины, дарованной богом князьям киевским. Даниила Александровича московского, пишет Ф. А. Грибоедов, «избра бог и возрасти, и поручено бысть ему наследие, богоснабдимое державство преименитаго града Москвы» [24] .
23
Там же, стр. 6.
24
Там же, стр. 19.
В памятнике конца XVII в. — «Синопсисе» (особенно в позднейших его редакциях) мы встречаемся со старой версией о Москве как третьем центре самодержавия в России (первыми двумя такими центрами считаются Киев и Владимир-на-Клязьме), причем эта версия обрастает рядом легендарных подробностей, имеющих определенную политическую тенденцию. Слово «Москва» производится от имени Мосоха (шестого сына Афета — сына библейского героя Ноя). От Мосоха, согласно «Синопсису», произошла «вся Русь, или Россия». Процветание Москвы началось после того, как при Иване Калите туда была перенесена великокняжеская столица из Владимира-на-Клязьме. «И тако величеством славы престола княжения, от Владимира града перенесенного, богоспасаемый град Москва прославися…» и «на высочайший степень самодержавного царствия востече…». В Москву переселился из Киева митрополит. Московский великий князь Дмитрий Иванович Донской одержал победу над татаро-монгольскими полчищами: «их поганую силу… победи и Мамая царя татарского на главу порази…» [25]
25
«Синопсис или краткое описание о начале славенского народа», СПб., 1746, стр. 14–15, 120.
Как убедительно выяснил И. П. Еремин, «Синопсис» представляет собой памятник определенного целевого назначения. В нем пропагандировалась идея воссоединения в составе Русского централизованного государства всей Украины, как Левобережной, так и Правобережной [26] . Историческим обоснованием этой идеи являются развиваемые в «Синопсисе» положения об общем происхождении от Мосоха русских и украинцев, о непосредственной связи самодержавия московских царей с самодержавием киевских князей и общности их территориальных владений, о роли Москвы как исторически выдвинувшегося центра всего «российского народа», пошедшего от Мосоха (свидетельством чего служит воспринятое от имени последнего название этого города).
26
И. П. Еремин, К истории общественной мысли на Украине второй половины XVII в. («Труды Отдела древне-русской литературы» (далее — Труды ОДРЛ), т. X, М.-Л., 1954, стр. 212 и сл.).
XVII веком заканчивается так называемый «летописный период» русской историографии — тот период, когда летописные своды являлись ведущими памятниками исторической мысли. Правда, уже на протяжении XVI–XVII вв. это их значение все более падает и переходит к другим произведениям (повестям, сказаниям и т. д.). На протяжении времени с конца XV до конца XVII в. феодальная историография выработала довольно целостную историческую концепцию образования на Руси единого государства. Этот процесс рассматривается как часть общего процесса развития на Руси самодержавия, а последнее представляется как последовательная передача власти по наследству (на вотчинных началах и с соблюдением старейшинства) в пределах дома «Рюриковичей».
При периодизации развития русского самодержавия русские книжники исходили из представления о последовательной смене трех политических центров Руси (Киев — Владимир-на-Клязьме — Москва). Образование централизованного государства связывалось с третьим историческим этапом, причем различие между государством этого времени, с одной стороны, и древней Русью — с другой, не выявлялось, напротив, подчеркивалась общность начал политического строя со времени первых русских князей и до XVII в. как строя самодержавного.
К феодальной историографии XV–XVII вв. относится зарождение идеи о трех элементах централизованного государства: самодержавия как формы власти, православия как его идеологической основы и народности в смысле этническом (подчеркивание его русского характера) и социальном (утверждение о его близости интересам всего народа). Эта трехчленная формула служила правительству идеологическим орудием во внутренней политике — в борьбе за централизацию, в разгроме боярской оппозиции, а главное — в подавлении народного сопротивления. Та же официальная формула получила распространение и на международной арене: ею обосновывалась борьба за национальную независимость Руси, облекавшаяся религиозным покровом. Она фигурировала в дипломатических переговорах с другими странами русского правительства, ставившего в своих внешнеполитических актах знак равенства между народом и государством, между православием и народностью. Несмотря на классовый смысл идей самодержавия, православия и народности, выработанных феодальной историографией, отражавшей интересы господствующего класса, они имели в то время известное (конечно, относительное) прогрессивное значение, ибо идеологически выражали тенденцию к преодолению политической раздробленности внутри страны, к возвращению исконных русских территорий, захваченных иноземными завоевателями, к политической консолидации русской народности как этнического целого в составе независимого государства.