Обреченность

Наконец Люк показывает мне себя. Каждый прогнивший угол его души широко открыт и обнажен, чтобы я смогла лицезреть.

— Я принадлежу Коулу. Ты думаешь, что он позволит тебе первым вкусить его жену, братец?

Последнее слово остается незаконченным на моих губах, когда он вскидывает руку, чтобы схватить меня за горло. Его пальцы оставляют синяки на моей коже и сдавливают мое горло.

Я позволяю своему триумфу отобразиться в моих глазах, даже в то время, когда чёрные мушки начинают мелькать у меня в глазах, он нужен лишь только для того, чтобы ещё больше разозлить его.

— Отпусти её, Люк, — глубокий голос моего мужа доносится от двери и озвучивает четкий приказ, он стоит в нескольких шагах от брата.

Я поднимаю свои руки и вцепляюсь в его, безуспешно пытаясь ослабить его крепкую хватку. Большие руки Коула ложатся ему на плечи, его угрожающий тон безошибочен даже для меня, чье тело и ощущения падают вниз из-за недостатка кислорода.

— Отпусти. Её. Ты не хочешь, чтобы я причинил тебе вред, брат. А я сделаю это без сожаления.

Злые глаза Люка смотрят в мои, и они — последняя вещь, которую я вижу, прежде чем мой мир полностью уходит во мрак.

Последние приглушенные слова, что я слышу, прежде чем падаю в небытие:

— Я предупреждал тебя, Люк.

18

«Почему Люк в моей комнате с моей женой, когда я запретил ему находиться рядом с ней, и что Крэйвенская шлюха сделала, чтобы сломить его обычное непоколебимое хладнокровие?».

Видя, как его руки на её горле забирают жизнь из неё, пробуждает мой гнев как ничто другое.

Я вижу кровь.

Много, много крови.

Крови моего брата.

Потребовалась каждая унция моего самоконтроля, чтобы не выпотрошить его на месте.

Когда Люк не слушается моего приказа отпустить её, и когда я вижу, как свет оставляет её разноцветные глаза, я полностью теряю контроль.

Моё тело действует на автопилоте, мой брат пригвожден к дальней стене с моим любимым ножом у его горла, прежде чем он успевает сделать свой следующий вздох.

Его руки трясутся от напряжения. Его глаза сверлят меня с недоверием и тяжелым чувством предательства.

«Я собираюсь искупаться в крови моего брата, кто — моя единственная семья, и за что? За жизнь Крэйвен»?

Это второй раз, когда та шлюха встала между нами. Однако я не могу опустить своё оружие от горла Люка. Я всё ещё бушую от потребности порезать его плоть.

— Я предупреждал тебя, брат. Я говорил тебе не трогать её, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы, лезвие входит дальше в его кожу, проливая первую кровь.

— Ты забыл, Коул. Ты забыл, кто она, что её семья сделала с нами. Каждый раз, когда я вижу тебя с ней, я вижу, что ты забываешь немного больше. Я спасу тебя от неё, прежде чем она превратит тебя в нашего отца.

— Я ничем не похож на нашего отца, а она — не её мать, — меня трясет от ярости, большое тело моего брата выглядит меньше в моей безжалостной хватке.

— Я не забыл и никогда не забуду.

Мой взгляд оставляет его лицо и падает на женщину на полу у наших ног. Её волосы разметались вокруг головы словно нимб. Бледная кожа безжизненна, пухлые губы синие. Это первый раз, когда я смотрю на неё и не вижу Крэйвеновскую шлюху — я вижу Фей. Жертву обстоятельств — точно такую же, как и мы.

— Она не такая, как они. Она также не такая, как мы, и от того, что я увидел, она не заслуживает нашего гнева.

Признание потрясает меня, и я обращаюсь к разъяренному лицу моего брата, ловя взгляд презрения, полностью нацеленный на меня.

— Ты пал под её чарами, Коул. Ты слеп, но я могу видеть. Мой неприкасаемый брат околдован одержимой шлюхой.

Я убираю лезвие от его горла и наношу удар в висок. Удар в голову идеален в этом случае, чтобы отправить его в отключку.

Он резко падает на пол, а я наклоняюсь, чтобы переместить его поверженное тело, заботясь о его комфорте.

— Ты ошибаешься, мой брат. Она не такая, как мы, поскольку в ней ещё есть невинность. Я никогда не трогаю невинных. Так же, как и ты.

Затем я отхожу от его тела и подхватываю мою жену, выходя из этой комнаты и направляясь в комнату по соседству.

Мой брат захочет мести, когда очнётся. Я только хочу перенаправить её на отца Фей и уберечь ее от его поисков мести.

19

Я парю.

Спокойствие окружает меня, и впервые с тех пор, как я была маленьким ребенком, я не одна. Я чувствую себя в безопасности. Я чувствую заботу, и я желанна.

— Я умерла?

Хриплый смешок прерывает тишину, и я чувствую движение рядом со мной, но с осознанием приходит и боль.

Она стучит молотком в моих висках и пульсирует за моими глазами. Воспаленное горло болит и жжет, словно я выпила кислоты.

— Нет, принцесса. Ты очень даже жива.

Я несколько раз моргаю и открываю глаза, встречаясь с проникновенными голубыми глазами моего мужа, только его взгляд не ледяной, он нежный, ненастороженный и беспокоит меня даже больше, чем тот факт, что он лежит рядом со мной, опираясь на свой локоть.

Я неловко перемещаюсь и пытаюсь подтолкнуть себя в вертикальное положение.

— Что произошло? — мой неестественный хриплый голос представляет собой больше писк, слова словно царапают мое горло.

— Полегче, Фей. Вот, выпей это, только медленно.

Коул дает мне стакан холодной воды, и я делаю большой глоток, но жидкость отказывается проходить через мои пострадавшие мышцы горла, и я задыхаюсь, хрипло поперхнувшись напитком, намочившим весь перед моего платья. Влажная ткань прилипает к моим грудям, выставляя на обозрение каждую окружность, и я могу почувствовать горячий взгляд Коула, подобно клейму на моей коже.

Я вздрагиваю, когда его рука тянется ко мне, но меня шокирует, когда он медленно подносит стакан к моим губам.

— Маленькими глотками.

Мы встречаемся взглядами, когда его нежное поднесение стакана к моему рту позволяет мне принять немного напитка.

В то время как жидкость бежит вниз по моему горлу, охлаждая поврежденную плоть и успокаивая боль, я вспоминаю причину, по которой я так сильно травмирована.

Я аккуратно убираю свои губы от стакана и отодвигаюсь назад на большой кровати.