Обречён любить тебя

И когда отчаяние достигло пика, позвонили те, кто называл себя «Белым кроликом» — объединением вольных хакеров, чьи возможности распространялись за пределы разумного. Они внедрялись в правительственные системы, могли взломать любую защиту, контролировали многих политиков — но самое главное, именно эти ребята отвечали за большинство кибератак.

— Ты очень хорошо защитился, Паш. Одно не учел — беспечность собственных детей, — улыбнулся Валентин, наслаждаясь настоящим триумфом. — Тебя ведь предупреждали: не лезь, уйди с дороги. Когда вы посадили Семенкова, стоило задуматься. Кроликам все равно на кого работать, лишь бы платили и защищали. А твои действия поставили их существование под угрозу.

Паша втянул носом воздух, ноздри затрепетали от запаха лимона и хлора, которыми пропитались все углы тюрьмы. Мозг генерировал идеи и мысли с невероятной скорость. Где он ошибся? Кому доверился? Какую крысу упустил?

— Я убью тебя, — проговорил Канарейкин, и Валентин невольно вздрогнул, едва тот поднялся со стула, подходя ближе. Впервые Копейкин порадовался такой системе защиты в тюрьме. — Тебя, Семенкова и всю вашу банду. Клянусь, даже из этой дыры или любой другой вас достану.

Мурашки прошли по спине, сковывая тело в тисках. Валентин ошибся, Павел не сломался. Наоборот, обозлился сильнее.

??????????????????????????

— Уйди с выборов, выполни требования, и вас оставят в покое, — сглотнул он, а голос непроизвольно сорвался на фальцет. — У Семенкова деньги и связи, на тебя и твоего дружка Тасманова у него обид набралось много.

— Он сидит в колонии строгого режима под круглосуточным наблюдением за попытку убийства моего зятя! — рявкнул Паша, срываясь с цепи и едва не налетая на лазерную решетку. — Как?!

— Деньги творят чудеса, а длинные руки тем более, — огрызнулся Копейкин, вздрогнув в очередной раз, и крикнул: — Охрана! Прием окончен!

Из здания Павел выходил с роем мыслей в голове, в полном раздрае и без четкого плана. Взгляд упал на смарт-часы, затем боль сдавила сердце в груди и на секунду в глазах потемнело. Очнулся, лишь когда ловкая секретарша Саша подхватила его, обеспокоенно глядя в побелевшее лицо.

— Павел Александрович, вам нужно больницу, — строго проговорила помощница, кивая на бронированный «Мерседес» за воротами. — Пойдемте, я провожу вас в машину.

— Я в порядке, — хрипло отозвался Кенар, тяжело дыша и жадно глотая воздух. — Все нормально, Саш.

— И все же я позвоню в клинику и вашей жене, чтобы…

— Нет! — крикнул так, что бедная секретарь едва не подпрыгнула. Несколько охранников оглянулись, а сам Канарейкин устало прикрыл глаза.

— Никому и ничего говорить не надо. Проводи меня к машине.

Пока они медленно шли, Павел считал шаги и думал. Из всех детей выбрали именно Антона, что неудивительно. Ведь любимый средний сын всегда был нелюдимым, отстраненным. Мало друзей, зато полное отсутствие инстинкта самосохранения. Не подчищай команда программистов за Татошкой следы в интернете, давно бы избиратели устроили против него манифест.

Но залезть в прошлое и выкопать случай с маньяком? Паша до сих пор не понимал зачем, пока хорошенько не разобрался в этом деле. Гоняясь за мифическим хакером, они упустили червя, проникшего в их жизни. Медленно и верно тот обошел всю защиту, получил доступ к нужным файлам. Не ко всем, ведь у Канарекйина тоже не дураки работали. Но достаточно, чтобы посадить самого Павла на долгие годы за решетку.

— Узнал?

В голосе Тасманова послышалось любопытство. Удивление заставило Канарейкина притормозить с закрытием двери, меньше всего он ожидал увидеть лучшего друга в салоне собственной машины. Взгляд метнулся от планшета в руках Ярослава к маленькой цифровой ручке меж длинных пальцев. Не поднимая головы, Тасманов рисовал что-то на экране. Всегда так делал, когда готовился к серьезному разговору.

— Что ты здесь делаешь? — с подозрением спросил Кенар, захлопывая двери и косясь в окно. Ни машины Ярика, ни охраны видно не было.

Не пешком же шел, старый уже.

— Тебя жду, — равнодушно отозвался Ярик, поднимая взгляд небесно-голубых глаз на друга. Такой простой и одновременно пугающий. Задумал что-то, Павел понял сразу.

— Гиена, — прищурился Канарейкин. — Чего бы там ни нафантазировал, выкинь из светлой головушки прямо сейчас. Ты старый для таких выкрутасов, о душе думать пора.

— Душа есть субстанция эфемерная и ненадежная, — заунывным голосом пропел Ярик, откладывая планшет в сторону и закидывая ногу на ногу. — Помнишь, как тридцать лет назад я свалился на твой балкон?

Паша наклонил голову набок и кивнул водителю, чтобы трогался. Перегородка между ними водителем и пассажирами стала непроницаемой, а Саша благоразумно села рядом с Ильей, приказывая ехать к ресторану «Баболовский дворец». Компьютер оповестил о полной звукоизоляции и включенной защите, потому Канарейкин немного расслабился, чувствуя, как отступает неприятное покалывание.

— Решил вспомнить прошлое?

— Ностальгия накатила, — дернул плечом Тасманов, небрежно стряхивая невидимую пылинку с темных брюк.

За окнами проплывала Москва — живая и непредсказуемая. Мир будущего вел человечество уверенной дорогой к технологиям, о которых раньше писалось только в фантастических книжках. Паша немного затосковал по прошлому. Где все было понятно и просто. Никаких дрязг, разборок и лживых обещаний с экрана, лишь жизнь от зарплаты до зарплаты да любимая женщина под боком.

Сколько он пропустил дней рождений своих детей? Соревнований? Стоили ли миллиарды на счетах улыбки Киры и смеха сыновей с дочерью? Вселенная молчала, а сам Павел больше не был уверен в правильном ответе. Ведь власть в руках Кенара не могла вернуть Антона домой.

Еще и Ярик со своими внезапными воспоминаниями.

— Тасманов… — начал Канарейкин раздраженно, однако тот поднял руку и улыбнулся. Как обычно, улыбкой, готовой сражать всех дам вокруг наповал.

— Сколько раз ты спасал мою жизнь? — хмыкнул Ярослав, получая в ответ недовольный взор исподлобья. — Два? Три? Однажды я чуть не лишился жизни по собственной глупости в ванной после очередной беседы с психотерапевтом. Не было бы ни жены, ни сына.

— Давай точнее, гиена, — агрессивно рыкнул Паша, не понимая какого-то намека. Друг явно за пространственными речами пытался донести некую истину до Канарейкина, но тот продолжал в упор игнорировать все сигналы.

— Кенар, тебе на старости лет последние седины отказали? — поинтересовался Ярослав, поправляя расстегнутый пиджак. — Я пытаюсь играть в героя.

— Какого? Эра комиксов «Марвел» прошла вместе с последним крестным ходом толерантности и равноправия. Мир не выдержал женскую команду Мстителей, — фыркнул Паша и потянулся к кейсу, используя скан сетчатки глаза для вскрытия замка.