Обреченная

Секундная передышка перед нырком в чувственную зыбь.

В этот раз всё было по-другому. Никакой страсти, бушующего пламени и бешеных скачек. Только щемящая нежность и безграничная радость от обладания друг другом. От того, что они наконец вместе.

… Неспешный ритм движений, сладкие поцелуи и невероятное чувство единения.

… Тяжелое дыхание и сладкие стоны, что словно музыка для его сердца. И невероятно сексуальное движение, когда, прикусив губу, Настя пыталась сдержать крики.

… Новое, неизведанное чувство – не брать, а дарить. Нежность, страсть, свою любовь. Если бы мог, то Дима подарил ей весь мир. Потому что всего себя он уже отдал.

И наслаждение в этот раз другое, такое же острое, глубокое и всепоглощающее, но отличающееся от ранее изведанного. Феникс не знал, какое именно, просто понял, что именно вот так правильно и верно. Он укрывал сейчас свою половинку словно крыльями, неся её по воздуху на этих самих крыльях любви. Размеренные, тягучие, но с таким глубоким проникновением, движения, как будто пытался добраться до всех потаённых уголочков. И даже на такое плавное вторжение, Настя реагировала со всей ведьминской страстью, ведь он исполнял сейчас её тайные желания – а именно горел для неё и любил только её. Апогеем стало двухголосие вскриков без слов. И было в этой музыке страсти нечто неуловимо таинственное. А потом, прос­то ле­жали с зак­ры­тыми гла­зами, спле­тясь ру­ками, ногами, как буд­то не веря в своё взаимообретение. Мало того, что ни на что не бы­ло сил, так ещё присутствовал подспудный страх эфемерности происходящего, и они оба боялись спугнуть момент откровения. Слов­но под­ве­ли чер­ту между ко­нцом су­щес­тво­вания, и началом полноценной жизни.

Два дня пролетели, словно один сладкий миг.

Всё время вместе, узнавая друг друга.

Яркие дни полные смеха, улыбок, солнца и океана. Долгие прогулки по пляжу, купание в лазурных водах и отдых на белоснежном песке. Совместная готовка и долгие разговоры. Им было о чём друг с другом поговорить, рассказывали истории, делились радостными воспоминаниями из своей жизни. Единственное, что по молчаливому согласию обходили стороной – это работа Насти. Дима понимал, что ей тяжело об этом вспоминать и тактично избегал эту тему. Ему и без того было о чём расспросить – любимый цвет, еда, музыка, кино и прочее. Феникс хотел знать буквально всё о ней, словно стремился за эти дни наверстать семь лет одиночества.

Жаркие ночи, где не было запретов и условностей. Только две души, что, наплевав на церемонии и Законы этого жестокого мира, рвались друг другу навстречу. Сумрак ночи и тёмные силуэты в свете огромной луны… прикосновение… шёпот… всхлипы… стоны.

Он уже не мог представить свою жизнь без Насти. Раньше с другими всё было иначе. Пара дней и ему становилось скучно, хотелось разнообразия и новых отношений, то с ней всё было по-другому. Феникс словно не мог насытиться ею. И дело не только в физической близости. Дима мог просто любоваться её плавными движениями, сиянием глаз, мягкой улыбкой.

– Не хочу уезжать отсюда, - произнёс Дима утром последнего дня.

Они сидели на покрывале, что было расстелено в тени раскидистой пальмы. Несмотря на раннее утро, было уже жарко. Дима положил голову на колени девушки и довольно щурился, чувствуя, как её пальчики зарывались в его волосы, мягко массируя кожу головы.

– У нас нет выбора.

– Давай, выкупим остров у Саида?

– Он не продаст, у меня такое ощущение, что этот дом и само место - ему очень дорого, я заметила его тоскливый взгляд, который он кидал, то на диван, то на веранду. Как будто оно связано с каким-то приятным ему воспоминанием, - покачала головой Настя. – Да, и не можем мы долго оставаться на одном месте.

– Куда рванём? Франция? Италия? Или может в Латинскую Америку? Чили? Аргентина? Или Бразилия? Ты когда-нибудь бывала на карнавалах?

Девушка вздохнула, она явно не разделяла его энтузиазма:

– Не знаю. Куда отправят.

– А ты, случайно, не в курсе, чем Серёга смог прижать Саида? Просто так, по доброте душевной, этот Оборотень ни за что бы не стал нам помогать.

– Не знаю. Вроде он поймал Саида на использовании какого-то запрещённого заклинания.

Дима даже сел:

– Это не «Поцелуй василиска» случайно?

– «Поцелуй василиска» не заклинание, а проклятье, - парировала девушка. – Дим, честно, не знаю. Он не говорил. Но Саид перед ним в долгу.

– Ну, братишка, прижал-таки котяру.

– За что ты его так не любишь? Или просто таким образом два брутальных самца территорию делят?

Дима хмыкнул и одним резким движением повалил смеющуюся девушку на покрывало, нависая сверху:

– Я слышу в твоём голосе неуважение, Ведьма.

– Да ты что? – она сделала большие глаза и прыснула. – Не может быть, тебе послышалось, о, великий Колдун.

– Ай-ай-ай… разве можно шутить над Колдуном? Тебе мама не говорила, что это может быть опасно? – прошептал он, наклоняясь всё ближе и ближе, пока не коснулся губами шеи. – М-м-м, вкусно.

– Дим, прекрати.

– Почему?

– Потому, - тяжело вздохнув, девушка аккуратно оттолкнула его и села, обхватив колени руками. – Ты… ты не передумал?

– По поводу чего?

– Всего. Будущего.

– Знаешь, твое недоверие ко мне, и неверие в мои чувства, становится обидным, - серьёзно заметил он. – Или ты думаешь, что теперь я смогу уйти?.. Нет? Так что давай больше не будем это обсуждать. Мы вместе и точка. Ты мне лучше вот что расскажи, та девочка…

Настя сразу напряглась и отвела взгляд. Но Феникс всё равно успел рассмотреть боль, что промелькнула в её взгляде. Наверное, не стоило её мучить, но он должен был знать о ней всё.

– Что ты хочешь знать?

– Что случилось тогда?

– Не знаю. Сколько раз прокручивала в голове тот ритуал. Проработала каждый его момент, разобрала каждую фразу заклинания, каждый жест, и никаких расхождений с пошаговой инструкцией и схемой не находила. Каждая фаза обряда сопряжена с определёнными выбросами магии, которые так или иначе указывают и отражают правильное или неправильное течение ритуала. Так вот все четыре фазы были завершены с положительной динамикой, а вот после пятой … она стала человеком. Я так и не поняла, почему это произошло.

– Сколько ей?

– Сейчас? Скоро будет год.

Совсем крошка, но уже испытала на себе все прелести этого мира.

– Ты действительно отсылала деньги в её приют?

– Да. Знаю, что поступила безответственно, - но виноватой Настя себя явно не считала. Наоборот ещё выше вздёрнула подбородок и с вызовом взглянула на него.
– Но я просто не могла иначе. Сергей уже прочитал мне лекцию о правилах конспирации.

Дима продвинулся ближе и взял её за руку.

– И раз зашло дело о детях. Как у тебя дела с блокировкой?

– Какой блокировкой?... А ты об этой. Всё нормально, стоит. По крайней мере, стояла ещё полгода назад. А в чём дело?

Его руки принялись нежно поглаживать один пальчик за другим.

– С меня-то всё сняли… и вдруг наши ночные… посиделки приведут к определённого рода последствиям, - тихо закончил Соколов. Нет, он знал, что это невозможно, но вдруг…

– Дим. Я сейчас не поняла, ты боишься или…

– Ты не хочешь ребёнка? – и такая проникновенная, ласковая и просительная интонация.