Обреченный на скитания. Книга 2. Графство пограничья. Первые шаги
Шрифт:
«Что это значит? Поясни», – попросил я.
«Эта женщина бесплодна на уровне генокода. Нужно серьёзное вмешательство с помощью генной инженерии».
«При оплодотворении носителем генокода, какой процент вероятности зачатия и рождения живого плода?» – вспомнил я наставления ИРМЫ в КУЦ.
«При длительном воздействии на ауру женщины аурой носителя генокода в режиме активного взаимодействия возможно более быстрое исправление испорченного генома. Вероятность исправления экспоненциально увеличивается в случае полного снятия слепка ментальных тел и замены изъянов
«Длительно – это сколько? Сколько по времени? Год, два? Сколько?» – ну вот, ничего не понятно. Одно понял, нужно долго чем-то на что-то влиять.
«Не менее восьми дней, по три часа в день в активном режиме, или не менее восьмидесяти в пассивном», – вот как хочешь, так и понимай! Что такое активный, что такое пассивный режим – фиг его знает!
– Почему он молчит? – вырвала меня из размышлений Милёна.
– Не знаю, – ответил я, – давай подождём.
«Лес ноль один. У этой девушки полный доступ, какой только возможен для её статуса».
– Доступ разрешён для жизнеобеспечения с правом использования полного списка режимов жизнеобеспечения. Для восстановления детородных функций необходим контакт с эталонным геномом-носителем либо семимесячное нахождение в зоне альфа-облучателей, – выдал путаницу модуль, которую я и сам не понял.
На самом деле было все равно, что говорит Модуль, так как я переводил на понятный им язык. Это как медицинский рецепт, все слова по-русски написаны, а смысла для несведущего человека никакого.
– Что это значит? – заинтересованно спросила Милёна.
– Ты можешь приходить сюда, когда захочешь, сама без сопровождения. И ты… тебе нужна помощь…
– У меня не будет детей? – глаза девушки моментально наполнились слезами. Надо же самое основное выделила сразу. Жизнемира напряглась. Повисла гнетущая тишина.
– Если будешь меня слушаться и выполнять, что я тебе буду советовать, то через пару лет все будет нормально! – проговорил я в полной тишине. Милёна резко подошла ко мне и крепко прижалась:
– Вот видишь, Лес одобрил … Он дал своё благословение! – прошептала она.
«Не Лес, а Модуль!» – подумал я, но вслух сказал:
– Это не совсем то. Не нужно ничего придумывать. Хорошо? Отпусти, мне нужно ещё кое-что сделать.
Милёна отцепилась, совершенно счастливо глядя на меня. «Господи как же от неё отвязаться? Что бы я ни сказал, она воспринимает только в одном смысле».
«Включи излучатели исправления генокода на полную мощность», – обратился я к модулю.
«Это потребует запуска дополнительных энергоблоков. Вывести интерфейс разработчика?»
– Выводи, – сказал я по-русски. Над столом возник шар, который рассыпался на множество элементов, соединённых линиями. Голограмма была очень красива. Вот оно – место работы древнего программиста!
– Ой, Алекс! – взвизгнула Милёна и пулей спряталась за меня. Мужчины и Жизнемира испуганно попятились.
– Что это? – напряжённым голосом спросил Быслав.
– Вам лучше не знать, – отозвался я, – потом объясню.
– Подсвети запуск дополнительного питания, – попросил по-русски я. Справа
стал мерцать красивый иероглиф в виде перечеркнутой чайки, – и что с ним нужно сделать?«Активировать», – раздалось в ответ. Вот тебе и разработчик! Не обучался я управлять такими интерфейсами. Я потянулся рукой к мерцающей объёмной фигуре, она прыгнула ко мне. Коснулся ее ладонью. Фигура засветилась ровным светом. Меня просто распирало любопытство, что тут за что отвечает. Но здравый смысл победил.
– Убрать интерфейс, – скомандовал я, пока не напортачил по незнанию! Все стянулось в сферу, и она исчезла.
– Что это было? – ещё раз, чужим от волнения голосом, спросил Быслав. Все смотрели на меня как на бога, сошедшего с небес. Погорячился я, взяв их с собой!
– Запустил лечебный контур, – ответил я, – Храм будет Лес лечить.
Все склонились в глубоком поклоне, включая и Милёну. Нужно прекращать этот спектакль, уже и так чувствую себя супер-богом со своей паствой. Неприятно.
– Прекратите! – рыкнул я. – Вы что, совсем сбрендили?
– Ты показал нам великое таинство, – сказала Жизнемира, – ты заслужил почтение и уважение, Посвященный!
– Послушай меня! Ты можешь сейчас вызвать дождь?
– Да, – удивлённо сказала Жизнемира, – нужно выйти и договориться с тучами, чтобы они подарили воду земле. А зачем? Дождь был третьего дня.
– А тебе не кажется, что это со стороны выглядит, как верх абсурда? Договариваться с тучами? А? Для несведущих людей?
– Возможно, – Жизнемира никак не могла понять, в чем подвох.
– Так вот, я не умею вызывать дождь. Мне что, тоже надо теперь перед тобой встать на колени и лбом о землю биться?
– Нет! – женщина аж отшатнулась, – нет! Ты что?
– Я сейчас делал вообще фигн… незначительную вещь, а вы мне поклоны отвешиваете. Стыдитесь! – я отвернулся от них и обратился к модулю:
«Лес ноль один, у тебя есть индивидуальные облучатели для исправления генокода?»
«Есть. Две сотни штук».
«Давай две штуки сюда».
«Выполняю», – над столом возникло свечение, и материализовались два предмета. Можно сказать, два приплюснутых яйца. Вот вы какие!
«Как они активируются?» – спросил я.
«Обычным протоколом», – раздалось в ответ.
– Что это? – нестройно спросили мои спутники. Сегодня у них день удивлений.
– Это облучатели, артефакты такие. Вы их должны расположить в деревне. Через три, максимум пять месяцев женщины начнут рожать только живых и здоровеньких детей! Вот такой артефакт!
– Ты не врёшь? – недоверчиво спросил Боромир. – Это тебе Храм подарил?
– Не вру, не вру. Не все, конечно, начнут живых рожать и не сразу, но со временем все пойдёт на лад. Через два-три года вы забудете, что такое мёртвый младенец.
– Кто-то ещё знает про такие артефакты? – тут же спросил Боромир.
– Фиг его знает. А что? Может, и знают, может нет, – беспечно ответил я.
– А то! Если узнают, что тут есть такие артефакты, нас просто уничтожат, и начнётся война! Никому никогда не говори, что ты их отдал нам!