Обрученная с розой

Филип Майсгрейв покачал головой:

– Нет, сэр. Я, конечно, молю Бога и его Пречистую Матерь вознаградить вас за безграничное великодушие и благородство, но вы и так уже много сделали для нас. Было бы просто не по-божески вынуждать вас на подобные расходы.

Он встал и, отстегнув от пояса увесистый кошель, протянул его Селдену.

– Здесь пятьдесят фунтов золотом. Это те деньги, что заплатил мне за доставку племянницы во Францию епископ Йоркский. Думаю, этого достаточно.

Саймон Селден встал.

– Я незамедлительно отправляюсь в аббатство Святого Августина. Будем уповать на Бога.

– Но не предаст ли он нас вслед за тем, как получит деньги? – спросил Филип.

– Если аббат Ансельм собственноручно подпишет охранную грамоту, он уже не рискнет донести.

Когда Селден вышел, леди Джудит задумчиво взглянула на Майсгрейва.

– А почему вы решили покинуть Англию, проследовав через Лондон, сэр рыцарь? Не лучше ли связаться с контрабандистами, чтобы они тайно переправили вас через канал?

– Увы, миледи! Я достаточно знаю герцога Глостера, чтобы догадаться, что береговая охрана будет усилена настолько, что даже самые отчаянные из контрабандистов не рискнут выйти в море и благоразумно предпочтут отсидеться в ожидании более спокойных времен. В Лондоне же…

Он поднял руку, разглядывая мерцающий на пальце алмаз.

– Если я покажу этот перстень капитану корабля «Летучий», думаю, мы с ним сможем столковаться.

– Корабль «Летучий»? Господи, да ведь это та великолепная каравелла, которую Эдуард Йорк подарил Элизабет Вудвиль, и…

Она неожиданно умолкла, осторожно покосившись на Анну.

– Именно, – согласился Майсгрейв и вдруг осекся. Сам не зная почему, вдруг смутился и тоже украдкой посмотрел на девушку.

Анна, побледнев как полотно, растерянно глядела на него. Потом коротко выдохнула и отвернулась. После ярких бликов огня в камине длинный зал казался ей утопающим во мраке. Так же темно вдруг стало и на душе девушки.

«Филип и королева… Значит, они продолжают поддерживать отношения, и королева по-прежнему любит его, если оказала ему втайне от супруга такую услугу. Ибо, если бы это не было тайной, вряд ли Майсгрейв так надеялся бы, что сможет скрыться, воспользовавшись каравеллой королевы. Да, нет никаких сомнений! Ведь Элизабет Грэй была невестой Филипа Майсгрейва до того, как стала королевой, так что теперь к его любви добавилось еще и честолюбие. И вот царственная возлюбленная осыпает его милостями!»

До Анны и прежде доходили слухи, что Майсгрейв разбогател, что теперь он в милости у короля. И это кольцо… За время их пути она не раз замечала, что порой он задумчиво смотрит на него, но полагала, что рыцарь всего лишь любуется его блеском. А это… Оказывается, это реликвия тайной любви. Говорят, Элизабет Грэй бела как снег, а глаза ее подобны темной ночи. Ну что ж, в конце концов, ей до этого не должно быть никакого дела!

Глупо было сидеть вот так, отвернувшись от всех, но Анна была не в силах вновь встретиться глазами с Майсгрейвом. Чтобы разрядить неловкую паузу, она принялась гладить прекрасную серебристо-серую борзую. Пес поднял свою узкую морду и пристально глядел на нее янтарными глазами.

– Какая прекрасная собака!..

Голос предательски дрогнул. Анна не выдержала и, резко поднявшись, направилась в глубь зала.

Под ногами шуршал тростник, которым были устланы плиты пола. Вдоль стен догорали факелы, и при их красноватом свете Анна видела расположившиеся тут и там кучки людей. Служанки пряли, воины на широкой скамье у стены чистили оружие. Среди них Анна заметила Фрэнка. В другом углу толпилась молодежь, обступившая Гарри, который, усадив к себе на колени карлицу-шутиху, что-то рассказывал, и вся компания время от времени разражалась хохотом, а карлица, кривляясь и гримасничая по своему обыкновению, визжала и подпрыгивала.

За спиной Анны прошелестело платье хозяйки замка.

– Идемте со мной, миледи. Я уверена, что мой супруг уговорит отца Ансельма. Вам же следует кое-что собрать в дорогу.

Девушка послушно пошла следом. Она ощущала тепло в голосе леди Джудит, и от ее участия становилось немного легче. Когда они занялись делом, леди Джудит неожиданно подняла на девушку глаза и доверительно заговорила:

– Иногда в жизни бывают моменты, когда приходится принимать важные решения. Вскоре и вам предстоит сделать свой выбор, миледи.

– Я не понимаю вас, – надменно произнесла Анна, однако ей стало жутковато. Эта женщина знала о ней все.

– Прошу понять меня правильно, – начала леди Селден. – В ваших жилах течет благородная кровь. Вы созданы для высокого удела, и, видимо, однажды я услышу о вас как о супруге одного из блистательнейших вельмож. Впрочем, может статься, что этого и не случится… – Она улыбнулась. – Простите меня, миледи, но я, хоть и весьма недолго вас знаю, не могу избавиться от ощущения, что Господь сотворил нас в чем-то похожими. И вот что я вам скажу – можно иметь и богатство, и власть, и высокое положение, но оставаться глубоко несчастливой. Однако каждому человеку милостью провидения даруется случай сделать один шаг к счастью. Увы, не каждый об этом знает…

Анна сухо спросила:

– Простите и вы меня, сударыня, но ответьте, разве вам порой не бывает горько оттого, что вы, принцесса из дома графов Суррей, обретаетесь в безвестности в этом… в этом…

Она оборвала себя, опасаясь оскорбить леди Джудит, но та улыбнулась:

– Бывало. И не раз. Но это проходит, как и многое другое. Чаще же я не знаю, как и благодарить Господа за то, что Он укрепил мой дух, когда решалась моя судьба. Ибо нет во всем христианском мире человека, с которым бы я желала поменяться местами…

Помолчав, она добавила:

– Даже с королевой Англии.

Анна вздрогнула, словно пробуждаясь, и неожиданно для самой себя спросила:

– Но разве не мучает вас то, что вы пошли против воли родителей, изменили долгу, что над вами тяготеет проклятие отца?

Теперь пришел черед смутиться Джудит Селден.

– О да… И это самый сложный вопрос, какой вы могли бы задать. Но тогда, когда я бежала с Саймоном, я знала, что совершаю страшный грех и что горькими минутами раскаяния искуплю свою любовь. Но человек ко всему привыкает. И если муки и сомнения порой одолевают меня, я смотрю на лица своих дочерей, на Саймона и думаю о том, как могла бы сложиться моя жизнь с жестоким и грубым Пемброком. Тогда все сомнения тают, как туман под утренним солнцем. Говорят, браки совершаются на небесах. И это поистине так. Я не сомневаюсь, что мой ангел-хранитель вел меня, когда я перед самой свадьбой решилась бежать с безвестным молодым рыцарем…

Поздней ночью, когда в замке погасли все огни, несколько человек собрались во дворе у колодца перед донжоном. Стояла непроницаемая тьма, из крепостных рвов тянуло тинистой гнилью.

– Благослови вас Господь за вашу доброту, – сказала Анна, протягивая сэру Селдену руку.

Рыцарь почтительно поцеловал тонкие пальцы девушки. Анна тепло простилась с леди Джудит и села в седло. Ей предстояло ехать рядом с Гарри, облаченным в рясу и остроконечный монашеский капюшон. На Анне было одеяние провинциального клирика; Майсгрейв и Фрэнк были одеты как простые ратники – в куртки из буйволовой кожи и стальные поножи. Вязаные коричневые оплечья оставляли открытыми лишь лица, на головах поблескивали стальные каски.