Обретенная любовь

Ведя ее под руку к парадной двери, Джек прошептал:

— Хотел бы я знать, для кого это ты так нарядилась?

Покраснев, Элис посмотрела на брата.

— Представления не имею, о чем ты говоришь, — чуть слышно отозвалась она.

— После тебя, сестричка, — ухмыльнулся он.

В дверях рядом с Клиффом и Амандой стоял почетный гость — Алексей. Взгляд его устремился прямо к Элис. Девушка чуть отстала от родителей, изо всех сил стараясь сдержать рвущийся из груди возглас восхищения. Она уже несколько лет не видела Алексея в вечернем одеянии, и сейчас он показался ей необычайно привлекательным и мужественным. Она тут же поняла, что вовсе не выдумала желание, испытанное ею раньше на этой неделе. Сердце ее совершило головокружительный кульбит. Элис пришлось напомнить себе, что, если ей не удастся держать чувства в тайне, Алексей тут же обо всем догадается. Внезапно она, привыкшая на любом светском мероприятии находиться в центре внимания, поняла, что не знает, как себя вести. Как же ей заставить Алексея заметить собственную красоту?

Она бросила на него взгляд украдкой. Хотя молодой человек сейчас приветствовал ее родителей, он не сводил с нее глаз.

Элис стало интересно, знает ли Алексей о ее второй встрече с Монтгомери. Теперь настала ее очередь желать доброго вечера хозяевам дома. Она поцеловала Аманду в щеку, пробормотав слова приветствия, и улыбнулась Клиффу. Подавая ему руку, снова почувствовала на себе взгляд Алексея. На щеках ее выступил жаркий румянец. Она медленно подняла глаза.

— Здравствуй, Элис, — произнес молодой человек тихим чувственным голосом, чем сильно удивил ее. — Ты выглядишь неподражаемо. Ты непременно станешь первой красавицей вечера.

Элис поняла, что слова его искренни, и улыбнулась ему:

— А тебе очень идет смокинг, Алекси. Ты наверняка окажешься самым очаровательным джентльменом.

Девушке показалось, что во взгляде его промелькнуло удивление, но не могла сказать наверняка. Алексей вопросительно вскинул брови:

— Что же, твоим кавалером является Джек?

Элис ощутила растущее в ней напряжение и облизнула губы.

— У меня нет кавалера, — с трудом выдавила она. — Так мы больше не в ссоре?

Молодой человек внимательно посмотрел на нее:

— Мы и не ссорились. Не имею ни малейшего желания враждовать с тобой.

Элис радостно улыбнулась, хотя напряжение еще не отпустило ее.

— Тебе в самом деле понравилось мое платье?

Он опустил длинные густые черные ресницы, и Элис запоздало осознала, что Алексей смотрит на ее грудь, прежде чем снова сосредоточиться на лице. На щеках его проступил легкий румянец.

— Разумеется, мне нравится твое платье. Оно понравится всем присутствующим здесь мужчинам. Но для незамужней девушки такой туалет просто неприличен, Элис, — грубовато добавил он.

Она хотела было запротестовать, сказать, что слова его абсурдны, но Алексей, не дав ей вставить ни слова, продолжил:

— Но, выбирая его, ты, конечно, понимала, что таким образом привлечешь к себе еще больше внимания, чем обычно.

Элис задрожала всем телом. Она надела это платье исключительно для того, чтобы завоевать еговнимание, но едва бы призналась ему в этом. Вместо этого она сказала:

— Каждая женщина станет тщательно выбирать наряд для бала, ведь они так редки в последнее время.

Алексей ничего не ответил, а Элис вдруг осознала, что они задерживают поток прибывающих гостей. Понизив голос, она сказала:

— Я слышала, что скоро ты отплываешь на Кипр.

Взгляд Алексея стал еще более пронзительным. Не поворачиваясь к отцу, он произнес:

— Прошу нас извинить. Мы ненадолго.

— Что ты делаешь? — удивленно воскликнула девушка, когда он потянул ее прочь от парадной двери, увлекая к длинной консоли эбенового дерева, установленной у каменной стены.

На стене висело длинное барочное зеркало в золоченой оправе, в котором девушка увидела их отражения: его — серьезное и ее — почти испуганное. Краем глаза она заметила, что за ними наблюдает Монтгомери, но сейчас было не время беспокоиться об этом.

— Да, я отправляюсь на Кипр через несколько дней. Откуда тебе об этом известно? — потребовал ответа Алексей.

Девушка колебалась, не желая признаваться, что эти сведения ей сообщил Монтгомери.

Молодой человек рассмеялся:

— Мог бы и сам догадаться.

— Мы снова будем ссориться? — огорченно вскричала девушка. — С тех самых пор, как вернулся, ты всегда был ужасно занят, и нам едва удавалось перемолвиться словечком. Я надеялась, что ты захочешь со мной потанцевать, — заметила Элис, чувствуя, как от этого признания у нее снова запылали щеки.

Она хотела танцевать с Алексеем, чтобы снова оказаться в его объятиях, и ей совсем не хотелось сейчас говорить о Монтгомери.

— Ты не приезжал ко мне.

Он избегал смотреть ей в глаза:

— Потому что был занят.

Элис ощутила прилив жгучей ненависти к Луизе Кокрейн. И как только этой старой толстой курице удалось завоевать расположение Алексея?

— Собирался ли ты, по крайней мере, зайти попрощаться или же просто уплыл бы еще на два года, ни словом не обмолвившись?

Алексей удивленно воззрился на девушку:

— Я слышу в твоем голосе обвиняющие нотки. Ты скучала по мне, Элис? Разумеется, нет — ты же была слишком занята своими пятью предложениями руки и сердца, чтобы вспомнить обо мне!

Элис теребила ручку расшитой бисером сумочки. Она действительноскучала по Алексею, а теперь, когда он снова ее покинет, будет скучать еще больше.

— Я не ожидала, что плавание твое продлится так долго, — с трудом подбирая слова, произнесла она. Заметив, что брови его удивленно поползли вверх, добавила: — Два с половиной года — очень большой срок.

Выдержав длинную паузу, Алексей признал:

— Так и есть.

Ей очень хотелось попросить его отказаться от плавания на Кипр.

— Почему все это время ты не возвращался домой?

— Я собирался вернуться сразу после того, как прибыл из Канады, но тут мне предложили деньги за непродолжительное путешествие на Ямайку. Отказать агенту я не мог.

Элис подумала о том, что бизнес превыше всего, но легче ей от этого не стало.

— Ты когда-нибудь тосковал по дому, находясь вдали от него? — спросила она, думая о том, что на самом деле хочет узнать, не тосковал ли он по ней.

Глаза Алексея расширились.

— Конечно же да. Я постоянно скучаю по дому. В открытом море я чувствую себя очень одиноким, Элис, особенно стоя на ночной вахте.

Она представила его стоящим у руля клипера, бороздящего воды Индийского океана. Ночь темная, но звездная, и ветер раздувает паруса.

— Я знаю, как сильно ты любишь море и приключения.

— Одиночество — небольшая цена, которую приходится за это платить, — согласился молодой человек. — Море всегда будет оставаться моей любовницей.